– Кэ…рол, – бормотал Джош, как будто ему было легче писать, если проговаривать слова. – Уйма любви… Джош… х… х… х…

– Могли бы вы подписать это для Кевина? – вопросил из глубин своей парки иссохший молодой человек в авиационных очках.

– О, я скажу тебе, чей автограф тебе надо взять, Кевин, – кивнул Джош на Стивена. – Этот джентльмен – Стив Маккуин.

О господи, подумал Стивен, начинается…

– Не тот же Стив Маккуин? – усомнился Кевин.

…и началось.

– Стивен К. Маккуин, – ответил Стивен.

– Стив играет в спектакле! – сказал Джош.

– Я вас не видел, – скептически возразил Кевин.

– Да там всего ничего, плюнуть да кашлянуть.

– Только плевок вырезали! – вставил Джош. Кевин послушно засмеялся, и Стивен ощутил укол в область самоутверждения.

– Еще я подстраховываю Джоша.

– Да, если меня собьет автобус, он будет подписывать автографы за меня. Ладно, ребята, извините, но разве у вас нет дома и вам некуда пойти? – шутливо выкрикнул Джош. – Нам надо бежать, простите, пока, увидимся, – бормотал он, подаваясь назад с вытянутыми вперед руками, потом проделал один из своих коронных пируэтов и бросился бежать по Уодо-стрит, а Стивен сразу за ним, словно вынужденный телохранитель. Ходить с Джошем в какие-то публичные места всегда было странно. Стивен видел, как отваливались челюсти при приближении звезды, слышал шепотки узнавания, которые тот оставлял в кильватере. В ответ Джош идеально изображал жизнерадостный, дружелюбный кивок, вежливую, но профессиональную «да-я-тот-за-кого-вы-меня-принимаете» улыбку, одновременно добродушную и отпугивающую, которой он бросался направо и налево, когда они проходили сквозь толпы.

– Автографы! Это-то на кой нужно? – заметил Джош через плечо. – Кто, блин, торчит под дождем, собирая автографы?

– Ну, это же свидетельство причастности, разве нет? Кусочек славы, кусочек успеха и блеска, который можно носить с собой. Это максимум, что большинству людей достается.

– Но они даже не удосуживаются посмотреть спектакль, большая часть! Они чокнутые, Стив, это я тебе говорю, полные, совершенные психи.

– Я об этом ничего не знаю…

– Ну да, тебе-то легко, тебя они не донимают каждый вечер. – Затем, поняв, что его слова могут быть неверно истолкованы как тщеславие, Джош изо всех сил постарался развернуться на сто восемьдесят градусов – к скромности и смирению. – Я хочу сказать, я бы понял, если бы был, не знаю, Джеком Николсоном или кем-то вроде. Когда я встретился с Николсоном в Лос-Анджелесе, я, конечно же, попросил у него автограф, но ведь это был Джек, блин, Николсон! А я? Я – просто я; зачем им хотеть мой автограф?

– Понятия не имею, – буркнул Стивен совершенно искренне.

Они медленно продвигались на север по Сохо, игнорируя взгляды и возгласы узнавания от людей, мимо которых проходили: пьяная толпа офисного планктона, стада рикш, скудно одетые женщины с синими выступающими венами в дверях дорогих ресторанов около Брюер-стрит, предлагающие Джошу ужин на халяву. Пока они шли по переулку к Бервик-стрит, стайка крикливых офисных мальчишек, отправившихся круто потусить, заметили Джоша, и один заорал: «Эй, Харпер, ты ммммудак!» – и Стивен обнаружил, что гадает, может ли вспыхнуть драка и не захочется ли Джошу, которого много тренировали перед «Ртутным дождем», попробовать пару приемчиков и наверняка обнаружить, что их недостаточно в ситуации уличной драки: скажем, против барного табурета или бутылки и четырех в дымину пьяных типов из Кэтфорда.

Но Джош проигнорировал замечание, и они молча продолжали путь, пока не пришли к модным распродажам к северу от рынка на Бервик-стрит и неброской армированной черной двери, которую Стивен никогда раньше не замечал. Джош нажал кнопку звонка.

– Пожалуй, пойдем сюда, если ты не против. Ничего особенного, но ненадолго выведет нас из Коровьего городка. И можно нормально поговорить, узнать друг друга чуть получше.

– Ага, ладно, – улыбнулся Стивен.

Ясное дело, теперь важно не поддаться на соблазнение. Предоставить ему говорить, но самому не втягиваться. Моя мотивация – не быть обманутым Джошем Харпером…

Дверь открыла фантастически крутая, одетая в очень жестком стиле женщина с черными волосами, зализанными назад, похожая на совершенно потрясающего андроида. Увидев Джоша, она раскинула руки, чудом не попав Стивену по яремной вене краем папки, и бросилась на дорогого гостя.

– Привет, краса-а-авчик! – воскликнула женщина-робот.

– О, привет! Это мой добрый друг Стив Маккуин.

– Не тот Стив Маккуин?

– Стивен К. Маккуин.

– Что ж, рада, что ты добрался к нам, Стив! Заходите, заходите… – И она затянула их внутрь и направила вниз по скупо освещенному пролету псевдоиндустриальной лестницы в роскошные, эксклюзивные недра здания.

Клуб «Гостиная» оказался подземным, освещенным свечами залом, полным кожи, металла, стекла и резины: своеобразный стиль – вроде бы бар будущего, но такой, что мгновенно кажется невообразимо старомодным. По дизайну он весьма точно копировал «Молочный бар „Korova“» из «Заводного апельсина» и обладал похожей праздничной компанейской беззаботной атмосферой. Вместо «droog»-ов клиентура состояла в основном из тощих, гибких, суроволицых девиц, которые слушали нетрезвых, распутных, преждевременно подагрических молодых людей из массмедиа, откинувшись на кремовые и красновато-коричневые, цвета сырой печени, кожаные диваны или неловко ютясь на том, что на острове Уайт, по крайней мере, звалось пуфиками.

– Располагайтесь поудобнее, мальчики, – сказала андроидная дама, запечатлевая на щеке Джоша еще один поцелуй. – Я вернусь через секунду за вашим заказом.

– Кто это был? – спросил Стивен, когда она ушла.

– Абсолютно без понятия. Вот почему я всегда говорю «о, привет», а не «милая» или чего-нибудь в этом роде. Так не приходится запоминать имена всех.

– Отличный совет, Джош.

– Ладно, куда сядем?

– Как насчет той банкетки? – спросил Стивен, используя слово «банкетка» в первый и, как он надеялся, в последний раз в жизни.

– Круто. Макдуф, идем![26]– сказал Джош, ловко отводя себе главную роль.

Они повернули и начали петлять между бьющими по ногам стеклянными столиками, прошли мимо иронически мигавшего танцпола размером со скатерть, где одинокая тощая девица плясала с безразличным, в стельку удолбанным парнем, как будто все время отступая от покореженной машины. Они расположились на тускло освещенном диванчике в углу. Стивен раньше бывал в эксклюзивных частных клубах вроде этого и всякий раз замечал, что взвешивает удовольствие и волнение оттого, что допущен сюда, против чудовищности самого места: резиновые объятия, кокаиновая погруженность в себя, физический дискомфорт и кипящая на медленном огне враждебность, полное отсутствие человеческой теплоты и нежности. Он подумал, что, наверное, такова еще одна цена, которую Джошу приходится платить за славу – обреченность на зависание в мартини-гадюшниках вроде этого.