***

Утром следующего дня кардинал Кароль Войтыла осматривал соляные шахты в маленьком польском городке Величка, открытые в 10 веке святой королевой Кунигундой. Огромная шахта, состоящая из десяти уровней и измеряемая прорубленными за тысячелетие двумястами сорока пятью километрами коридоров, богатая на легенды и призраков, была великолепна. Молодой праведник-кардинал уже освятил открытое для туристов историческое место, но мэр города, продолжая нервничать и заикаться, предложил:

— Давайте немного пройдёмся по тоннелям. Удивительно целебный воздух с примесями солей полезен лёгким. Мы нашли некие наскальные рисунки. На них стоит посмотреть. Я приказал установить прожекторы. Вашему преосвященству должно понравиться...

Кардинал Войтыла только тяжело вздохнул: обед откладывался на неопределенный срок. Но он давно приучил себя к терпению. Впрочем, это было даже интересно. Он провёл рукою по кресту в привычном жесте благословения и первым шагнул в открытый проход.

Их ждали.

Инженеры и техники пошли вперёд, освещая путь. Тощий епископ Стефаний, практически исчезнувший в тенях и определяемый по блеску зубов, суетливо метался где-то между ними. В руках он держал огромный серебряный крест, словно хотел защитить себя и гостей от возможных встреч с Белой Девой, официально признанной историческим привидением данного места.

Его Преосвященство, недавно ознакомившийся с легендой об отчаянной девице, пятьсот лет гуляющей в копях, и смелом рудокопе Михалеке, улыбнулся:

— Мы все знаем, что маленький шахтёр вывел девицу из Бездны. Не бегите так епископ, мы не успеваем за вами...

Наконец, они подошли к стене, блиставшей соляными кристаллами, как алмазами.

— Какая удивительная надпись, а что она обозначает?— немного сухо молвил кардинал.

— Это неизвестно ваше Преосвященство, — ответил за всех присутствующих мэр города,

— Вы не находите, что этот орнамент очень напоминает набор единиц и нолей?

Много читавший и любящий историю кардинал долго молчал и, уже выходя на свет из недр горы, вдруг сообщил:

— А я вспомнил: похожие знаки вырублены на скалах с идолами в Афганистане... надо будет рассказать об этом историческому сообществу в Варшаве. Пометьте у себя, пожалуйста, — повернул он голову к референту.

***

В 1991 году профессор физики Антониу Ромару Кардиш, заведующий кафедрой в университете Лиссабона, напишет интереснейшую статью, не имеющую отношения к его основной деятельности. В ней будут опубликованы три идентичные фотографии, снятые в разное время и в совершенно разных местах.

На первой будет изображение одежд левой Бемианской фигуры Будды из Афганистана, датируемой 3 веком до нашей эры. На второй - петроглифы из пещеры польского города Величко. На третьей - совокупность цифр, записанных аппаратурой Центра космических исследований в Бостоне (именно в Центре приняли сигналы из далекого космоса - за сутки до посещения уважаемым кардиналом старой пещеры)...

***

Аккуратно обходя высокие пики гор, дорога уходила на восток. Четыре грустных товарища из далекой страны второй час тряслись в кузове лендкрузера, какого-то первого, ветхого года выпуска. Лендкрузер скрипел на поворотах и подозрительно чихал при разгоне, а скрежет и грохот при попадании на очередной ухаб или выбоину наглядно свидетельствовали: скоро машина может просто рассыпаться на детали.

Местность вокруг тоже не радовала путников. Никаких пасторальных английских картинок, наоборот, на всем протяжении до линии горизонта она была унылой, серой, и сплошь усыпанной каменной оскольчатой крошкой разной величины. Усталые глаза напрасно искали на этой равнине хоть клочок зелени, хоть блеск случайного озерца. Ничего, только серость и камень, камень, камень – до бесконечности.

Густонаселенная часть страны была чуть поживее – она встретила путешественников многочисленными, остро пахнущими мускусом отарами, а также худыми, высокими, одетыми в мешковатые штаны и подобие российских телогреек, пастухами.

Люди имели почти чёрный, обветренный жгучим солнцем и колючим ветром, цвет кожи. Их согнутые трудом спины привыкли кланяться. Но гордый взгляд пронзительных карих глаз, говорил прибывшим о свободолюбии народа, издревле населявшего эту не слишком гостеприимную страну.

Почти все были вооружены. У некоторых за спиной висели ружья, которые могли бы стать лучшим экспонатом у какого-нибудь коллекционера древностей. Но у большинства на плече висел банальный АК -47.

Впрочем, скоро путникам стало не до наблюдений. Тойоту швыряло на выбоинах и колдобинах от одной стороны дороги к другой так, что порой машина перепрыгивала глубокую колею, но только для того чтобы тут же попасть в более глубокую, соседнюю.

— Ян, в этой проклятой стране никто не думает чинить дороги? — с трудом ворочая пересохшим языком, спросил Пётр.

— А зачем их чинить? — поинтересовался весьма бодрый проводник. Его дикая тряска почему-то не вымотала, он был свеж, аки майская роза и лучился улыбкой, будто ядерный реактор средних размеров.

— Это горцы, они дикие, — попытался объяснить брату, хрипя высохшим ртом, Павел.

— Не надо лезть со своим уставом в чужой монастырь, дети, — грустил Илья.

Навязанная, хоть и долгожданная поездка за приключением, не нравилась никому.

***

Спустя пять бесконечных часов тряской езды машина, проделав двести километров пути от Кабула, вдруг резко свернула и поползла вниз, туда, где темной ниткой блестела лента мутной реки.

К этому моменту вымотанные и почти полностью засыпанные пылью путники пребывали в забытьи, странном состоянии не то бреда, не то ступора, выйти из которого, казалось, не мог уже никто.

Водитель притормозил на холме и прокричал:

— Эй, хоридж! (Эй, иностранцы!)

Никакого шевеления под чёрным, растерзанным беспощадным ветром и песком тентом он не уловил. А потому остановил машину и, аккуратно сняв с шеста привязанный кусок рваной ткани, громко повторил, скептически осмотрев в кузове внедорожника пассажиров:

— Эй?

Одна из фигур зашевелилась, потянулась и ... водитель даже не понял, как рядом с ним оказался только что лежащий без движения человек.

— У-у! Бача-и шурави - хэйли хуб! (Советский парень - очень хорошо!), — восхитился он.

Потом поднял руку и показал вниз, где чернела под исчезающим светилом долина:

— Бамиан!

***

Афганистан. Странная и дикая страна. Именно через нее в Индию придёт буддизм. Именно здесь ровно стучит сердце самого загадочного исламского течения — суфизм. Говорят, отсюда разошлись в разные стороны двенадцать Израилевых колен. Именно в этой стране находится самый древний город в мире — Балх. В нем родился Заратустра и Авиценна. А ещё Афганистан связан с таинственными бактрийцами, улетевшими в далекую Петру на своих коврах-самолетах...

Переполненный дервишами, фокусниками и странными чаровниками змей, имеющий связи с тибетскими йогами, богатый легендами о Гиперборее и Шамбале, неграмотный, озлобленный, работящий