Минуту спустя он ещё мчался в кромешной тьме, кое-как пользуясь своими магическими сенсорами, и вдруг услышал хриплый голос Сативы.

Он ощутил впереди какую-то преграду, заграждение или барьер, и замедлил шаг. Что это? Он стоял перед огромной металлической дверью. Это был конец туннеля.

Подбежала раскрасневшаяся Сатива.

— Ты нашел!

— Что? А, грузовой выход?

— Да! — И она оттащила его назад. — Нужно зарядить гранатомет.

— Правильно.

Он собрался было вернуться к ближайшему перекрестку, но тут раздались выстрелы.

— Скорее дай его мне! — крикнула Сатива.

Он снял гранатомет со спины и протянул его Сативе.

— Пригнись!

Джин пристроился в углу и начал мысленно концентрировать огонь в правую сторону.

Вот Сатива уже подняла гранатомет на плечо и направила его ствол в туннель.

— Пригнись и закрой глаза!

— Мы слишком близко!

— Скорей!

Джин лег на пол, вжимаясь в стену и пряча лицо.

— Ты прав, огонь может задеть нас, — сказала она, держа палец на спусковом крючке.

С оглушающим шипением снаряд вылетел из дула гранатомета, пламя осветило туннель.

Сатива упала Джину на спину, закрыв его своим телом.

Снаряд разорвался, и в шахте словно вспыхнула звезда.

Он не сразу смог встать. Сатива лежала на его ногах. Он высвободил ноги, с трудом встал и попытался поднять девушку.

— Я могу идти, — сказала она.

Он помог ей сделать первые несколько шагов. В конце туннеля образовалась дыра, в которую потоком струился свет. Джин и Сатива с трудом пробирались навстречу слепящему дню.

Едва они выбрались на белый свет, Сатива упала. Джин промедлил какую-то долю секунды, а её уже уносило вниз по склону горы. Он рванулся на помощь, но тоже упал и кубарем покатился вниз.

Когда он оказался рядом с Сативой, то похолодел от ужаса: у неё в груди зияла огромная рана.

— Беги, — с трудом вымолвила она. — Гранаты… Цепная реакция…

Судорога пронзила её тело, и оскал смерти исказил тонкие губы.

Спотыкаясь и падая, Джин начал спускаться. Проще было скатиться вниз, лежа на спине. Так он и поступил.

Удивительно, но он все ещё цел. Немного поцарапаны руки, но серьезных ранений не было. До чего же вынослив человек! Сколько сил вдруг обнаруживается, если жизни угрожает опасность.

Он бежал по пустынной местности, перепрыгивая через высохшие овраги. Впереди показалось озерцо, довольно широкое и с виду глубокое, и Джин не раздумывая нырнул.

Пятнадцатью секундами позже гора, в которой скрывалась шахта, взлетела на воздух. Странно, что при взрыве такой мощности грохота не было, звук едва доносился. Из вентиляционных шахт в небо поднялось облако дыма, затем показались языки пламени и из пасти туннеля повалил густой черный дым. Шахта запылала адским ядерным пламенем.

К этому времени он был уже на пути к дому.

С трудом добравшись до портала, Джин покинул мир желто-голубых скал и оказался в серых стенах замка.

Проходя в проем, он ощутил легкую вибрацию, что свидетельствовало о переходе к другому времени. У каждой вселенной свой временной отсчет. Можно целый день провести в другом мире, а в замке пройдет только час. У Джина уже выработалось особое чувство, и он с легкостью мог определить, сколько времени прошло в Опасном с того момента, как он его покинул.

По часам замка он отсутствовал полнедели, плюс-минус день. А в чужом мире он «гостил» самое большее шесть часов. Интересно, что произошло в замке, пока его не было. Если вообще что-то произошло. Наверняка ничего интересного.

Джин вошел в гостиную и улегся на диван, Он чувствовал себя прекрасно — ведь об вновь победил смерть. И почему ему нравилось это делать?

Глупо. Как глупо испытывать судьбу. В следующий раз удача может отвернуться от него.

Он вспомнил о Сативе.

Потом решил не думать о ней. Она принадлежала другому миру. Не его миру. О ней не нужно думать. Она — часть нереальности.

И все же он вспомнил, какая она была красивая. А затем лицо её исказилось гримасой смерти.

Ему не хотелось думать о ней. Он хотел лишь отдохнуть. Он пойдет в свою комнату, примет душ и ляжет в постель. Затем поест и, может быть, зайдет в комнату для игр посмотреть, что там творится. Может, перекинется в картишки. В бридж. Или в вист.

Фиалковые глаза и белые, как снег, волосы.

Как странно, волосы белые, но не седые, как, например, у пожилых людей. Они просто белые. Белее, чем хлопок.

Но её больше нет. Её мира — или её миров — не существует в реальности. Вне замка ничего не существует.

То, что находится за этими воротами, нереально, говорил он себе. Это как кино. Да-да. Как трехмерное кино со стереозвуком. Просто в таких фильмах можно гулять.

И она там, на кинопленке! Она появилась, как сон, и исчезла.

Сон…

Сон. Ночь была невероятная. Сумасшедшая.

Линда налила себе ещё одну чашку кофе с молоком, без сахара, хотя ненавидела несладкий кофе. Она отпила глоток и выглянула в окно: пальмы, пляж Санта-Моники, бескрайний океан.

Я представил себя звездочетом,

Покорителем новых миров.

Или храбрым и зорким Кортесом,

капитаном своих моряков,

Вдаль глядящих с большим интересом

И кричащих: «Вон цепь островов!»[24]

Приснится же! Сумасшедший сон о каком-то замке.

Зазвонил телефон, и она схватила трубку.

— Алло?

— Привет! Рано встала?

— Привет, Джон, милый. Ты мне снился сегодня.

— О! Надеюсь, сон был эротический?

— Ну, в каком-то роде. Ты был королем волшебного замка.

— Здорово! А ты кем была?

— По-моему, ведьмой. Я умела колдовать. И ты тоже. А потом… стало страшно.

— Это что, был кошмар?

— Даже вспоминать не хочу. С тобой что-то случилось, и я проснулась в холодном поту.

— Сейчас-то все в порядке?

— Да, все нормально. Это ведь всего лишь сон. Может, пообедаем сегодня?

— И пообедаем. И поужинаем. И ещё кое-что.