— Какие новости?

— Не прикидывайся, дорогая, конечно же, о нем.

Я почувствовала, что начинаю закипать. Кто эта женщина, я понятия не имела, но уже терпеть ее не могла.

— Новостей нет, Кассандра. Мне надо идти. Пока.

Положив трубку, я вдруг увидела, как дрожат руки. Неужели у Лорен действительно был любовник? Вот и дети говорили о каком-то мужчине в парке, Грант изводил меня своими туманными намеками. Оказывается, интрижка Лорен ни для кого не была секретом, и я ужасно разозлилась на нее за то, что она совсем забыла о детях и могла сделать их несчастными.

— Что-то случилось? — раздался за спиной мягкий голос Карен.

Я подскочила от испуга.

— Похоже, у меня был роман, — откровенно ответила я. — Теперь, понятно, почему Грант мне не верит и постоянно требует доказательств любви к нему.

Карен увела меня в гостиную, включила свет и задернула шторы.

— Рассказывай.

— Да нечего особо рассказывать, — сказала я, усевшись рядом с ней на диване. — Эта… моя подруга ждала от меня рассказа о каком-то человеке, вот и все. Еще дети говорили о мужчине в парке, вот я и боюсь, не наделала ли я глупостей.

— Если сама мысль об измене не кажется тебе привлекательной, это уже хорошо. — Карен ласково погладила мою руку. — Пусть прошлое останется в прошлом, теперь все будет по-другому.

— Беда в том, что я не знаю, люблю ли я Гранта, — призналась я. — Не знаю, смогу ли быть ему хорошей женой. А если мы разведемся, что будет с детьми? Они такие чуткие, такие ранимые. Страшно даже представить, какой удар нанесет им наш разрыв.

Карен посмотрела на меня и кивнула.

— Знаешь, ваш брак всегда казался мне ошибкой. Ты была очень инфантильной и даже в двадцать пять лет оставалась избалованной девчонкой. Может, потому что наши родители души в тебе не чаяли. Грант увидел в тебе лишь хрупкость и нежность, он надеялся стать главой в вашем союзе, но твой муж слабый человек. Ты не замечала этого, пока сама не повзрослела. Меня совсем не удивляет, что теперь он вызывает у тебя отторжение.

— Что же мне делать?

— С Грантом? Не знаю. А что касается того, другого мужчины — ничего не делать. Может, он больше никогда не появится. Просто не думай об этом и надейся, что все разрешится само собой.

Неожиданно я зевнула во весь рот.

— Прости меня, Карен. Ты не обидишься, если я пойду спать? Ты ведь знаешь, где комната для гостей?

— Я отнесла вещи в другую комнату, Лорен. В комнате для гостей спит Грант.

— Точно. Я и забыла.

— Не волнуйся. Если утром тебе захочется поспать подольше, не торопись вставать. Я займусь детьми… и Грантом.

Я поцеловала Карен, пожелала ей доброй ночи и поспешила наверх, чтобы лечь в постель. Мне очень хотелось перед сном понежиться в горячей ванне, но стрелки часов уже приближались к половине десятого, и я представила, как волнуется Фрэнки. Обычно моя собака вела себя очень прилично, но ее необходимо было срочно выгулять.

Как ни странно, я заснула почти сразу, хотя и встала утром поздно. Последнее, о чем я успела подумать, засыпая, это о том, что и Лорен и Джессика проспали по двенадцать часов кряду. Когда я снова проснулась, уже наступило утро четверга и я была готова заново прожить этот день, став Джессикой.

Фрэнки терпеливо дожидалась у двери спальни, и я сразу же выпустила ее во внутренний двор.

— Бедная девочка, — сказала я ей, когда собака пулей проскочила по каменным ступеням на лужайку и облегчилась на траве, с укоризной поглядывая на меня. — Я исправлюсь, сегодня мы с тобой будем долго гулять.

После позднего завтрака я прихватила поводок, и мы с Фрэнки бодрым шагом устремились в город. Я точно знала цель нашего путешествия, и вскоре мы добрались до элегантного современного здания новой публичной библиотеки. Привязав Фрэнки к ножке скамейки, я прошла сквозь автоматические двери, поднялась на эскалаторе и направилась в отдел научной литературы. В каталоге было несколько книг об экстремальных погодных условиях, и после недолгих поисков я нашла то, что меня интересовало. Я перелистывала страницу за страницей, разглядывала удивительные фотографии, читала рассказы людей, пострадавших от удара молнии. Они были невероятно интересными, но не имели ничего общего с моим случаем. В этих книгах было все, о чем рассказывал доктор Шакир, но не было ни одного упоминания о сдвигах во времени и душе, прыгающей из одного тела в другое.

Меня поразило, что молнии известны не только своей разрушительной силой. Существует мнение, что некоторые важные составляющие живой материи изначально было сформированы электрической энергией молнии. Если молния могла создать жизнь, подумала я, то почему она не может разделить жизнь? Вроде деления клеток.

Я стала искать книги о природе сна и толковании сновидений. Когда я первый раз очнулась в больнице в облике Лорен, я была убеждена, что вижу запутанный и очень реальный сон. И даже теперь полностью отказаться от этой версии я не спешила. Жизнь Лорен казалась настоящей, но это не значило, что она и есть настоящая. Удар молнии мог вызвать в моем мозгу эти яркие и живые образы. По крайней мере, такое предположение казалось не более фантастическим, чем расколотая надвое душа.

Найдя книгу, я уселась за стол и погрузилась в чтение. Вскоре я с интересом узнала, что сон — это в первую очередь время для умственного восстановления, во время которого сознание сортирует и накапливает информацию, полученную за день. Но если это так, откуда в моем сознании появилась семья Ричардсонов?

Конечно, я могла подсмотреть персонажей этой чужой жизни в каком-нибудь фильме, телешоу или же слепить их образы из своих знакомых, даже случайных. Но как я ни старалась, все же не могла вспомнить никого, кто хотя бы отдаленно напоминал героев этого странного сна.

Хуже будет, мрачно подумала я, листая страницы, если окажется, что я на самом деле Лорен, а Джессика — порождение моего сознания, сочиненное лишь для того, чтобы восполнить пробелы в моей собственной памяти. Неужели мои худшие подозрения оправдались? Неужели я сплю, а Фрэнки и Дэн существуют только в воображении Лорен?

Я поставила книги обратно на полки и попыталась успокоить нервы. Не хватало еще начать биться в истерике в публичной библиотеке. Я закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, а когда снова открыла, мой взгляд уперся в корешок книги, посвященной Альберту Эйнштейну. О работах этого знаменитого ученого я ничего не знала, кроме того, что нам рассказывали в школе о его теории относительности.

Я осторожно взяла книгу в руки. Может, в ней найдется объяснение того, как можно одновременно находиться в двух местах? Чувствуя странное волнение, я просмотрела страницы и остановилась на одной главе. Это было сжатое изложение теории относительности. Сначала я пробежала строчки глазами, потом отнесла книгу на стол, чтобы прочесть более внимательно.