— Возможно, — кивнул Белявский. — Только какой смысл людям запираться в городе, забитом мертвяками?

— Сохранить производственную базу, наладить сообщение с внешним миром по реке, наплевав на сухопутные пути, и в будущем стать самыми сильными и богатыми. А автозавод с их умением делать несложные машины? Сколько времени потребуется сконструировать внедорожник на волговской подвеске? Неделя, не больше. Или вон ГАЗ-69 заново начать выпускать.

Белявский задумался. Я подлил ещё масла в огонь:

— А в будущем они могут получать всё, чем богаты те же волжские и донские города, да и в Каму доступ есть, а вы все пойдёте к ним на поклон. Так что те, кто заперся в промзонах, в перспективе самыми умными оказались.

— В любом случае нам туда прорваться надо для начала, а там видно будет, — сказал старлей.

— Прорваться надо, верно, — кивнул я и ещё подлил масла в огонь: — И вообще, у меня для вас есть четыре слова — Волго-Уральский нефтяной район. Кто у реки, тот при горючке.

Над картой сидели ещё часа два, пытались предусмотреть все варианты. Белявский действительно знал свой город, часто подсказывал то, что на карте никак не отображалось. Выходить собирались с раннего утра с колонной из десяти КамАЗов, идущих в сопровождении двух бэтээров и «бардака». Белявский ушёл, мы тоже вернулись к себе, готовиться.

Вчера «базарные» всё же избавились от назойливых посетителей. К удивлению Валеры, братва даже не бухтела, когда выяснилось, что надо вернуть что взяли. Неуместное присутствие непонятно каких людей на их территории напрягало всех. «Гости» приняли новость, поморщившись, но в бутылку не полезли. И силы не те, и до своей базы далеко, да и сами сообразили, что с «пунктом временной дислокации» палку перегнули, злоупотребили гостеприимством. Тем более что банда «базарных» росла себе и росла, продолжая принимать новых людей в свои ряды. И уже не только Валера задумывался об организации нового «форта», но и сам Самбист — лишние люди появились.

Ещё десятого мая, едва последняя машина «гостей» укатила с территории Базара, Валера с Матроскиным и Швили закинулись в уже переделанный на новый лад УАЗ и рванули в сторону Твери, к водохранилищу, даже не озаботившись сопровождением второй машины — настолько им не терпелось туда добраться.

Там работа кипела. Валера сразу почувствовал себя в этом новом месте как дома, словно всегда здесь жил. Деревня на берегу, лес под боком, рыбалка — хорошо.

Деревянная пристань была закончена, катера опробованы на ходу, на них даже смонтировали турели, на каждую из которых установили по новенькому «Корду»[26]. А затем кто-то смеху ради поднял на катерах по «Весёлому Роджеру». Весело, в общем, было.

Сформировали команды, прикинули первые маршруты для выхода. Катерам хватало запаса топлива километров на триста в каждую сторону, так что выбор возможных целей был немал. Надо было искать подходящие суда, которые бы позволили ходить дальше, хотя бы до Нижнего Новгорода. Думали все вместе, прикидывали всё «за» и «против» и остановились в конце концов на речном порту Твери как первом пункте осмотра. Оцепление вокруг города не пугало, оно всё больше дороги перекрывало, и налёта с воды никто не ждал, да и предъявить что-то всерьёз было бы трудно. Что брошено, то брошено, а всё остальное от лукавого.

В воскресенье отметили спуск на воду, а в понедельник с утра отвалили от причала, направившись вверх по Волге. Катера шли хорошо даже в экономном режиме, и очертания речного порта показались уже через три часа. У берега однако же, кроме земляных шаланд и земснаряда, ничего не стояло.

Катера чуть довернули, и вскоре из-за рукотворного песчаного мыса показался вход в затон, в котором вдоль дебаркадеров, набранных из тех же неизменных шаланд, выстроилась целая груда разномастных судов. В дальнем углу виднелся даже небольшой сухой док.

— Есть что-нибудь? — спросил Валера у единственного опытного в речном деле человека, бывшего капитана буксира из Саратова, так и прозванного Петей-Буксиром.

Сам Валера своё военно-морское незаконченное образование старался не афишировать. Пользы от него здесь немного, а оказаться в дураках будет стыдно.

— Старьё всё больше… или здоровые дуры, какие не заправить и с какими не справиться… — сказал тот с сомнением.

— Вообще ничего?

— Вроде ничего… вот если только… сейчас, чуть дальше пройдём…

— Давай не тяни! — поторопил его Валера не по делу.

— Да погоди ты! — отмахнулся тот. — Не вижу отсюда. Есть что-то, давай вон туда держите. Видишь?

— Что вижу? — озадачился Валера.

— «Путейский» стоит, — сказал Петя-Буксир. — Вон тот, под сорок шестым номером.

— А ты как-то конкретней можешь сказать? — уже разозлился Зять.

Петя посмотрел на него с оттенком недоумения, типа намереваясь сказать, что есть же настолько неграмотные люди, затем вздохнул и пояснил:

— Это теплоход служебный. Бригаду куда-то закинуть ремонтную, например. Топлива мало потребляет, ходит далеко, кубрики нормальные.

— Ага, — оживился Валера. — До Нижнего, например, дойдёт? И сколько ему соляры надо? Там соляра или мазут какой-нибудь?

— Там дизель стопятидесятисильный, — сказал Петя. — Так себе дизель, скорее даже дерьмо, а не дизель, вибрация такая, что зубы высыпаются. Я когда-то дизель этот перебирал, так там у одних поршней разница в весе была по двадцать грамм. Советское — значит отличное. Я бы его выкинул и вместо него ЯМЗ поставил. И клапана не надо постоянно регулировать, и соляры меньше изведёт.

— Так куда дойдёт?

— А дойдёт куда надо, — махнул рукой Буксир куда-то вдаль. — До Нижнего отсюда рекой, если мне память не изменяет, под пятьсот вёрст и четыре плотины, Дубна, Рыбинск, Углич да Горьковская ГЭС. Это на штатной заправке туда и обратно. А если в бочках соляры добросить, то два раза смотаться можно.

Между тем катера медленно приближались к берегу, держа окрестности под прицелом пулемётов.

— Борт-два, прикрывайте, — сказал Валера в короткую рацию. — Держитесь чуть подальше. — Затем он обернулся к сидящим на корме четырём бойцам в куртках из толстой кожи: — С Петей прогуляетесь, посмотрите, чего там и как.

— Не вопрос, — поднялся на ноги Матроскин, который был в этой команде за старшего. — Мы как бы всегда готовы.

Краем сознания Валера отметил, что Матроскин уже вовсе не тот солдат, года не отслуживший, который попал ему под начало, а вполне отчаянный и решительный мужик, насколько такое понятие применимо к парню девятнадцати лет от роду. Даже лицо у него изменилось, стало старше и злее, это вовсе не та румяная морда старшеклассника, которую он увидел совсем недавно, принимая того под своё начало. И так же выглядели его подчинённые. В глазах словно что-то новое у всех поселилось.