— Хорошо, — пробормотала она, понимая, что только так она может освободиться от него сейчас. — Я встречусь с тобой завтра.

— Спасибо, Розамунда, красавица, радость моя! — Он еще раз поцеловал ей руку, прежде чем отпустить. — Ты не пожалеешь об этом.

Но она уже жалела.

Она пристроилась за королевой, заметавшись по толпе глазами в поисках Энтона. Ей вдруг стало очень нужно увидеть его, знать, что он здесь, что он не мираж. И в то же время она надеялась, что он не видел ее, не видел, как Ричард целовал ей руку. Но когда она отыскала его глазами, поняла, что надежды ее тщетны. Он стоял с лордом Лэнгли у дверей, скрестив руки на груди, и смотрел на нее, прищурив глаза, в которых она ничего не смогла прочесть.

Энтон видел блондина с бородой, который целовал Розамунде руку и разговаривал с ней, крепко держа за руку. То было не вежливое приветствие, они разговаривали по-дружески, глядя друг другу в глаза, будто вокруг никого больше не было. Розамунда знала его, это Энтон видел. И она была потрясена, когда он прошел мимо нее: лицо внезапно побледнело, как если бы она увидела привидение. И тот парень знал Розамунду, достаточно хорошо знал, чтобы самонадеянно брать ее за руку и шептать в ухо. Откуда взялся этот мерзавец?! И кем он доводится Розамунде?! В Энтоне закипели волны ревнивой подозрительности, рука тянулась к кинжалу, и ему захотелось воткнуть свой клинок в блондинистого англичанина. Такой ярости в нем раньше не было, что ему не понравилось. Но он был взбешен, чего отрицать нельзя. Он ненавидел этого малого, которого никогда не встречал прежде, ненавидел, потому что тот посмел целовать Розамунде руку, осмелился познакомиться с нею раньше, чем он, и не важно как. И еще он возненавидел за то, что тот обменялся самодовольной улыбкой с группой шотландцев. Ясно, парень что-то затевал, и Энтон решил разобраться, что именно. И еще, он хотел знать, кем этот англичанин Розамунде доводится.

Он стоял с лордом Лэнгли у дверей, и к ним подошла Анна Перси.

— Похоже, ни одного привлекательного лица, — проговорила она, наблюдая, как новая шотландская депутация принялась за еду. — Плохо, что у них нет никого посимпатичнее. Правда, может быть, королева Мария симпатичных мужчин оставила при своем дворе.

— Ты не находишь их привлекательными? — спросил лорд Лэнгли, стараясь выглядеть равнодушным, но у него не очень-то получалось.

— Совсем не то, что джентльмены при нашем дворе, — поддразнила его Анна. — Хотя тот англичанин, блондин, не так уж плох. Но боюсь, сердце его уже отдано.

Розамунде отдано?!

— Вы знаете его, мисс Перси? — спросил Энтон. Она изучающе посмотрела на него.

— Я знаю только его имя — Ричард Саттон. Кажется, он — родственник Сесилии Саттон. И еще, кажется, он обожает леди Розамунду… но это-то вы понять можете, мистер Густавсен!

— А он раньше знал ее? — спросил Энтон, хотя боялся услышать ответ.

Анна чуть поколебалась:

— Не совсем уверена, но думаю…

— Думаете что?! — подтолкнул ее Энтон.

— Розамунда как-то говорила мне, что у нее дома был кавалер. Ее родители его не одобряли. И она тогда не назвала его имени.

— И вы подозреваете, что Ричард и есть тот кавалер?

— Может, и так. Кажется, он весьма близко с ней знаком. И она побледнела, когда увидела его.

— Понятно. Пылкий поклонник?! Анна вдруг положила руку на его рукав.

— Мистер Густавсен, — спокойно произнесла она, — я знаю определенно: что бы между ними ни было, это в прошлом.

— Но было в прошлом, — улыбнулся ей Энтон.

Анне Перси нравилось казаться легкомысленной придворной кокеткой, изощренной, все знающей. Но в душе она была безнадежным романтиком. Каким был и сам Энтон.

— Что, если я пошлю своих людей разузнать, кто он такой. Путаться с шотландцами — в этом нет ничего хорошего, — вмешался лорд Лэнгли.

— Приставить к нему ваших шпионов, вы об этом? — спросил Энтон. — Нет, в этом нет надобности, лорд Лэнгли.

Все, что надо знать, Энтон узнает сам. Он не позволит причинить боль Розамунде, и не имеет значения, насколько пылок этот ее обожатель. Не имеет значения и то, какую боль в конце, скорее всего, причинит ей он сам…

Канун Нового года, 31 декабря

— Ваше величество, боюсь, что я от всего моего сердца должен не согласиться с этими планами, — сказал лорд Бергли и для большей выразительности ударил посохом по паркетному полу.

— Мой дорогой Сесил, — ответила королева, — тогда я должна напомнить вам, кто здесь хозяин! Это мой двор! И я буду командовать своим собственным Рождеством!

— Но ваша безопасность…

— Моя безопасность?! От кого? Несколько ничтожных угроз, которые не идут ни в какое сравнение с тем, с чем я сталкивалась раньше! Мой отец всегда устраивал бал-маскарад, чтобы отметить Новый год. И я буду!

Розамунда склонилась ниже над своим шитьем. Она старалась сделать вид, что ее вообще нет в королевской спальне, и она не слышит очередной перебранки королевы с лордом Бергли. Они постоянно ссорились.

На этот раз королева настаивала на том, что следующей ночью она хочет устроить бал-маскарад. Потом она будет настаивать еще на чем-нибудь. Ситуация заставила Розамунду вспомнить о своем отце. Знает ли отец, что Ричард здесь, в Лондоне? Дошли ли до замка Рамси какие-нибудь слухи, пока отец с матерью празднуют Рождество. Если да, то он немедленно вызовет ее домой, и не колеблясь. Но она знала, что не может уехать сейчас, когда Энтон еще здесь. Нет, пока она все еще учит его танцевать.

Розамунда прикусила губу, вспоминая лицо Энтона, когда он увидел ее с Ричардом. Что он подумал, когда Ричард целовал ей руку, когда разговаривал с ней так фамильярно? Что, если Энтон подумал, что он ей больше не нужен после того, что у них было?! Она всю ночь не спала, думала об этом, но притворялась, что спит, чтобы избежать расспросов Анны. Ей надо поговорить с Энтоном и с Ричардом тоже, чтобы узнать, что он делает при дворе. Даже если и нет времени, потому что они все должны прислуживать королеве.

— Розамунда, с тобой все в порядке? — шепнула Анна.

— А как же! Ты, почему спрашиваешь? — прошептала в ответ Розамунда.

— Потому что ты холст пришила к своей юбке. Розамунда посмотрела и ужаснулась, потому что она крепко-накрепко пришила вышивку к своей бархатной юбке.

— Проклятье! — пробормотала она и потянулась за ножницами.

— Подожди, давай я, — предложила Анна, беря ножницы, — а то ты по своей рассеянности распустишь свое платье на ленточки.

Розамунда смирно сидела, наблюдая, как Анна перерезает нитки.

— Скажи мне, подруга, — хитро улыбнулась Анна, не отрываясь от своего дела, — этот, новенький, и есть твой пастушок из дома?