доктор Берк. Мы вроде бы разговариваем, но на самом деле не коммуницируем, – сказала Тара, как будто продекламировала заученное.

– Тара, это дословная цитата из моей книги. Я хочу услышать ваше мнение, а не свое, – сказала доктор Берк.

– Видите? Она и в терапии пытается победить. Невероятно! – Колин развел руками.

– Ладно… хорошо… – смущенно сказала Тара. – Наш брак изменился с тех пор, как мы получили довольно неприятные новости. Мы узнали, что не можем иметь детей…

– Было не совсем так, – вмешался Колин. – Мы потерпели неудачу после трех раундов ЭКО, но такое случается со многими парами. Нет никаких медицинских причин, по которым мы не можем иметь детей. Ты просто сдалась.

– Я не сдалась, я приняла реальность. Одно дело пытаться и совсем другое – снова и снова проходить через ад без всякой причины. Каждый раз, когда мы терпели неудачу, я чувствовала себя опустошенной. И сколько раз ты готов заставлять меня проходить через это? – спросила Тара.

– Но ты даже не рассматриваешь другие варианты! Ты отвернулась от самой идеи быть матерью, хотя я знаю, что в глубине души ты действительно этого хочешь, – взмолился Колин.

– Господи, может ли общество признать нормальными женщин, желающих большего, чем просто муж и ребенок? – Тара картинно вздохнула.

– О нет, не превращай этот сеанс в очередную феминистскую лекцию! – предупредил Колин, видя, к чему клонится разговор.

– На случай, если вы не поняли, доктор Берк, мой муж – не феминист, и в этом большая часть проблемы.

– В миллионный раз повторяю: я сторонник равенства. Я считаю, что мужчины и женщины равны, – объяснил Колин.

– Это и есть буквальное определение феминиста.

– Нет, это не так. Феминизм – это ненависть к мужчинам.

– Ты действительно сейчас объясняешь мне феминизм с мужской точки зрения? – спросила Тара, ставя его в тупик.

– Нет, я просто пытаюсь заставить тебя понять некоторые вещи с мужской точки зрения, – защищаясь, сказал Колин.

– Отлично! Значит, теперь ты оправдываешь мужское толкование феминизма, оправдываешься, – в отчаянии заявила Тара. – Знаешь, мужчины на самом деле должны быть благодарны женщинам за то, что они хотят равенства, а не мести!

– Ты только и делаешь, что жалуешься на мужчин, хотя я буквально самый идеальный муж, о котором только можно мечтать! – воскликнул Колин.

– И такой скромный, – сказала Тара, закатывая глаза.

– Почему ты закатываешь глаза? Я буквально самый скромный человек в мире!

– Да, это и видно!

– В каждом споре ты играешь роль жертвы, потому что не выносишь критики в твой адрес, – сказал Колин.

– Да я, черт возьми, могу воспринимать критику! – закричала Тара.

– Да, определенно. Не могу припомнить ни единого случая, когда бы ты признала, что неправа.

– Ну я не всегда права, но никогда не ошибаюсь.

– Видите, доктор Берк? Я не могу победить. – Колин пожал плечами. – Она старается подавить меня как мужчину, потому что провалила феминизм в колледже и ей есть что доказывать.

– Я не провалила, а набрала сорок девять процентов, и со мной поступили несправедливо!

– Ох, обидели до глубины души! Платочек дать?

– Назови хоть один пример, когда я подавляю тебя как мужчину! – потребовала ответа Тара.

– Все дело в мелочах. Например, она хочет, чтобы я садился каждый раз, когда писаю!

– Ну это просто означает, что ванная комната будет чище. – Тара пожала плечами.

– А потом был случай, когда ты заставила меня обрезать крайнюю плоть, – вспомнил Колин.

– Колин, это была не крайняя плоть, а закрайняя плоть! – воскликнула Тара. – И обрезанный он выглядит намного лучше.

– Но ты сказала, что у нас будет больше секса после того, как я сделаю обрезание, что оказалось полной ложью, – парировал Колин.

– Это подводит меня к моему следующему вопросу, – вступила доктор Берк. – Как дела в спальне?

– Нехорошо, доктор, – слишком быстро ответила Тара.

– Наконец-то мы хоть в чем-то пришли к согласию, – всплеснул руками Колин. – Я практически женат на монахине.

– Какая несправедливость. Я очень сексуальная!

– Тогда почему у нас не было секса двести семнадцать дней?

– Господи, у тебя есть таблица, где отмечены все дни, когда у нас не было секса, или что-то в этом роде? – спросила Тара, потрясенная признанием мужа.

– Нет, да она и не нужна. Потому что у нас там вообще ничего не происходит, – обиженно отозвался Колин. – Мы просто лежим. Однажды она сказала: «Постарайся меня не будить». Вы можете в это поверить, доктор Берк?

– Это потому, что ты хотел заняться утренним сексом. Ты же знаешь, я люблю поваляться в постели по выходным, – сказала Тара, пытаясь оправдаться.

– Это не просто утро. Всякий раз, когда я этого хочу, ты не хочешь! Как будто я должен читать мысли.

– Тебе не обязательно читать мои мысли, Колин. Ты должен читать мое тело. Я – открытая книга.

– У меня больше шансов понять «Улисса»! И почему только женщины такие сложные… – вздохнул Колин.

– Это не такая уж большая тайна, Колин. Нам нужно чувствовать себя желанными и оцененными по достоинству. И спонтанность никогда не бывает лишней.

– Ну тогда говори заранее, чего хочешь, чтобы я мог спланировать что-нибудь спонтанное.

– Ну и какой в этом смысл? Инициатива должна исходить от тебя! Даже в таком простом деле, как покупка мне цветов.

– У меня аллергия на пыльцу!

– Ну, а у меня аллергия на оправдания! Раньше ты всегда покупал мне цветы на нашу годовщину. Букет раз в год тебя не убьет. Но ты так расслабился, что даже не обращаешь на меня внимания. А потом ноешь, что вот, мол, твой отец был скупердяем. Да ты сам такой же, весь в него! Пойми же!

– Не сравнивай меня с моим отцом, – твердо сказал Колин. – Знаешь, Тара, ты действительно не понимаешь, насколько хорошо устроилась. Другие мужчины выходят из дома и пропивают или проигрывают свои деньги – просто пускают их на ветер. Я же свои откладываю, чтобы нашим детям не пришлось расстраиваться рождественским утром. Немного признательности бы не помешало! И давай не будем забывать, что это я заплатил за ЭКО.

– Я ценю все это, Колин. Правда. Мне просто нужно чувствовать, что обо мне заботятся, что я желанна. Достаточно любого жеста внимания! Признайся, ты перестал рассматривать меня в сексуальном плане, как только мы начали пытаться завести ребенка, – сказала Тара.

– Неправда.

– Разве? Ты постоянно старался добежать до финиша как можно скорее. Ты напрочь забыл, что для меня это еще и секс. По правде говоря, было бы забавнее пытаться забеременеть с отбивной из индейки.

– Прости, что меня не заводят все эти разговоры об овуляции, гормонах и менструальных циклах… – пробормотал Колин.

– Да прояви же немного