Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они спустились на второй этаж.
— Что значит «некоторым образом»?
— И да и нет. Я занимался… это можно назвать разведкой. — Эллери окинул ее взглядом. — Собираетесь выйти? Вы выглядите очаровательно.
— Сегодня утром у меня есть на то особая причина, — поделилась Пэт. — Фактически я должна выглядеть неотразимой.
— Так оно и есть. Но куда вы идете?
— Может девушка иметь хоть один секрет от вас, мистер Квин? — Пэт остановилась возле комнаты и посмотрела ему в глаза. — Эллери, вы просматривали ваши заметки по этому делу, не так ли?
— Так.
— Обнаружили что-нибудь?
— Нет.
— Черт!
— Странная штука, — пробормотал Эллери, обняв девушку за талию. — Что-то неделями вертится у меня в голове, но я не могу это ухватить… Я подумал, что, может быть, упустил какой-то незначительный факт. Знаете, я… ну, основываю мой роман на том, что происходит с вами, — на фактах, событиях, взаимоотношениях. Поэтому в моих записках отражено все случившееся. — Он покачал головой. — Но я ничего не обнаружил.
Пэт нахмурилась:
— Возможно, это факт, о котором вы не знаете.
Эллери слегка отодвинул ее от себя.
— Весьма вероятно. А вам известен такой факт?
— Вы же знаете, что я сразу сообщила бы вам его, Эллери.
— Не уверен. — Он пожал плечами. — Ладно, пойдем к Норе.
Нора сидела на кровати, читая «Райтсвиллский архив». Она похудела еще сильнее и выглядела совсем больной. Эллери про себя ужаснулся при виде прозрачной кожи на ее руках.
— Я всегда говорил, — усмехнулся он, — что самая серьезная проверка женской привлекательности — то, как она выглядит в постели зимним утром.
Нора слабо улыбнулась и похлопала рукой по краю кровати.
— Я выдержала проверку?
— Summa cum laude,[43]— ответил Эллери, усаживаясь рядом с ней.
Нора казалась довольной.
— Это благодаря пудре, помаде, румянам и ленте в волосах. Вы очаровательный лжец! Пэтти, дорогая, садись.
— Я должна уходить, Нор. Вы двое можете поговорить без меня…
— Но, Пэт, я хочу, чтобы ты тоже это слышала.
Пэт посмотрела на Эллери, он едва заметно моргнул, и она опустилась на обитый ситцем стул с другой стороны кровати. Пэт явно нервничала, и Эллери, слушая Нору, исподтишка наблюдал за ней.
— Прежде всего, — начала Нора, — я должна перед вами извиниться.
— Передо мной? — удивился Эллери. — За что, Нора?
— На прошлой неделе я обвинила вас в том, что вы сообщили полиции о тех трех письмах и книге по токсикологии. Когда шеф Дейкин сказал, что собирается арестовать Джима, я потеряла голову.
— Как видите, я об этом забыл. Последуйте моему примеру.
Нора взяла его за руку.
— Это была дурная мысль. Но в тот момент я не могла себе представить, чтобы кто-то мог им рассказать об этом, кроме вас. Ведь я думала, что они знают…
— Ты не виновата, Нора, — сказала Пэт. — Эллери все понимает.
— Но это не все! — воскликнула Нора. — Я могу извиниться за скверную мысль, но не могу исправить то, что сделала Джиму. — Ее нижняя губа дрогнула. — Если бы не я, они никогда не узнали бы об этих письмах!
— Нор, дорогая. — Пэт наклонилась над ней. — Ты знаешь, что тебе нельзя волноваться. Если ты будешь плакать, я расскажу дяде Майлоу и он не позволит тебе видеться ни с кем.
Нора высморкалась в платок.
— Не понимаю, почему я их не сожгла? Так глупо было хранить письма в шляпной коробке в моем стенном шкафу! Но я думала, что смогу выяснить, кто на самом деле их написал, — я была уверена, что это не Джим…
— Забудьте об этом, Нора, — мягко произнес Эллери.
— Но я практически выдала Джима полиции!
— Это не так. Помните, что Дейкин пришел сюда на прошлой неделе, уже готовый арестовать Джима. Опрос, которому он вас подверг, был чистой формальностью.
— Значит, вы думаете, что эти письма и книга ничего не изменили? — энергично осведомилась Нора.
Эллери встал с кровати и посмотрел в окно на зимнее небо.
— Ну… не слишком изменили.
— Вы лжете мне!
— Миссис Хейт, — твердо заявила Пэт, — на сегодняшнее утро вам достаточно компании. Эллери, пошли отсюда!
Эллери отвернулся от окна.
— Ваша сестра, Пэт, страдает больше от сомнения, чем от знаний. Нора, сейчас я точно охарактеризую вам ситуацию.
Нора обеими руками вцепилась в одеяло.
— Если Дейкин собирался арестовать Джима до того, как узнал о письмах и книге по токсикологии, значит, они считали, что у них достаточно улик для обвинения. Разумеется, с письмами и книгой улик стало больше. Вы должны перестать винить себя и поскорее выздороветь, чтобы поддержать Джима и придать ему смелости. — Он склонился к Норе и взял ее за руку. — Джим нуждается в силе, которой ему недостает и которая есть у вас, Нора. Он не может смотреть вам в глаза, но если поймет, что вы верите в него…
— Да! — Глаза Норы сияли. — Скажите ему, что я в него верю!
Пэт обошла вокруг кровати и поцеловала Эллери в щеку.
* * *
— Нам по дороге? — спросил Эллери, когда они вышли из дома.
— Смотря куда вы направляетесь.
— В здание суда. Хочу повидать Джима.
— Я вас отвезу.
— А вам не придется делать крюк?
— Я тоже собираюсь в здание суда.
— И тоже повидать Джима?
— Не будьте таким любопытным! — с истерическими нотками прикрикнула на него Пэт.
Они молча поехали вниз с Холма. Дорога обледенела, и цепи на колесах весело скрипели. Зимний Райтсвилл выглядел приятно, окрашенный в белое, красное и черное, без всяких промежуточных оттенков — в нем ощущалась сельская простота и чистота, как на картинах Гранта Вуда.[44]Но в самом городе были люди, слякоть и убожество; магазины казались жалкими и захолустными; все спешили, стараясь поскорее оказаться в тепле, и никто не улыбался. Когда они застряли в пробке на площади, какая-то продавщица узнала Пэт и указала на нее лакированным ногтем прыщавому юнцу в кожаной куртке. Они возбужденно перешептывались, пока Пэт не нажала на газ.
— Не сюда, мисс Райт, — остановил Эллери Пэт на лестнице перед зданием суда и повел ее к боковому входу.