Водери был ошеломлен. Любезное приглашение к трапезе было то, чего он менее всего ожидал от этого человека, который за обиду, нанесенную Беате, скорее вонзил бы ему роковой клинок в сердце. Как бы то ни было, Водери учтиво ответил на насмешливую улыбку и сел на свободное место рядом с Беатой. Когда он взглянул в откровенно обожающее лицо, поднятое к нему, глаза его осветились нежной теплотой.

Не ощущая воцарившейся за столом неловкости, Беата сияла от восторга, и все за столом сочли ее удовольствие достойным его необычной цены.

Водери был достаточно опытен и умен, чтобы понимать, когда следует говорить, а когда молчать. Сейчас, безусловно, не время настаивать на сватовстве. Он сделал предложение, доказав, что охотно заплатит дорогую цену чести за зло, которого не совершал. Если его противник — рыцарь чести, то у него нет больше оснований покушаться на его жизнь. Если этот Уилликин Уилдский предпочитает ждать дни, недели, даже месяцы — он подождет. В самом деле, выбор у него не велик.

— Ты видел поблизости кого-нибудь из наших? — Вопрос звучал так же холодно, как был холоден густой туман, окутавший соломенные крыши домиков Оффкэма.

Эта крошечная деревушка одной стороной граничила с открытыми лугами и обработанными полями, а другой цеплялась за маячившую вдалеке защиту Уилда. Ги де Фо с неприязнью смотрел на скрытые тени леса, — с неприязнью к племяннику, чье опрометчивое исчезновение привело их сюда. Водери и в прошлые несколько недель не единожды появлялся и исчезал без объяснений, но на этот раз он отсутствовал уже более двух недель. Ги хотел бы знать, не дал ли этот глупец повода гнусному английскому рыцарю снова оскорбить его.

Мрачный крестьянин, стоявший перед Ги с немым презрением во взоре, ничего не ответил, и Ги, пришпорив своего жеребца, повел отряд к центру деревушки, где стояла кузница.

Подъехав к огню, Ги, несмотря на свою обманчивую тучность, ловко нагнулся и выхватил горящее полено. Его спутники сделали то же самое. С головней в руке Ги вернулся к крестьянину, раздражавшему его своим бунтарским молчанием, и потребовал:

— Отвечай на мои вопросы, деревенщина, или ты увидишь, как солома превратится в пепел.

По его команде огни устремились к дому крестьянина.

Рослый, гордый, свободный и самый сильный в деревне человек, кузнец Денарт, не спасовал перед огромным чужеземцем, защищенным кольчугой и шлемом.

Мертвые листья кружились над холодной землей. Денарт посмотрел на молодого мужчину в плаще с таким же гербом, что и у предводителя. Этот человек ждал со снисходительной усмешкой и явно был слишком уверен в своей неуязвимости, чтобы надеть шлем, лежащий перед ним в седле.

— Спросите его. — Денарт кивнул лохматой головой в сторону надменного светловолосого незнакомца. — Это его взяли в Уилд люди нашего господина. — Под взглядом предводителя он фыркнул и добавил: — Во всяком случае так я слышал.

— Если это слухи, то откуда ты знаешь, что это был мужчина? — Ги был непреклонен в решимости выведать все подробности.

— Сначала он был здесь, потом ушел на ферму Форест-Эйдж, которую сожгли. — Денарт лениво пожал плечами, но во взгляде его была такая острая неприязнь, что ее не могла скрыть тонкая завеса раболепства, требуемая от простого люда. — Некоторые говорят, что он невиновен в подлом деле, если пришел искать свой плащ.

Внимание непрошеных гостей привлекло резкое движение за спиной Денарта. Женщина, очевидно жена кузнеца, вытолкнула из открытой двери дома девочку с тонкими темными волосами и огромными карими глазами.

Белокурый рыцарь встретился с пристальным, немигающим взором девочки, но Ги не обратил внимания на паузу и продолжил допрос. В последнем замечании человека содержался намек на сведения, которых он добивался.

— Как он оказался здесь?

— Спросите у него, — стремительно повторил Денарт свой вызывающий ответ. В этот утренний час в деревне почти не было мужчин. Все они были заняты своими повседневными делами, и поддержать Денарта было некому. Он понимал, что безумно бросать вызов этому человеку, но, будучи упрямым, и прежде не отличался разумной сдержанностью.

— Я спрашиваю тебя! — Глаза Ги сощурились и стали похожи на острые кинжалы. — И лучше поторопись с ответом, не то конец твоему дому и всем, кто в нем находится!

Крестьянин понял угрозу, но не смалодушничал и твердо встретил взгляд француза.

— Сказал, что ищет свой плащ. — Губы Денарта тронула презрительная улыбка. — Глупо слать чужеземца одного на земли врага. Неужели плащ дороже жизни?

Ги взглянул на белокурого рыцаря. Взгляды, которыми они обменялись, ясно говорили о том, что им хорошо известно безрассудство их родственника.

— Кроме того, — Денарт с большим трудом сдерживал свой язык, — любому из вас лучше не подходить так близко к Уилду. Помните: «Смерть разносится ветром и наносит удары из теней». — Денарт процитировал народную балладу, сложенную в честь Уилликина и распеваемую не только людьми рыцаря, но и по всей стране.

Ги не оценил гордого упоминания крестьянина о враге, умело дурачившем всех французов.

— Ты думаешь, этот ваш Уилликин спасет вас? — Смех Ги был таким же холодным и мерзким, как погода. — Посмотрим, как скоро он сможет затушить пламя моего гнева! — Темный плащ Ги развевался на холодном ветру, когда он взмахнул рукой, давая сигнал своим спутникам.

Всадники бросились к домам, поджигая их головнями. Денарт отступил в свой крошечный домик и запер дверь на засов. Он был уверен, что явно не привыкшие к постоянно сырой английской погоде французы потерпят поражение и для этого не потребуются ни люди, ни оружие, которого у него не было.

Когда стало очевидно, что сырая солома только дымится, но не загорается, ярость Ги утроилась. Он изменит способ нападения, чтобы увидеть, как вся деревня заплатит, и дорого заплатит за это открытое неповиновение, и прежде всех Денарт.

Отъехав на небольшое расстояние от попорченной погодой двери домика Денарта, Ги пришпорил коня и помчался вперед. Без препятствий он въехал внутрь домика; мощное животное встало на дыбы и ударило копытами по непрочным стенам. То, что не разлетелось в щепы, сорвалось с петель и бесполезной грудой упало в грязь.

Злобно обрадовавшись своей изобретательности, Ги выхватил меч и вонзил его в Денарта, не жалея ни жены, ни детей, съежившихся от страха за его спиной. Ги снова и снова опускал свой меч, пока неузнаваемый Денарт не превратился в кровавое месиво.

Выехав из домика, Ги спешился и поджег груду соломенных матрасов перед дверью, отрезав людям единственный путь к бегству. Под крики ужаса и боли он повел своих людей убивать всех, кого найдут в деревне. Для них ничего не значило, что это в большинстве своем безоружные женщины и дети, — ведь это люди Уилликина, а значит, враги, заслуживающие смерти.

Сопровождаемые стонами умирающих, французы уже собрались покинуть пепелище, как сами попали под неожиданный град стрел, летящих из леса. Смех превратился в крики паники и гневные проклятия, когда кони бросились вспять.