Дверь тихо скрипнула, и Тантра быстро обернулась. На пороге стоял тот, кого более всего желала она сейчас видеть, и глаза его теперь лишь чуть светились краснотой, и не заливала она их. Грэт стал самим собой.

В эту комнату в последующие часы никто не заходил.

Тогда-то обозленная на своих бывших соплеменников Тантра и напустила нечисть на Катарию. Она сняла все запреты на убийства, и кровавая вакханалия охватила все деревни и города, что встречались на пути их.

Тантра удивлялась, где людская армия, ведь к десятому-то февраля, когда подошла нечисть к Мильготу, пора бы уже быть там и людям. Ответ на вопрос сей принес шпион-вервольф в ночь на одиннадцатое, когда нечистые собрались на холме близ Мильгота.

— Как? — Тантра вскочила с места. — Они что, отдали нам на растерзание весь свой Север?

Вервольф, помолчав, сказал:

— Я слышал следующее: «Наша армия станет около переправы через Ниас и будто бы будет дожидаться нечистых там. Пусть они в беспечности рассеются по Северу, их будет легче уничтожить, когда они разъединены». Больше я ничего не узнал.

— Значит, мы не будем рассеиваться, — процедил сквозь зубы Юлиус.

Упырь и Граф, угадав его мысли, кивнули.

— Ты слышал, что с моим отцом? С моей семьей? — спросила Селена.

— Король проклял вас, но ваше исчезновение играет на руку нечистой армии. Король, единственный, кто из Совета не разучился еще думать, расстроен, и его мысли в беспорядке. Потому-то он, наверное, и согласился с дурацким предложением своих воевод оставаться на Ниасе.

— Главная боязнь людей в том, что мы можем натворить неописуемых бед, проливая кровь на всем Севере, — размышлял вслух Граф, — но если мы попытаемся это сделать, их расчет окажется верен. Нет, друзья мои, мне кажется, лучше всего нам было бы идти прямо к Ниасу.

— Встретить их армию в открытом бою?

— Да, друг мой Упырь. Отбросим их, согнем в бараний рог, и пусть живут на своем Юге, а на Севере мы создадим нечистое княжество. — В голосе Графа послышались нотки несвойственной ему беззаботности.

— Ты остаешься верен мечтам Первоначального, — грустно сказал Упырь, — а что будет, если мы проиграем?

— Ну что же, значит, таковою будет судьба наша.

— Ты одинок, кроме сестры у тебя никого, — вмешался Гектор. — Вы, вампиры, бессмертны, а нам, вервольфам, приходится думать о подругах и волчатах. Что будет с ними, если мы проиграем?

— Я договорился с Ванессой. Они с Ведьмой-матерью уведут женщин и детей подальше в леса, где никаким ищейкам Инквизиции их не достать.

— Но как они будут без нас?

— Тьфу ты, Гектор, верь просто в победу, и все, — проворчал Грэт.

— Что ж, постараюсь, — пробормотал царь вервольфов.

— С нами волевая ведьма, а значит, победа будет наша. — Граф обратил взор на Тантру, сидящую на скамье близ открытого гроба.

Мысли ее были не о победах, а о селении, которое окружено со всех сторон. В Мильготе, его отлично видно с холма, нынче зажглись огни. Лишь двухэтажный дом на окраине стоит темный. Тантра вспомнила, как однажды возвращалась поздно ночью домой и как приветливо горели тогда знакомые окна. И в душе ее возникла тихая печаль…

— Ты что, заснула, дорогая?

— А? Что? Нет… — Тантра встряхнулась. — Я просто задумалась.

— Я понимаю. — Грэт поднял взгляд и посмотрел на небосвод, усыпанный искрами звезд. — Это ведь родной твой город.

— Ты прикажешь мертвецам его разрушить? — спросил Граф.

— Нет. У меня свои мысли о будущем моего города. — Тантра рассеянно улыбнулась. — Этот город — мой.

— Мы не будем препятствовать ничему. С Мильготом можешь делать что хочешь. Ибо велика наша к тебе благодарность.

— Нынче утром я войду туда с тремя сотнями мертвецов, сделаю свое дело, и мы пойдем дальше.

— Ты знаешь, Тантра, как важно для нас твое слово. Быть может, ты думала, что мы используем лишь твою магию, но лично я привязался к тебе просто как к человеческой душе, — сказал Граф.

Тантра благодарно глянула на него.

С рассветом Грэт поцеловал ее, и вновь их разделяла деревянная доска крышки гроба. Тантра постояла несколько минут, дожидаясь, пока все вампиры улягутся.

Селена, перешедшая уже на ночной образ жизни, мирно дремала в объятиях золотистошерстного волка, Марет же, укутанный в плащ, спал в гробу с открытой крышкой.

Тантра побродила немного по недолговременному стану нечисти и нашла наконец того, кого хотела. Предводитель мертвецов застыл, глядя на город внизу. Там царили смятение, паника и страх.

— Ты нужен мне, — негромко сказала Тантра, переступая через спящего волка и подходя к мертвецу. Запах, исходивший от него, был уже настолько привычен, что Тантра не замечала его.

— Я — ваш верный раб, госпожа. — Речь его была хрипла до безобразия, но слова можно было различить.

— Собери примерно три сотни таких, как ты, и подходите к городу. Но стойте там, дожидайтесь меня.

— Будет исполнено. — Мертвец поклонился и, шатаясь, пошел вперед.

Тантра вернулась обратно, нашла родник в камнях и умылась ледяной водой. Душа сжималась в тоскливом предчувствии чего-то неприятного.

Но Тантра переборола себя, и лицо ее, когда она подходила к родному городу, было непроницаемо. Жители сжались в домах, боясь выйти, и Тантра чувствовала на себе сотни взглядов. Испуг… да. Женщины визжали, дети плакали, и мужчины не могли найти в себе смелость выйти, ибо ужас, внушаемый ожившими мертвецами, был велик.

— Найди мне таверну, слышишь? У таверны сидит нищенка, приведи ее на городскую площадь. Я буду там и скажу, что дальше… — Голос Тантры сорвался.

— Да, госпожа. — Мертвец склонил безобразную голову, и три сотни его сородичей пошли за ним.

— Дорогуша, незабываемое пробуждение тебя ждет… — прошипела Тантра и быстрым шагом пошла прямо к площади.

Улицы и площадь были безлюдны. Крики ужаса, доносившиеся из каждого дома, уже смолкли, наступило затишье.

Тантра вспомнила, как два месяца назад, а казалось, вечность пролетела, на площади этой сооружен был костер, и девушка шла к нему, босиком ступая по снегу. Воспоминания о тех муках ожили в ней, и старая рана вновь закровоточила.

Тантра взмахнула рукой, и в одном из домов разбилось стекло на втором этаже. Оттуда, влекомое телекинезом, вылетело кресло и опустилась на морозные камни площади. Тантра уселась поудобней и, опустив голову на подбородок, стала ждать. Минуты текли, и девушка уже задремала, когда ощутила что-то давящее на своей шее.

К счастью, святые наградили Тантру отменной реакцией. До того, как небесам бы померкнуть пред ее глазами от удавки, накинутой на шею, Тантра резко убрала голову и, соскочив с кресла, повернулась к нападающему.