Другой случай. На вопрос, будет ли Россия вступать в НАТО, Путин ответил: «Почему бы нет?» — тем самым тремя словами породив массу слухов и глубокомысленных комментариев.

На вопрос банкира: «А что будет у нас в России с банковской тайной?» — ответил предельно кратко: «А она была?»

Или такой примечательный эпизод. При утверждении кандидатуры премьера в думе Геннадий Зюганов, выступая, сделал вид, что забыл фамилию Путина. Григорий Явлинский также намеренно исказил имя будущего премьера, назвав того Сергеем Владиленовичем Путиным. В ответ Путин поблагодарил всех депутатов за доверие, особо обратив свои слова к «Григорию Алексеевичу Зюганову».

Лондонская газета «Таймс» сообщала: «Лидеры восьмерки страдают от острого языка Путина. На прошлой неделе жертвой стал Дик Чейни. В субботу — президент Буш. Потом наступила очередь Тони Блэра. Похоже, никто не защищен от язвительных шуток президента Владимира Путина».

Народ быстро оценил шутливые и ироничные выпады президента. Стало ясно, что Путин далеко не так прост, как могло показаться на первый взгляд. Острый ум, мгновенная реакция на оппонента, меткие высказывания, пронизанные иронией, — все это вкупе заставляло считаться с таким человеком, рождало симпатию.

Многие губернаторы, до этого несколько настороженно относившиеся к новому президенту, стали искренне поддерживать его стремление укрепить федеральную ветвь власти в России. В свою очередь Путин, обращаясь к ним, сказал: «Мне часто задавали вопрос: «Как вам удалось добиться, чтобы региональные лидеры в верхней палате парламента при принятии закона о том, что они не будут там больше работать, проголосовали как бы сами против себя? Ведь никто рук не выкручивал на самом деле. Никто не принуждал к этому решению». Да, я твердо заявил о своей позиции, сделал это открыто и публично. Но эффект был даже для меня необычным. Вы знаете, почему? Да потому, что они сами стали понимать и чувствовать, что неурегулированность в федеральной сфере в этом плане мешает развитию не только всего государства, но прежде всего самих регионов. Это было их ответственное решение. С моей подачи, но решение было их».

Общаясь с олигархами, Путин все чаще ловил себя на мысли о том, что богатства России попали в руки случайных людей. Он знал, что владельцы крупных предприятий не вкладывают средства в полученную собственность, а лишь выкачивают из нее всеми доступными им способами максимальную выручку, зачастую скрывая свои доходы, чтобы не платить налогов государству.

Между тем Михаил Ходорковский продолжал бурную деятельность, разъезжая по регионам России, откровенно пытаясь скупить состав будущего парламента. Не все, к кому обращался Ходорковский, реагировали так, как ему хотелось, но были и такие, кто легко поддавался соблазну, преподносимому им в разных вариантах и видах. Надо сказать, что подкуп депутатов Государственной думы был, к сожалению, самым распространенным явлением. Они быстро обретали целые состояния, тут же пряча их за пределами России.

В сущности, продолжалось откровенное развращение россиян. Главное, к чему пришел, наблюдая за этим, Владимир Путин, было то, что Михаил Ходорковский, подтянув под себя огромный нефтяной пласт народного достояния, позиционировал себя уже выше государственной власти в России. Герман Греф вспоминает эпизод, связанный с введением новых налогов на экспорт нефти, по поводу чего должно состояться голосование в думе. Накануне к нему пришел президент компании «ЮКОС — Москва» Василий Шахновский с целью довести до сведения о том, что этот закон не пройдет. При этом Шахновский подчеркнул: «Все проголосуют «против». Мы получили согласие каждого. И второе. Если вы будете настаивать, мы напишем коллективное письмо от имени всех производителей нефти с просьбой об отставке вас и господина Кудрина за недостаток профессионализма. Ничего личного, но, может, вы могли бы отложить обсуждение этого закона, и мы бы с вами пришли к некоторым договоренностям». Когда на следующий день дума провалила этот закон, то Греф позже так среагировал на это: «Коммунисты, которые должны были бы быть в первых рядах борцов за социально направленную политику, проголосовали против налога на сверхдоходы нефтяных компаний!»

В «ЮКОСе» к этому времени верховодили американцы. Ходорковский пользовался огромной поддержкой США.

То, чему противился президент Путин, задумав сделать Россию энергоресурсной державой, стать равноправным партнером с Европой и интегрироваться в мировое хозяйство, Ходорковский всеми силами утверждал в «ЮКОСе». Ощущая себя в лице «ЮКОСа» «государством» в государстве, он игнорировал президента России, готовясь продать часть своей компании США, в то время как государство в лице Путина собирало уведенные в частные руки ресурсы путем огосударствления.

19 февраля 2003 года на встрече ведущих бизнесменов с президентом в Екатерининском зале Кремля Ходорковский, в сущности, обвинил государственную компанию «Роснефть» в том, что она скупает такие активы, как «Северная нефть».

Раздраженный тем, что государство явилось конкурентом «ЮКОСа» (государственной компанией «Роснефть» была куплена компания «Северная нефть», а также чуть ранее приобретены большие месторождения нефти на севере России), он прямо предъявил претензии Путину по части этих сделок. Путин поглядел на Ходорковского и очень сдержанно дал понять, что вообще-то именно государству следует увеличивать запасы нефти. Нефть, газ должны принадлежать прежде всего России, а не пребывать в руках частного монополиста, которому безразличны национальные интересы страны. В корректной форме он напомнил Ходорковскому о методах получения собственности российскими олигархами, которые, мягко говоря, не располагали к уважительному отношению, тем более со стороны президента России. И, помолчав, заметил, что у «ЮКОСа», насколько известно, есть проблемы с неуплатой налогов.

Путин заявил, что государство будет бороться с коррупцией всеми возможными путями, но главное — нужно создать такие условия, когда бизнесмены будут чувствовать себя легко и уверенно только тогда, когда будут соблюдать законы, а не нарушать их.

Похоже, все присутствующие поняли президента. Кроме Ходорковского. Политические амбиции его все возрастали.

Президенту докладывали, что Ходорковский делает ставку на Государственную думу, куда он проведет своих людей, финансируя партии и не гнушаясь прямым подкупом. Новый парламент назовет Ходорковского первым кандидатом на должность премьер-министра. Сценарий такого ползучего переворота был вполне возможен, если своевременно не принять соответствующих мер по его разрушению. Путину это было очевидно. Иное дело, встал вопрос: что же необходимо было предпринять для пресечения этих угроз?

Эпизод с Ходорковским показателен и поучителен. Владимир Путин понимал, что следует пресечь коррупционные связи парламентариев с олигархами.

Между тем планы Ходорковского разрастались: он по-прежнему желал заключить сделку по приобретению «Сибнефти» и активизировался в переговорах с американскими нефтяными компаниями, стараясь привлечь их в качестве партнеров в новом концерне.

Больше того, он решил построить частный нефтепровод в Китай, несмотря на то, что транспортировка нефти была прерогативой государства и заметно питала бюджет.