– А еще я разговаривал с Роханом, – продолжил Магни. – Если не обращать внимания на его ужасные шутки, то он очень мудр. Он все никак не мог перестать о тебе говорить. Как ты расцветаешь всегда, когда приходишь в Зал Тайн. Как ты решил, что должен прийти на помощь всем, кто пострадал. Как ты продолжал работать даже когда должен был уже свалиться от усталости. – Король снова щедро отхлебнул из кружки и, поставив ее на стол, всем корпусом повернулся к Андуину. – Парень… Ты никогда не задумывался, что ты, может быть, не создан для жизни воина? И что есть какое-то другое занятие, которое подходит именно тебе?

Андуин уставился в свою тарелку. Он вспомнил, что Эйрин рассказывала ему о том, как Магни хотел, чтобы у него был сын, а не дочь. Из-за этого Андуин не мог и предположить, как дворф воспримет критику в адрес Вариана. Наконец, он ответил просто и честно.

– Отец хочет, чтобы я стал воином, – произнес Андуин. – Я всегда знал, что в глубине души он желает именно этого.

Магни положил руку Андуину на плечо.

– Да, скорее всего, он этого хочет. Конечно, он ведь сам воин. Но твой отец – хороший человек. В конце концов, он просто желает блага для тебя и для своего королества. Парень, в том, чтобы лечить других, чтобы любить Свет, вдохновлять свой народ и давать им надежду нет ничего постыдного. Вообще ничего. Ты сможешь точно так же действовать во благо своего королевства, как и сражаясь за него.

Андуин почувствовал дрожь в теле, но она не была неприятной. Напротив, к нему словно пришло… прозрение. И на удивление, оно принесло спокойствие и умиротворение. Жрец. Тот, кто служил Свету; тот, кто исцелял, а не калечил; тот, кто вдохновлял других, проясняя их мысли и прося приложить все силы для помощи, вместо того, чтобы разжигать их самые темные чувства. Юноша подумал о том, какое спокойствие окутывало его всегда, когда он входил в собор Штормграда или в Палаты Магии здесь в Стальгорне. В душе он почувствовал, что жаждет этого. Когда король дворфов произнес эти слова, Андуину показалось, что он оказался дома. Принц посмотрел на Магни, заглянув в глаза этому могучему воину и великому королю.

– Вы… Вы правда в это верите?

– Да, верю. И пока мы ищем тебе другого учителя фехтования, я был бы рад, если ты наконец всерьез поговоришь с верховным жрецом Роханом.

Андуин не хотел другого учителя фехтования. Он хотел, чтобы его учила Эйрин, веселая, прагматичная и прямая. Но он кивнул:

– Хорошо.

– Вот и славно!

Они покончили с ужином, спокойно беседуя, и когда Андуин закинул в рот последнюю виноградину, а Магни выпил последнюю каплю эля, дворф похлопал себя по пузу и улыбнулся принцу.

– Ну что ж, теперь нам обоим стоит немного поспать. Но пока ты не ушел, у меня для тебя кое-что есть.

Он встал со стула и, тяжело ступая, подошел к старому сундуку.

Андуин с любопытством последовал за дворфом. Сундук протестующе заскрипел, когда Магни поднял крышку. Внутри лежало несколько завернутых в ткань предметов, по очертаниям которых Андуин решил, что все это оружие. Магни выбрал один из свертков, поднял и осторожно развернул.

Внутри действительно оказалось оружие – булава, сверкавшая, словно полуденное солнце, хотя выглядела она достаточно древней. Ее серебряное навершие обрамляли пересекающиеся золотые полоски с выгравированными на них рунами, тут и там посверкивали мелкие камушки. Словом, это была совершенно прекрасная вещь, мощная и красивая одновременно.

– Это, – с благоговением произнес Магни, – Страхолом. Древнее оружие, Андуин, ему несколько сотен лет. В семье Бронзобородов его передавали от отца к сыну. Он повидал битвы в Запределье и здесь, в Азероте. Он знает вкус крови, но в определенных руках, бывало, останавливал кровь. Ну-ка, возьми его. Подержи в руке. Посмотрим, понравишься ли ты ему, – Магни подмигнул принцу.

Нервничая, поскольку это оружие было слишком большим для человека его хрупкого телосложения, Андуин протянул руку и взялся за рукоять булавы. И тут же почувствовал, как холодное спокойствие передалось от оружия его руке, а оттуда распространилось по всему телу. Юноша набрал воздуха в грудь и вздохнул, почувствовав, как расслабляется его тело, напряженное от усилий и длительной боли – физической и душевной. От прикосновения металла Страхолома к коже неуверенность и беспокойство отступили, хоть и не ушли насовсем.

Стоило Андуину открыть рот, чтобы рассказать о своих ощущениях, как оружие – он мог в этом поклясться – слегка засветилось.

– Как я и предполагал, – удовлетворенно кивнул Магни. – Ты ему нравишься.

– Он… живой?

– Нет, нет. Но, парень, ты же знаешь не хуже меня и не хуже любого, кто владеет оружием, – у них бывают и свои любимчики, и те, кто совсем не нравится, прямо как у людей. Иногда они могут быть так привередливы. Я подумал, что ты и Страхолом друг другу подходите. Он твой.

От удивления Андуин забыл закрыть рот.

– Я… Я не могу принять…

– О, все ты можешь. И примешь. Страхолом уже давно лежит тут без дела, ждет, когда его подберет нужная рука. Возможно, ты и не такой первоклассный воин, как твой отец, но ты можешь сражаться. Страхолом это доказывает. Ну же, парень. Если хоть одна вещь когда-нибудь для кого-нибудь и предназначалась, то это оружие точно предназначено для тебя.

Андуин моргнул. В последние дни слезы часто наворачивались ему на глаза, но почему-то сейчас, держа в руках прекрасно выкованную булаву, он не стыдился своих чувств. Страхолом. Именно то, что сделал для него Рохан, когда Андуин запаниковал – он поборол его страх. Пробудил в юноше его лучшие качества.

– Спасибо. Я буду беречь его.

– Конечно, будешь. А теперь беги спать, парень. Мне еще кое-что нужно сделать, а потом я сам отойду ко сну. Должен же я хорошенько выспаться перед долгим разговором с нашим миром, верно?

Андуин мягко засмеялся. Он вышел из покоев Магни не радостным и не счастливым, но, скорее, принявшем все произошедшее. Юноша положил драгоценное оружие на тумбочку рядом с кроватью. Когда он задул свечи, то в темноте комнаты стало заметно, что от оружия исходит едва заметное сияние. На грани сна и бодрствования Андуину пришла в голову мысль, которую он почти счел глупой: ему показалось, что булава охраняет его.

Глава пятнадцатая

Андуин понял, что Магни не польстил ему. Из всех присутствовавших в тронном зале он действительно оказался единственным человеком, даже единственным существом, не являвшимся дворфом или гномом. У Высокого трона собрались все, кто должен был принять участие в ритуале. Магни облачился в свою самую роскошную броню. Добродушный дворф, к которому так привязался Андуин, исчез. В тот день Магни выступал лишь в той роли, в которой был нужен своему народу. Перед ними в полный рост – каким бы маленьким он ни казался Андуину – стоял король. Андуин тоже выбрал лучшие одежды из тех, что привез с собой, но все равно чувствовал себя не в своей тарелке. К счастью, он знал многих из присутствовавших дворфов.