Нас сковали в кандалы. Не наручники, именно что кандалы с цепью.

Я сразу же ощутил слабость и невозможность применять заклинания. Схожее чувство было когда я сражался с доппельгангером. Правда здесь оно заметно слабее.

А вот доступ к тёмному пламени не пропал, как я и думал. Значит план вполне себе рабочий. Осталось лишь его реализовать.

Глава 15

Что могу сказать. Ехать в военном фургоне в тюрьму — не самое приятное событие в моей жизни. Но явно не на первом месте в списке худших.

Ещё меня очень сильно забавлял тот факт, что обычно преступники едут в тюрьму с чувством полнейшей депрессии, особенно осознавая факт, что их собираются казнить. А мне наоборот, было весело.

Ведь сейчас главное подгадать момент и когда Комиссар будет подальше от меня, совершить побег вместе со своими. А оттуда к тёмным.

А там, если получится, заручусь очень быстро поддержкой Лиса и возможно, он даже получит свой шестой уровень после подарка Наставницы. Ну а если ему ещё подкинуть неиспользованный в третий раз артефакт, то так вообще шансы на победу высоки.

По крайне мере до этого это каким-то образом работало.

Что ещё вызывало улыбку в голове — меня не столько волновало что я буду делать дальше, как моё эмоциональное состояние здесь и сейчас.

Как будто на меня что-то начало внутренне влиять, только я не понимаю что. И это странно.

Хорошо, до наставницы я был горяч на руку порой и было трудно сохранять местами спокойствие. После обретения тёмного пламени желание идти в бой и помериться силой сильно уменьшилось.

А теперь откуда-то появилось приподнятое настроение. Нет, не спорю, я человек, и люблю повеселиться, но явно не в таких ситуациях.

Это точно не ментальная атака. Возможно дело в пламени? Ладно, строить догадки сейчас дело такое себе. Но будет неприятно, если дальше там появится жажда убивать всё и вся, и я не смогу её проконтролировать.

И ведь спросить то некого…

— Мама иногда рассказывала про великие стены, про большие коробчатые здания, про машины тоже… Вот уж не думала, что в последней окажусь подобным образом, — попыталась пошутить Касия, пытаясь приподнять видимо наше настроение.

— Всё бывает в первый раз. Я так-то вообще думала нас свяжут, глаза закроют, по башке огреют, чтоб созрание потеряли — а считай ещё ласково поступили, — пожала плечами Мари. — Кстати, Алекс, не расскажешь нам, а что вообще происходит?

— Ну я прямо даже не знаю с чего начать, хех. Расскажу, но не при посторонних, — подмигнул я и облокотился об спину.

Правда ненадолго. Фургон остановился возле блокпоста, затем проехал чуть дальше и снова остановился.

Нам открыли двери сразу несколько гвардейцев, выводя наружу.

Без чувства маны было тяжело определить уровень местных гвардейцев. Я мог предположить, что они от третьего до пятого, раз сам комиссар шестого. Вопрос только в том, в каких количествах.

Однако при этом кто тут главный в тюрьме, я понял сразу. Хотя бы потому, что ему сразу отдали честь наши конвоиры. Ну и ещё единственный среди всех, у кого были пышные усы.

— Конвой принял. Свободны, — сказал усач, после чего конвоиры обратно сели в фургон и уехали кто куда.

Пока была возможность, осмотрел место, куда я попал. Ничего такого, самая обычная тюрьма. Смотровые вышки, казармы для отдыха, ну и сама тюрьма. Большое и широкое здание в пять этажей из бетона, где вместо окон решётки.

— Слушать мой приказ, — обратился усач к гвардейцам. — Девушку из клана — в блок Б. В нормальную камеру. Никаких побоев. Если за ней придут свои, докладываете сразу мне. Вторую — в пыточную. Как узнаете кто она — тоже в блок Б.

— Разрешите мне тоже в пыточную. Интересно, на что способны ваши умельцы, — не удержался я от подколки, вспоминая, что я пережил во время операции.

На удивление, я даже не получил удар под дых или в лицо. Вместо этого усач устало закатил глаза и сказал:

— Шутника я сопровожу лично в его камеру. Выполнять приказ, — сказал он, и гвардейцы дружно повели обеих девушек в разные стороны, оставив меня один на один с усачём.

— А экскурсия будет? — спросил я.

— Обязательно. Ты посетишь всевозможные места в нашей славной, гордо переименованной тюрьме Альбатраса.

— Может Аль…

— Нет. У Комиссара “отменное” чувство юмора… — наигранно ответил усач и повёл меня в сторону самой тюрьмы.

Поведение гвардейцев мне всё больше казалось странным. Нет, я прям чувствовал в воздухе всеобщее недовольство своим лидером, но чтобы это проявлялось таким образом… странно.

Мы шли по пустым коридорам, и пустым тюремным камерам… Не было почти никого, что немного наводило на разные мысли…

— Есть желание поговорить со смертником? — решил я спросить у усача. Мне сейчас любая информация полезной будет.

— По мне так видно, что я только сейчас и мечтаю, что поговорить? — устало и с сарказмом ответил он. — Я задолбался, понимаешь? Сил моих уже нет всё это терпеть. Ещё и ты явился не запылился…

— А я что? Я ничего. Меня просто поставили перед фактом, что я виновник. Ни суда, ни следствия, будто у нас война и я дезертир какой-то. Ну кто так в самом деле поступать будет?

— Мне-то зачем это говорить? Я тут ничего не решаю. Я только выполняю приказы этого сумасшедшего ублюдка. И ведь по-хорошему тебя бы в карцер, за шуточки твои, но я клянусь, я задолбался. Настолько, что ты не представляешь.

— Ну так расскажи. Мне всё равно скоро умирать, хоть повеселюсь напоследок, — ответил я.

— Какие дешёвые провокации. Хотя плевать, мне-то уже всё равно, что со мной будет. Ребят разве что своих жалко. Им ещё жить и жить, а так себе жизнь испортили… — ответил усач и я увидел на его лице потяжелевший взгляд.

Такой есть только у человека, который несёт на сердце большой груз вины за что-то.

— Это связано с тем, почему тюрьма почти пустая? Я не особо поверю, что вся преступность резко пропала с приходом вашего Комиссара.

Взгляд усача резко стал хмурым. Он будто размышлял, стоит ли мне что-то ещё говорить или нет.

Он и с предыдущей информацией как мне думается, делился неохотно, а тут уже весомее, и чуть что ему за это