— Подожди, я тебя провожу.

— Зачем?

В ответ тишина, и я, надев пальто, наклонилась, натягивая ботинки. Когда разогнулась, обнаружила рядом Кира.

— Я дойду. Не нужно меня провожать, — сделала попытку от него отвязаться. Вчера мы так толком и не поговорили. Он вернул мне дневник и ушел, пожелав спокойной ночи, а я все еще была задета его реакцией на поцелуй.

— Мне так будет спокойнее.

— Как хочешь, — как можно безразличнее бросила в ответ.

Для себя решила, что пусть сейчас спешу, но потом обязательно заберу у него все вещи и буду сама со всем разбираться. Дневник я толком изучить не успела. Узнала лишь, что дочь автора, Бланш, была очень сложным ребенком и доставляла много хлопот своими выходками. Рано выскочила замуж и родила девочку Аделаиду. Тут только я поняла, что держу в руках дневник бабушки Аделаиды Стефановны. С мужем жизнь у Бланш не сложилась, и она еще три раза выходила замуж, оставив ребенка на воспитание своей матери.

Насчет платка удалось узнать, что чем дольше носишь, тем сильнее его воздействие. Никто из мужчин не может сопротивляться прямому приказу. И да, влияет он только на мужчин. А еще шли рассуждения о том, что с вещью нужно обращаться осторожно. Когда снимаешь платок, идет откат. Например, после важных встреч, где блистала красноречием, не хочется больше ни с кем говорить. Испытываешь головные боли, или усиливаются приступы астмы. У матери Бланш были подозрения, что астма стала развиваться именно из-за него. Ведь до покупки шейного платка никаких симптомов болезни не было.

Убийство кузины заставило задуматься о том, что за вещами могут охотиться. Ведь панталоны пропали. Логично предположить, что не одна Мари решила найти другие вещи, изготовленные в ателье мадам Дамаль. Возможно, кузина привлекла к себе внимание, разыскивая ее следы. Именно тогда бабушка Аделаиды Стефановны и заказала себе браслет с тайником. Не сильно дорогой, но достаточно приличный, чтобы его можно было носить в повседневной жизни.

По пути домой я прокручивала в голове информацию, почерпнутую из дневника, игнорируя идущего рядом Кирилла. После пары моих односложных ответов он больше ко мне не лез. По-хорошему, можно было спросить, нашел ли Ольховский что-либо в Сети вчера, но не хотела.

Я и так из-за него половину ночи не спала, ругая себя за просьбу о поцелуе. Но ведь это было не всерьез! Не ожидала, что все так закончится. Мало того что вынудила себя поцеловать, так еще и растаяла, как последняя дурочка. Не хватало еще, чтобы Кирилл решил, что я на него вешаюсь! Присутствие Ольховского нервировало, и я просто мечтала остаться одна.

Первую попытку распрощаться с ним предприняла у подъезда, но Кир увязался за мной. Потом у лифта. На что он лишь скрипнул зубами и втиснулся за мною в лифт, нажав кнопку этажа. Поднимались в гробовом молчании. Провел до самой двери квартиры! Тут я уже развернулась и немного язвительно поблагодарила за эскорт.

— Мне кажется, — вместо того чтобы уйти, Кирилл оперся одной рукой о дверь, пресекая мою попытку скрыться за ней, — вчера между нами возникло недопонимание.

Внутренне я тут же ощетинилась, не зная, чего ждать.

— Ты попросила о поцелуе…

— Я знаю, что это было не твое желание, — быстро проговорила я, не желая обсуждать больную тему и мечтая сбежать.

— Ты получила поцелуй. Согласись, будет справедливо, если теперь его получу я.

Выверты его логики повергли меня в ступор. Шокированная, я даже среагировать не успела, как Кир меня поцеловал. Уверенно, будто беря свое по праву. Без капли нежности, каждым движением языка демонстрируя откровенное желание. Требовательно, жадно, властно. Единым махом перечеркивая любой намек на дружеские отношения между нами. После таких поцелуев нужно или бить в морду, или срочно искать место для уединения.

Он отстранился, а я вспомнила, что нужно дышать, и хватала ртом воздух, как будто вынырнула из глубокого омута. Взбудораженная, смотрела потерянно, не понимая, чего он добивается. Хотел отомстить? Отыгрывается за вчерашнее?

— Теперь мы в расчете, — окинул меня оценивающим взглядом Кирилл. Прозвучало с этаким удовлетворением.

— Да?! — с трудом произнесла я, понятия не имея, как вообще относиться к этому произволу. — Странное дело, но оба раза меня целовал ты!

Думала ткнуть его носом в этот факт, но ничуть не смутила. Мне ответили неожиданной, немного хулиганской улыбкой.

— Согласен. Значит, в следующий раз меня целуешь ты!

Я задохнулась, потеряв дар речи. Мой же одноклассник, превратившийся в какого-то незнакомца, слегка щелкнул меня по носу и довольный зашагал к лифту.

— Ольховский…

Я отказывалась верить, что это заявил он. Так и хотелось потребовать у кого-то свыше вернуть мне прежнего друга.

Этот же гад, не оборачиваясь, помахал мне рукой и скрылся в лифте.

Я опаздывала и только потому сумела выйти из ступора, а то так бы и стояла у дверей. Мир сошел с ума! Какие-то загадочные вещи, влияющие на мужчин… Кирилл, который ведет себя как… как…

Не было смысла стараться хоть что-то понять! Достав ключи, я зашла в квартиру, планируя собрать сумку и бежать вниз, но, видимо, сегодня мне не грозило попасть вовремя в институт. На кухне гремели посудой, и, не разуваясь, я пошла туда. Может, и глупо, после разгромленной Сашиной квартиры, но не будут же воры себе готовить.

Не знаю, кого я ожидала увидеть, но уж никак не Кристофа, спокойно жарящего себе яичницу в моей квартире.

— Ты?!

— Вернулась? — обернулся он ко мне. Честное слово, в этот момент я почувствовала себя неверной женой, возвратившейся под утро от любовника!

— А что ты здесь делаешь? — задала я глупый вопрос, на который получила такой же ответ:

— Завтрак готовлю.

Он спокойно достал тарелку и опять обернулся:

— Омлет будешь?

Уже второй мужчина за утро пытался меня накормить.

— Я опаздываю.

— Сядь!

Прозвучало как властный приказ, и это меня возмутило. Показалось, что все мои знакомые мужчины враз охамели.

— Кристоф, как ты сюда попал? — потребовала я ответа. Бесило, что он спокойно ориентируется у меня дома и даже уже знает, где лежит посуда.

— Дверь была открыта, тебя дома нет. На звонки не отвечаешь. Что мне оставалось делать? Решил дождаться, и пришлось ночевать здесь. Ты где была?

Меня насторожило его поведение. Несмотря на спокойные движения, создавалось впечатление, будто он донельзя зол, но при этом сдерживается и старается не показать.

— В гостях.

— До утра? — спросил он, не глядя на меня. Поставил тарелку с омлетом на стол и принялся нарезать хлеб.

— Я не знала, что должна отчитываться в своих действиях перед тобой.