Начали мы с того, что по пустынной улице едет желтое такси, из окна которого на дорогу вываливается пакет с мусором. Проезжающий мимо на своем синем BMW Макаревич останавливается, подбирает пакет и с огорченным лицом относит его в ближайшую урну. Дальше мы сняли Гарика Сукачёва и его товарища по группе, который бросает на тротуар окурок. Гарик осуждающе смотрит на парня, ногой гасит окурок, подбирает его и бросает в стоящую рядом урну, после чего, глядя в камеру, так же осуждающе качает головой. Для Бориса мы придумали сцену, в которой пьяный, шатаясь, идет по улице и швыряет себе под ноги допитую бутылку. Проходящий мимо Борис подбирает бутылку и кладет ее в урну. Ну и, наконец, Кинчев выходит из подъезда и видит, как сидящий на скамейке парень плюет себе под ноги. Кинчев берет его за руку, подводит к урне и показывает, куда именно нужно плевать. В заключение на экране появляюсь я и говорю в камеру: «Земля – это наш дом! Не надо мусорить!» Камера берет общий план, и за моей спиной группа людей складывают мусор в урну. «Да?» – спрашиваю я у них. «Да!» – громким хором отвечают они.

Я невероятно впечатлилась дружной готовностью моих друзей помочь мне в этом проекте. Смонтировав клип, я наложила на него музыку, которую Саша сделал на подаренном ему мною синтезаторе. Саша также придумал всевозможные смешные шумовые эффекты, чтобы придать живость этому короткому клипу. Как мне повезло с единомышленниками!

Клип показали по ТВ, и он пользовался огромным успехом! В течение нескольких недель его крутили бесчисленное количество раз. Ни разу со времен Red Wave я не чувствовала такого удовлетворения – я воспользовалась помощью друзей и нашей славой, чтобы сделать что-то по-настоящему значимое – что-то, что больше каждого из нас. Большинство русских моя кампания «Не надо мусорить!» всего лишь позабавила, но я была готова биться об заклад, что нашлась по меньшей мере тысяча девчонок, которые, следуя примеру своих кумиров, перестали мусорить. Одевались они, наверное, по-прежнему черт знает во что, но мусор во всяком случае складывали куда надо!

«Стингрей – необычная фигура в советском рок-мире», – читаю я в газете Moscow Guardian[123]. Вдруг стало очевидно, что, несмотря на Red Wave, песни, которые я писала и записывала вместе с Борисом и Сергеем, концерты, в которых я принимала участие, моя известность в России основывалась на статусе «девушки чистоты».

– Смотри, Стингрей-«Не Надо Мусорить», – вдруг услышала я от группки людей, стоявших напротив меня в вагоне метро. Бросила на них взгляд – они заморгали, но без тени смущения продолжали пялиться на меня, пока я пыталась протиснуться в другой конец вагона.

Заядлые рок-фаны, наверное, все же знали меня в первую очередь как музыканта, но бо́льшая часть публики узнавала исключительно по экологическому клипу. Все чаще и чаще я ловила на себе любопытные взгляды во время своего ежедневного прогулочного моциона по Красной площади или Тверскому бульвару с наушниками от Sony Walkman в ушах. Я становилась известной не только благодаря кампании за чистоту, но и своим «чистым» образом жизни. Повседневная жизнь в СССР не оставляла времени на физические упражнения. Людям приходилось тягать на себе по пути с работы тяжеленные сумки с продуктами, затем поднимать их по лестнице в домах без лифта или с неработающим лифтом. К тому времени когда, измученные, они наконец добирались до дома, последнее, чего им хотелось бы, – это опять выйти на улицу ради какого-то движения.

Я приехала из страны автомобилей, где никто никогда не ходит пешком даже до магазина на ближайшем углу. У группы The Motels в 1980-е годы, помнится, была даже песня под названием Walking in LA с припевом: Walkin’ in LA, nobody walks in LA[124]. Я привыкла к этому с детства, так что физические упражнения сознательно встраивались в повседневный распорядок жизни.

Проходя по улице, я все чаще и чаще ловила на себе изумленные взгляды. Некоторые даже останавливались и просили автографы. Впервые я становилась известна сама по себе, а не благодаря связи со своими знаменитыми друзьями. Мне это ужасно нравилось, почти так же, как и ходить.

Во время прогулок я обдумывала идею нового клипа на песню Turn Away. Я увлеклась появившейся на MTV новой модой снимать клипы не на видеокамеру, а на кинопленку. Пленка давала куда более завораживающее аутентичное качество, к которому меня стало невероятно тянуть. Голландский фотограф и режиссер музыкальных клипов Антон Корбейн, с которым я коротко познакомилась, когда он приезжал в Россию с UB40, и на счету которого были великолепные клипы Depeche Mode и U2, снимал на пленку. Его острый взгляд и тонкое чутье превращали музыкальные клипы в настоящие фильмы. Мне тоже хотелось такого же.

Вскоре меня познакомили с молодым режиссером Мишей Хлебородовым, здоровяком с добрым озорным лицом и неизменной улыбкой. После бесконечных мучительных раздумий о том, как все же самым лучшим путем подойти к новому видео, я, наконец, плюнула и решила полностью отдать бразды правления в Мишины руки и позволить ему делать все, что ему заблагорассудится. Впервые я наслаждалась тем, что от меня требовалось только прийти на площадку и сниматься – безо всяких лишних обязанностей и без ответственности.

Миша запустил настоящее кинопроизводство, тщательно продуманное и великолепно исполненное. В павильоне был выстроен помпезный зал судебных заседаний во главе которого восседал судья в мантии и парике. По краям павильона высились леса с установленными на них беспорядочно крутящимися в разные стороны прожекторами, от чего все вокруг мерцало бесконечным мельканием света и тени. В зале меня окружали адвокаты, прокурор, стенографист и одетый лишь в крохотные плавки огромный человек с выпирающими мускулами, который должен был охранять подсудимого. На роль обвиняемого Миша сумел заполучить известного актера Игоря Верника.

Я, как всегда, была во всем черном: волосы под черной шоферской кепкой, черные перчатки, кроваво красные губы, ну и, конечно, неизменный Ray Ban на носу. Одну сцену Миша решил снять в замедленном темпе с падающим снегом. Никогда не забуду, каким доставучим оказался этот искусственный снег – крохотные кусочки пластика постоянно залетали в рот, когда я пела. Потом я несколько часов выуживала этот белый пластик из волос.

К концу съемок судебный зал превратился в подлинный бедлам. Противоборствующие на процессе стороны рвали в клочья бумагу, орали, раздирали друг на друге одежду… Я содрала с себя кепку, распустила белые волосы, которые болтались теперь у меня перед глазами. Миша при этом совершенно не терял контроль над происходящим, направляя движение каждого и фиксируя бардак на пленку.

Я была под огромным впечатлением от всего этого, мне жутко нравился и сам клип, и рассказанная в нем история. На одном из первых в России конкурсов видеоклипов он даже был удостоен наград за лучшую режиссуру, лучшую операторскую работу, лучшее художественное решение и получил главный приз – за лучший видеоклип, вручал который на торжественной церемонии известный режиссер Сергей Соловьёв.