– Да-да, тоже ужасный случай. Что происходит на острове? Смерть за смертью.

– Вы знали мистера Грина?

– Нет. Инспектор тоже спрашивал меня о нем, и я сказал правду: никогда не встречался с ним. До недавнего времени я почти не вращался в местных кругах – пытался организовать общество единомышленников, а также составлял академический словарь по магии. С книгами очень много возни – все эти примечания, индексация и тому подобное. Вайолет, разумеется, помогает мне, когда может, но в последнее время, боюсь, у нее разыгрались нервы. Как бы то ни было, словарь почти закончен, поэтому я опять начал выбираться в свет. Предвкушаю вечеринку у мисс Харт в Валентинов день. Она, кажется, и вас пригласила?

– Да, и мне тоже не терпится побывать у нее. А как вы с ней познакомились? – спросила я.

– С Хелен-то? Мы встретились, кажется, в Лондоне – не помню, где именно. Ну, вы знаете, как это бывает. Она замечательный художник. Я попросил ее изваять что-нибудь для моего сада, но эта работа тянется годами.

– Вы слышали, что произошло на пароходе по дороге сюда? С женой мистера Тревельяна?

– Да-да, ужасно. Но, говорят, она уже давно была не в себе. Я даже видел ее однажды на вечеринке в Лондоне, она вела себя как душевнобольная. Гаю пришлось пригласить врача, чтобы привести ее в чувство, но семейному счастью все это не способствовало, как вы можете себе представить. Я советовал ему свозить ее на Средиземное море или сюда, на Тенерифе. Здесь само солнце вылечивает лучше любого врача. Доктора занимаются лишь телесными недугами, а ведь для здоровья этого недостаточно – вы наверняка это тоже понимаете.

– В самом деле, – ответила я. Как говорила мама по этому поводу? А, да, это была цитата из Идена Филпотса. – «Во вселенной полно магических явлений, которые терпеливо ждут, когда мы станем лучше соображать», – произнесла я.

– Иден Филпотс, «Выход из тени». Правильно?

– Я потрясена, – сказала я абсолютно искренне.

– Видите ли, миссис Кристи, у меня фотографическая память. Я помню все, что читал когда-либо. Не хотите посмотреть мои книги?

– Да, это было бы очень интересно.

Гренвилл провел меня еще через одну гостиную в библиотеку, часть ее занимала коллекция примитивной скульптуры – артефактов культуры гуанчей, которые он собирал годами. Я всматривалась в выставленные экспонаты, пытаясь отыскать что-нибудь похожее на фигурку, найденную Дэвисоном и мной в пещере.

– Это моя гордость и моя радость, – признался он, указав на книжные полки с рядами книг на разнообразные эзотерические темы.

Я заинтересовалась литературой по черной магии, но затем увидела шкаф, отведенный работам по фармакологии, из которых многие были посвящены ядам. Заметив мой интерес, Гренвилл вытащил из шкафа древнюю книгу в кожаном переплете и протянул мне.

– Взгляните-ка на это, – сказал он. – Одно заглавие чего стоит: «Руководство по уходу за людьми, принявшими яд, и за теми, кто не проявляет признаков жизни». Я думаю, вы с удовольствием почитали бы это.

– Несомненно, – ответила я, открыв титульный лист, где было указано, что книга написана М. Ж. Б. Орфилой[20] и переведена военно-морским врачом Р. Г. Блэком. Это было второе издание тысяча восемьсот двадцатого года. Но почему Гренвилл предложил мне эту книгу? Догадывался, что я подозреваю его в отравлении Винниата, и это был двойной блеф с его стороны? О кошмарных экспериментах с ядами во время моего так называемого исчезновения в прошлом году он вряд ли мог знать.

– Если вы не верите, что я все запоминаю, давайте поставим маленький эксперимент: вы открываете книгу в любом месте, говорите номер страницы и ключевое слово какой-нибудь цитаты, а я воспроизвожу ее слово в слово.

– Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь мог сделать это.

– Я научился этому в Париже. Начинайте.

– Хорошо, – сказала я, пробегая глазами страницу с содержанием книги. Мне попались на глаза вещества, содержащие ртуть, мышьяк и сурьму, селитру, соли аммония, сернистый калий, препараты со свинцом, опием и маковыми семенами, и в конце концов я нашла то, что искала. – Страница восемьдесят четыре, белена.

Он выпучил глаза, язык его пробежал по полным губам, словно ящерица, и Гренвилл слово в слово повторил написанное в книге:

– «Корни белены черной иногда путают с пастернаком и добавляют в суп, что приводит к очень серьезным последствиям; листья также очень ядовиты».

Я не могла найти слов.

– Не удивляйтесь так сильно, миссис Кристи, – сказал он. – Это на самом деле совсем нетрудно сделать, если потренироваться, – как и все остальное в жизни. Но забавно, что вы выбрали именно эту цитату.

– Почему?

Он зашелся в хриплом смехе:

– Потому что сегодня у нас на обед суп с пастернаком.

Мы уселись за деревянный обеденный стол, покрытый красивыми тонкими кружевными салфетками, сплетенными, как сказал Гренвилл, местными женщинами. Вошла Консуэла с супницей. Когда она поставила ее на стол и сняла крышку, воздух наполнился характерным ароматом пастернака. Я наблюдала за тем, как служанка разлила суп по тарелкам и подала их каждому из нас. Если в супе были корни черной белены, отравиться должны все трое.

– Это собственный рецепт Консуэлы, – сказал Гренвилл, заметив, что я разглядываю бледно-коричневое варево в тарелке. – Куриный бульон из ее собственных цыплят, пастернак тоже выращивается по моей просьбе в огороде ее мужа. Consuela, gracias por todo[21], – произнес он и добавил, что она может быть свободна. – Иди домой, пока не похолодало.

Я взяла серебряную ложку и хотела глотнуть супа, но остановилась. Гренвилл смотрел на меня с хитрой усмешкой.

– Не бойтесь, миссис Кристи, – сказал он и, повернувшись к дочери, объяснил: – Я поддразнивал ее насчет супа. Мы только что читали о том, что пастернак очень легко спутать с черной беленой. – У него в груди опять заклокотал хриплый астматический кашель. – Слушайте, если так будет продолжаться, мне придется пойти к этому чертову Тренкелю.

– Папа, не отзывайся о докторе плохо, – сказала Вайолет. – Он творит чудеса с Эдмундом.

– М-да, эту тему лучше не затрагивать, – пробормотал Гренвилл, занявшись супом.

Вайолет была угрюма и замкнута, и это быстро охладило атмосферу за столом. Озорной огонек в глазах ее отца погас, мы ели в молчании.

– Очень полезное блюдо, – заметила я, решившись попробовать деревенский суп после того, как отец с дочерью сделали это и с ними ничего не случилось.

Опять наступила тишина, прерываемая только журчанием супа и тиканьем часов в углу. Надо было оживить мрачную трапезу.