— Услугу? — переспросила она. — Ты оказала мне услугу, отправив к нему леди Девон? Обманув меня?

— Именно! — Лив раскинула руки в стороны и перешла на крик. — Именно, Элоди! Я оказала тебе услугу, ведь ты наконец осознала, что не можешь ему доверять!

Элоди стиснула зубы.

— Это не твое дело. Никогда не было твоим.

— Разве помощь родной сестре не может считаться моим делом?

Элоди казалось, что она блуждает в каком-то бредовом сне. И пусть в словах Оливии была извращенная логика, но всё же это больше походило на то, что сестра намеренно сводит ее с ума.

— Я сделала это для тебя, — продолжила Оливия, уже спокойнее.

Элоди вспыхнула и подалась вперед.

— Нет, Лив, ты сделала это не для меня, — прошипела она. — Ты просто не можешь смириться, что я собираюсь за него замуж. Почему? Ты хотела его для себя? Или просто хочешь, чтобы все вокруг были такими же несчастными, как и ты?

И если последний вариант — это истина, то почему же Лив уцепилась за Элоди, но не трогала вполне себе счастливую Изабель?

Все эти вопросы будто бы сломили щит лжи, которым окружила себя Оливия. Ее лицо исказилось злобой, а слова полились потоком, словно внутри нее прорвало плотину.

— Ох, идеальная Элоди наконец-то захотела послушать правду? — спросила она, сузив взгляд. — Хорошо, вот тебе правда — Джеймс не подходит тебе. Вы не подходите друг другу. Тебе нужен мужчина, который будет рад прозябать рядом с тобой, а Джеймсу нужна женщина, которая не будет его менять!

Элоди попятилась, ошеломленная. И удивленно моргнула.

Менять Джеймса? Что за чушь? Она и не собиралась…

Но удивление быстро сменилось яростью.

— Полагаю, это ты, сестра, очень подходишь Джеймсу?

— А даже если так, то что? Что ты сделаешь, Элоди? Побежишь к отцу и заплачешь? Попросишь выгнать меня и вернуть своего виконта?

Элоди дрожала. Этот разговор становился отвратительнее с каждой секундой. И хуже всего было то, что Оливия не раскаивалась. Ее голос звучал самодовольно, как будто она только что выиграла крупную сумму в карты.

Если продолжить в том же духе, сколько гадостей они еще наговорят?

Элоди глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. И поняла, что кое-что в словах Оливии ей всё-таки понравилось. Выгнать. Выгнать ее, вот чего ей хотелось больше всего.

— Лив, уезжай, — попросила она сестру. — Если в тебе осталась хотя капля любви ко мне, прошу, просто покинь поместье.

Оливия фыркнула и сверкнула глазами.

— Это дом моего отца. Я имею полное право здесь находиться, и мне не нужно твое разрешение.

С этими словами она вздернула подбородок и направилась к выходу. Будто с Элоди было покончено — сегодня и навсегда. Но у той остался еще один вопрос — глупый и до ужаса наивный, но она должна была его задать.

— Лив, — тихо позвала она. — Тебе правда не стыдно?

Оливия замерла у входа. Она не повернулась, но подняла лицо к потолку, а когда заговорила, то Элоди могла поклясться, что ее голос дрогнул.

— За что? — спросила Лив через плечо. — За записки? Или за ту ночь?

Сердце Элоди пропустило удар.

— Или за то, что пыталась изменить свою жизнь? — продолжила сестра. — Если бы мне дали выбор, я бы поступила точно так же. Потому что у меня хотя бы есть силы бороться за то, что мне нужно, Эли. В отличии от тебя.

Она бросила это и ушла, оставив Элоди стоять посреди комнаты совершенно одну.

Глава 27

Глава 27

Через неделю после отъезда Джеймса Элоди решилась на самый подлый поступок в своей жизни. По крайней мере, она сама так думала. Хотя, по правде, она ведь не сделала ничего плохого, не так ли? Просто собралась с духом и подошла к лорду Коттону, рассказав ему всю правду о его жене. Разве она не имела права пожаловаться на собственную сестру?

Поначалу она сомневалась, что муж Оливии сможет что-то сделать. Это был простодушный мужчина. С открытым лицом и мягким нравом, совершенно не властный. Он был просто… просто никаким. Его единственной способностью было время от времени выдавать нескромные шутки за обедом.

Однако Коттон весь покраснел и сменился в лице, пока слушал жалобы Элоди. И ей даже стало любопытно, что разозлило его больше — интриги, которые плела Оливия, или тот факт, что она ничем с ним не делилась?

Как бы то ни было, Коттон поспешил собраться и покинуть поместье, а Оливия вслед за ним. Заплаканная, дерганная и раздраженная.

Элоди ожидала, что это принесет ей некоторое успокоение, но реальность не пощадила ее и в этом. Ей было плохо, даже когда сестры не было рядом.

Потому что глубине души Элоди винила в том, что случилось между ней и Джеймсом, вовсе не Оливию, а себя. Если бы она только его послушала…

Вот почему Элоди так отчаянно хотелось, чтобы Лив уехала. Ее присутствие само по себе было мучительным, но она уже проходила это три года назад, и могла бы с тем же успехом пройти сейчас.

Но теперь в ее сознании слишком настойчиво гремели слова:

«Ты наконец-то осознала, что не можешь ему доверять».

Было ли это правдой? Ведь Элоди казалось, что она верит Джеймсу. Но разве можно назвать доверием то, что рассыпалось так быстро? А если бы они поженились, то что тогда? Она мучилась ревностью всякий раз, когда случайная дама дышала в его присутствии?

Мысли об этом крутились у нее в голове день и ночь. Элоди пыталась вернуться к обязанностям хозяйки дома, но и это не помогало. Неделю назад она пропустила бал, немилосердно взвалив всё на плечи Мюриэль, Фионы и Изабель. А теперь ей и вовсе становилось физически плохо, как только предстояло сунуть нос в гостиную.

Это напоминало о том, что через считанные дни ей предстоит выбрать мужа. Не то чтобы кто-то это озвучивал, но… Все понимали, что в этом и был смысл прошедших мероприятий. Люди ждали именно этого, а отец… Ох.

После отъезда Джеймса здоровье графа ухудшилось, и уже не на шутку. Так что Элоди винила себя еще и за это. Ей казалось, что она не могла подвести отца больше, чем уже это сделала, дав ложную надежду на свое счастливое будущее.

Вероятно, отцу будет легче, если она выйдет замуж хоть за кого-нибудь. И она пыталась найти что-то хорошее в каждом из холостяков, но Бренч говорил слишком много, Феррот слишком мало, а Лонгшор и вовсе вызывал в ней чувство, близкое к отвращению.

Все они были неплохими людьми, достойными джентльменами, но они…