– По-вашему, не пройдя школу армии, мужчиной стать нельзя в принципе?

– Можно! Можно стать мужчиной и на гражданке. Но только не бойцом, не защитником. Понимаешь, Юрьич, ты пытаешься рассуждать логически. Причем рассуждаешь с позиций гражданского человека, хотя и сам носишь погоны. При этом все норовишь соскочить в плоскость перехлестов, но, уверяю тебя, они, перехлесты эти, идут не от системы… Да-да, не усмехайся, я вовсе не оголтелый радетель чистоты мундира… Я толкую о том, что не стоит делать из пришедших по призыву агнцев. Традиции дурной дедовщины пришли в армию прежде всего из зон – о тамошних нравах ты знаешь гораздо лучше меня. И вот когда в одной казарме сходятся тупые садисты и имевшие опыт общения на уровне уголовников, там и происходят так называемые зверства дедовщины.

– То есть ваши проблемы – это наши недоработки?

– Конечно, нет. Не помню, кто сказал: «Человеческая глупость дает представление о бесконечности». Так вот моменты, о которых ты говоришь, это проявление глупости абсолютной, поскольку большинство подобных случаев не остаются безнаказанными. А те, кто получает за них хотя бы и условные сроки, даже не понимают, что сломали себе жизнь. Так, знаешь ли, насрать – и розами засыпать. Но их реакция – это уже дело десятое. Здесь главное, что «не остаются». Вот, возьмем, к примеру, наш последний случай. Собственно, из-за него я к тебе и пришел…

Владислав Юрьевич слегка поднапрягся. До этого их разговор, хотя и не был лишен занимательности, но все же носил характер теоретической прелюдии. А начальник КМ по натуре своей был практиком.

– В общем, получили мы сигнал о том, что некоторые солдаты нашей части оказывают, скажем так, нетрадиционные сексуальные услуги. Проверили – оказалось, правда. Подобное паскудство действительно имеет место быть. Причем поставлено на широкую ногу.

– На «широкую» – это как?

– А вот так. Старослужащие регулярно требовали молодых приносить им по тысяче рублей и сами же предлагали способ заработать – встать раком. Регулярные отлучки оформлялись как увольнения – незаполненные увольнительные с печатями были на руках у «дедов», а телефоны клиентов передавались от «поколения» к «поколению». Как тебе такая «голубая луна»?

– Н-да, хреновая тема… Вам не позавидуешь, – искренне посочувствовал Владислав Юрьевич. При этом он отметил, что, пожалуй, следовало бы дать задание УСБ провести мониторинг личного состава Главка на предмет выявления скрытой гомосексуальности. Уж лучше перестраховаться, чем вляпаться в похожее дерьмо. Пронюхает пресса – замучаешься отстирываться.

– Пойми, мы вовсе не собирались замотать эту историю. Однако нужно было какое-то время, чтобы распутать клубок и установить всех причастных к этому блядству. Но тут совсем некстати сбежал начитавшийся газет солдатик, который, естественно, первым делом слил информацию «солдатским матушкам». Те, ясен пень, завизжали от восторга, солдатика схоронили и теперь готовят нам в подарок от общественности большой, трехведерный клистир.

– И чем мы можем быть полезны в этой ситуации? Прислать ОМОН и разогнать к чертям прессуху и ее организаторов? Или что они там готовят?…

– Ну зачем так радикально… От вас требуется всего лишь помочь установить квартиру, на которой люди тонкой душевной организации укрывают пацана, чудом вырвавшегося из лап солдафонов-педофилов.

– «Всего лишь», – усмехнулся Владислав Юрьевич. – Ну, допустим, установим – и что? Шваркнете в окно из «Мухи»?

– Моя б воля, Юрьич, честно тебе скажу, шваркнул бы – даже не задумался. Но, сам понимаешь… В общем, как только вы устанавливаете, мы посылаем туда военный патруль и…

– Изымаете ценного свидетеля?

– В первую очередь, мы, как ты выражаешься, изымаем дезертира. И пока «матушки» будут спешно менять тактику, нанесем упреждающий удар, собрав свою, альтернативную, пресс-конференцию. На которой честно и открыто признаемся: дескать, да, имел место столь позорный и прискорбный факт, в коем мы, заметьте, нашли мужество признаться. Мол, начато расследование, результаты которого в обязательном порядке будут сообщены широкой общественности. И прочая подобная муть… Ты же сам знаешь принципы этой игры: кто первый прокукарекал, тот и солист.

– У нас говорят: кто первый добежал до оперчасти, у того и правда, – усмехнулся Владислав Юрьевич.

– Вот видишь, в целом направление главного удара – правильное. Ну так как, возьметесь подсобить? Только работать надо максимально срочно. Представляешь, какой скандал можно раздуть из этого дерьма?

Начальник КМ кивнул. Масштабы возможного скандала он представлял неплохо. Равно как имел представление о том, какой службе поручит это дело. Ну а поскольку Владислав Юрьевич по жизни был практиком, то в данную минуту он отчетливо представлял себе и то, чем в результате должен завершиться давно длящийся спор двух хозяйствующих субъектов во Всеволожском районе. Одну из сторон в котором доселе активно поддерживало Министерство обороны…

Действиями «семь-три-седьмого» экипажа, ведущего скрытое наблюдение за офисом на Разъезжей, Константин Евгеньевич, в принципе, остался доволен. Расстановка сил, привязка «грузчиков» на местности, неплохой сектор для маневра отстаивающейся оперативной машине – словом, все по уму. Полковник Фадеев в принципе доверял бригадиру Каргину как одному из наиболее опытных сотрудников наружки. Однако: доверяя – проверяй. Особенно когда речь идет о столь щекотливых делах. Подписывая задание на НН, Фадеев надеялся, что «грузчики», приняв утром объект от дверей квартиры в Рыбацком, потащат его прямиком к искомому лежбищу беглого бойца. Ведь надо же его чем-то кормить. А выходить за продуктами в город самостоятельно солдатику в его положении совсем не улыбалось.

Но вышло иначе: «семь-три-седьмой», успешно взяв под наблюдение объект с оперативным псевдонимом «мать Тереза», дотянул его до метро, после чего успешно сопроводил на «Достоевскую». Стало очевидным, что объект направляется на работу. А учитывая, что по дороге в офис «мать Тереза» заскочила в парикмахерскую, где сделала себе укладку, вытанцовывалось худшее: похоже, что подготовка к скандальной пресс-конференции вступает в финальную фазу.

А вот отстаиваться в непосредственной близости от штаб-квартиры объекта было довольно рискованно. Фадеев не исключал наличия в офисе внешних видеокамер и прочих элементов контрнаблюдения, тем более, что случаи провокационных мероприятий в отношении попившей армейской кровушки конторы случались и раньше. Так что, если бы ретивые «матушки» сегодня ненароком запалили милицейскую наружку, провоцируемый ими «шкандаль» неминуемо сделался бы двухактовым. А такого рода акты никак не входили в планы руководства ГУВД.

Собственно, для досконального разъяснения всей важности текущего «политического момента» Фадеев и подорвался на точку отстоя «семь-три-седьмого». Информация была сугубо конфиденциальной, для озвучки на общем инструктаже не предназначалась, а пообщаться с глазу на глаз с бригадиром он просто не успел. Короче, нюансы удалось обговорить только теперь (с этой целью недопившего свой кофе Хыжняка бесцеремонно отправили отсиживаться в машину). Оценив расклад и прикинув самые разные варианты дальнейшего развития событий, стратеги сообща пришли к выводу, что в случае появления на горизонте малейшего форс-мажорчика объекта надо бросать, списывая сей прокол на традиционно сложную транспортную обстановку. Дружба дружбой, но свое реноме дороже. Каргин, понятное дело, не возражал.