Но фактически выбора уже не было. Окинлек приказал 50-й дивизии прорываться ночью из Эль-Аламейна самостоятельно. 5-я индийская и южноафриканские дивизии, атакуемые с севера и с запада подошедшим наконец итальянским моторизованным корпусом, должны были отходить на северо-восток. Английские танки в который раз должны были прикрывать отступление, на этот раз между побережьем и хребтом Альма-Хальфа.

Легче было приказать, чем проследить, чтобы приказы были выполнены. К началу вечера 24 мая поле битвы между Эль-Аламейном и Эль-Имаидом представляло собой хаотичную массу людей и машин. В наступившей темноте обе стороны щедро поливали друг друга огнем, порой обстреливая свои же части. После полуночи 50-я дивизия пошла на прорыв. Ее колонны сминали как врагов, так и своих. Большую часть артиллерии пришлось бросить, но основная масса солдат смогла добраться до относительно безопасного Эль-Имаида.

Роммелю приходилось мириться с тем, что его желания не воплощались в реальность. Королевские ВВС настолько хорошо прошлись своим огнем по его колоннам снабжения, что танковые дивизии опять остались без горючего. Только вечером 25 мая он мог послать 2-й африканский корпус вдоль побережья в Александрию, отставая от уходящих англичан на двенадцать часов. Тем временем выяснилось, что приказ об отступлении, объявленный 24 мая, до 5-й индийской и южноафриканской дивизий не дошел, а отступать уже было некуда. Они направились назад, через голую пустыню к Эль-Файяде. 8-я армия оказалась разделена пополам.

А Африканская танковая армия была как монолит. Лунной ночью 25–26 мая два африканских корпуса шли на восток по следам англичан. Роммель к тому времени уже выработал план по захвату территории к западу от Суэцкого канала. 20-я танковая при поддержке итальянских танков пойдет на северо-восток и окружит Александрию. Остальные немецкие танки направятся на восток и юго-восток — в дельту и Каир.

26 и 27 мая две армии двигались на восток, зачастую по одним и тем же тропам и дорогам. Постоянно вспыхивали мелкие перестрелки — порой командиры подразделений в изумлении обнаруживали, что сборная солянка из немецких и английских грузовиков, едущих бок о бок, принадлежит противнику. Но на общее продвижение на восток это никак не влияло. К вечеру 27 мая танкисты 20-й танковой дивизии, презрительно ухмыляясь, без особого труда прорвали чисто номинальную линию обороны Вади-Натрун — Александрия и вышли к побережью в четырех милях от города. Александрия оказалась в мешке.

С военной точки зрения куда важным событием было то, что в 18.00 того же дня танковая колонна, приближавшаяся к стратегически важному мосту через Нил у Кафр-Эль-Зайята, ошибочно была принята английскими саперами за британскую. Саперы готовились взорвать мост до прихода немцев. На самом деле эта колонна была передовой частью 14-й моторизованной дивизии и состояла в основном из захваченных английских и американских грузовиков. Мост был захвачен целехоньким, и немцы перешли Нил.

В 60 милях южнее танки 1-го африканского корпуса приближались к окраинам Каира. В городе уже вспыхивали спорадические перестрелки между английской военной полицией и теми немногими частями египетской армии, что откликнулись на призыв движения «Свободные офицеры» поднять народное восстание. Фарук исчез, как и обещал. Египет потихоньку выскальзывал из пальцев англичан.

Утром 28 мая подразделения 90-й моторизованной дивизии с помощью египтян захватили в Каире один из мостов через Нил. Как выражаются арабы, это была последняя соломинка, переломившая хребет верблюду, по крайней мере для Окинлека. Связавшись с Бруком, он получил карт-бланш на спасение 8-й армии любой ценой. Захват мостов через Нил и скорость, с которой наступали немецкие танки, спутали все планы обороны по эту сторону Суэцкого канала. Предпринимать какие-либо действия в дельте уже было слишком поздно. И Окинлек предпринял логичный шаг, приказав отступать к каналу, каковое отступление явочным порядком уже и шло. Южноафриканская и 5-я индийская дивизии, проигравшие гонку за Каир, отходили в долину Нила. Каир был отдан наступающему противнику.

Вечером 28 мая 90-я моторизованная дивизия проехала через центр Каира под восторженные крики встречавшего ее местного населения. «Свободных офицеров», чей запоздавший вклад в дело освобождения был тем не менее весом, чествовали как героев. Король Фарук и Али Махер также объявились из небытия, пусть не очень-то героически, зато как раз вовремя.

Танковые дивизии шли к каналу по дорогам на Суэц и Исмаилию, продвигаясь со скоростью, с которой позволяло снабжение. Роммель находился в войсках, отказавшись от люкса в отеле «Шепард», который ему забронировали его египетские поклонники. Предыдущим днем он проехал мимо пирамид — «они огромнее, чем я себе представлял», как он позже написал жене, — но экскурсия к ним обождет до лучших времен. В этот день он получил новость о присвоении ему звания фельдмаршала.

На восточном берегу Суэцкого канала англичане проверяли прицелы орудий, всматриваясь в горизонт, в ожидании клубов пыли от немецких танковых колонн. В Лондоне переваривали новости о падении Египта. Битва за Северную Африку закончилась. Впереди предстояла битва за Ближний Восток.

«Хорошо, если она оскорбляет меня только потому, что я оскорбил ее!»

Гроучо Маркс

I

В далеком Тихом океане два военных флота готовились к тому, что, как они полагали, станет решающим столкновением. В заливе Хиросимы японские адмиралы склонились над картами в кают-компании «Ямато», отрабатывая детали нового плана Куросимы. Ситуация требовала спешных действий.

Это был великолепный план, который имел фатальное сходство с разработанным Манштейном планом вторжения во Францию. По иронии судьбы оба этих плана времен Второй мировой войны относились к разряду вспомогательных планов и были приняты только тогда, когда детали предшествовавших им планов становились известны противнику. В обоих планах использовалась ситуация, при которой «противник не знает, что мы знаем то, что он знает». Оба плана были разработаны благодаря неудовлетворенности талантливых профессиональных стратегов предсказуемостью разработанных в традиционной манере планов военных действий. Оба плана предполагали полное использование революционных возможностей, присущих новым видам вооружения, и были разработаны теми людьми, которые в сущности не были профессионально связаны с этими видами вооружения. Куросима был не в большей степени связан с авианосцами, чем Манштейн с бронетехникой, но оба они получили поддержку от тех лиц, которые были тесно связаны с разработкой нового оружия. В одном случае это были Ямагучи и Генда, а в другом — Гудериан.

Конечно, оба плана имели различия в расстановке ударений. Вероятно, план Куросимы в большей степени основывался на эффекте «двойного обмана». Первоначальный план мог служить ширмой для вновь разработанного плана. С этой целью расшифрованный код японцы продолжали использовать в течение всего мая. Естественно, что с его помощью передавалась только специально подобранная информация. Куросиме было известно, что американцы будут ожидать авианосцы Нагумо к северо-востоку от Мидуэя, и их ожидания предполагалось оправдать. Однако основной боевой флот к тому времени должен был находиться поблизости. Американцы также могли ожидать отвлекающего маневра в районе Алеутских островов и переброски войск на кораблях для захвата Мидуэя. Обе эти операции должны были осуществиться на море. Объекты наступления в ходе осуществления первой операции, в которой не предполагалось задействовать авианосцы «Юню» и «Рюйо», были строго ограничены. Во второй операции штурм острова должен был осуществиться только после того, как произойдет решительное морское сражение.