— Прошу сюда, — суетливо позвал нас священник, показывая на широкую ступеньку у алтаря.

Сам он поставил на алтарь чашу, которая сразу задымила черным, и начал монотонно читать какую-то молитву, эхом разносившуюся под сводами храма. С нами же в этот момент ничего особенного не происходило: мы с Реллингтоном просто стояли друг напротив друга и старательно избегали встречаться взглядом.

— Осталось соединить вашу кровь, и ритуал будет завершен, — произнес священник и протянул Реллингтону длинную тонкую иглу.

Он взял ее и бесстрастно вонзил в указательный палец. На месте укола сразу набухла кровавая капля, которую лорд с легким пренебрежением смахнул в чашу. Внутри нее сразу что-то зашипело, а дым зачадил сильнее. Это длилось всего несколько секунд, затем все пришло в прежнее состояние, а игла, предварительно омытая в кубке с водой, перекочевала ко мне. Уколоть себе палец, оказывается, не так просто. Пришлось досчитать до десяти, прежде чем решиться на это. Я задержала дыхание и быстрым движением проткнула кожу пальца. Когда моя капля крови упала в чашу, из нее неожиданно вырвался целый столб дыма, а вокруг заплясали частички горящего пепла. Прямо как вулкан. Священник, похоже, был поражен этим выхлопом не меньше нас с Реллингтоном и даже отпрянул в сторону, точно испугался.

— Что-то не так? — спросил Реллингтон.

Но дым в этот момент стал рассеиваться, и священник энергично замотал головой:

— Нет-нет, все в порядке, милорд. Просто боги чересчур эмоционально среагировали на ваш союз. Но теперь уже все хорошо, они одобрили его. — Он говорил быстро и старался быть убедительным, однако в голосе слышалась едва заметная фальшь. — Поздравляю, вы теперь законные супруги перед богами.

Реллингтон коротко кивнул и сообщил ему невозмутимо:

— Нам еще нужна бумага о будущем разводе. Приготовьте ее сейчас же, мы подождем.

Бумага о будущем разводе тоже скреплялась кровью, хорошо, что ранка на моем пальце еще не успела затянуться и не пришлось втыкать себе иголку снова. Выполнив все необходимые процедуры, священник вручил документ Реллингтону. На меня же он поглядывал с некой опаской и подозрением, будто пытался уличить в чем-то. Я списала это на неравность нашего с лордом брака: все-таки Темные крайне редко женятся на простых девушках, а тут еще и документы о скором разводе…

На обратном пути я несколько раз перечитала договор, стараясь не упустить ни одной детали.

— Вы довольны? Все в порядке? — спросил меня Реллингтон с раздражением. — Долго еще будете изучать бумаги?

— Вроде все в порядке. — Я отдала ему документ. — Если только там прописаны все нюансы. Вдруг вы что-то решили от меня скрыть?

Реллингтон на это закатил глаза и отвернулся.

Остаток пути проехали в молчании. В холле нас вновь ждала Берта.

— Обед скоро будет подан, милорд, — пропела она. И зыркнула с ненавистью в мою сторону.

Я сделала вид, что не заметила этого, мысленно же решила, что больше ни на метр не подпущу к себе эту девицу.

— Накройте на двоих, — приказал ей Реллингтон. — Госпожа Лия тоже будет обедать в столовой.

Надо же! Меня сегодня еще ждет свадебная трапеза! Прямо аттракцион невиданной щедрости от Реллингтона!

— Не будете против, если я переоденусь к обеду? — спросила у него, когда мы вместе поднимались по лестнице.

— Мне все равно. — И в подтверждение словам такой же равнодушный тон.

— Можно попросить еще об одной просьбе, милорд?

— Можно.

— Не могли бы вы выделить мне вместо Берты другую служанку? А лучше вовсе ко мне никого не отправлять в помощь. Я справлюсь сама.

— Берта вас чем-то обидела? — Реллингтон чуть прищурился.

— Нет, но…

Лорд не дал мне договорить:

— Хорошо, я разберусь с ней. Если понадобится помощь, зовите Клару.

— Благодарю, милорд.

На этом мы разошлись по комнатам, а встретились вновь уже в столовой. Мраморные стены, мраморный пол и даже стол из мрамора. Прямо музей какой-то. Хорошо еще, что стулья не из камня, а вполне себе мягкие и удобные. Запеченная птица, жареный окорок, фаршированная рыба, подливы, овощи, вино — яства одно за другим выставлялись на стол, я же даже представить не могла, что все это возможно не то что съесть, а хотя бы попробовать. Но Реллингтон и не спешил все это поглотить, ел медленно, аккуратно орудуя ножом и вилкой. Я тоже попыталась «включить» аристократку и резала предложенный мне стейк на такие маленькие кусочки, что мне позавидовала бы мясорубка.

Но, по правде говоря, есть мне совсем не хотелось. Все мои мысли были заняты предстоящим исполнением супружеского долга. Как я ни старалась расслабиться и настроить себя на позитив, внутри все больше сжималась пружина страха, а от напряжения сводило пальцы ног и рук.

— Когда перейдем к главному? — не вытерпев, поинтересовалась я у Реллингтона.

— Вы о десерте? — Он сделал глоток вина из бокала.

— Для кого как. — Я спрятала руки под стол и стала растирать похолодевшие пальцы. — Хотя, по мне, это скорее рыбий жир. Не хочется пить, но надо.

До Реллингтона, кажется, только сейчас дошел смысл моих слов. Он едва не поперхнулся вином и торопливо отставил бокал в сторону. Промокнул салфеткой губы и произнес:

— Мне, конечно, тоже не терпится покончить со всем этим поскорее, но все же давайте дождемся вечера. В девять вас устроит?

— Давайте в девять. — Я кивнула. И тут же задала новый вопрос: — У вас или у меня? В смысле в спальне, которую вы мне выделили.

Реллингтон с минуту раздумывал, затем ответил:

— Я сам приду к вам.

— Хорошо, как будет угодно. — Я снова кивнула.

Остаток обеда прошел скомканно. Я быстро доела предложенный мне десерт и поспешила уединиться в комнате.

Это были невыносимые часы ожидания. Я то бродила из угла в угол, то лежала ничком на кровати, уткнувшись в подушку, то бездумно пялилась в потолок. Хотя мысли все же были… Например, о том, как обрести нужный настрой, чтоб в процессе уж совсем не было худо. Вот насколько проще и легче мужчинам: посмотрел фильм для взрослых — и уже готовенький! Даже чувства подключать не надо, тело само все сделает за тебя. Хоть бы романчик какой женский почитать с пометкой «18+», может, фантазия лучше бы заработала. Но где его взять? А так… Представляй что-нибудь «эдакое», не представляй — желание категорически отказывается выходить наружу. Мое либидо, похоже, ударилось в бега. И ведь Реллингтон объективно хорош собой и, по идее, на раз-два должен пробуждать в женщинах необходимый градус вожделения, но внутри меня живет та самая глупая романтичная царевна, которая не перестает орать песенку: «А я по любви, по любви хочу!» И пусть Реллингтон хоть стриптиз передо мной станцует, боюсь, я останусь так же холодна.