— Морг, — невозмутимо ответил негодяй-племянник.

— Сестра, говоришь? — недоверчиво осведомилсяхозяин.

Рита наконец разглядела его. Высокий, рыхлый, с нездоровымбледным лицом и длинными сальными волосами, он производил удивительнонеприятное впечатление. Рваные, неаккуратно залатанные джинсы с бахромой понизуи серый мятый халат довершали его облик.

— Сестра, говоришь? — повторил Фюрер. —Ну-ну… Нервная она у тебя.

Повернувшись к Рите, он представился:

— Эрик. Я здешнюю публику сторожу. Ты их не бойся, онисовершенно безобидные. Самая лучшая компания: вреда никакого, лежат себе тихо,если им что-нибудь говоришь — внимательно слушают. Лучше, чем живые. Живые — тевсе время перебивают, и вечно от них какой-нибудь пакости ждешь.

— А почему — Фюрер? — полюбопытствовала Рита.

— Фамилия у меня — Геринг, немец я. Вот эти придурки иприлепили. — Фюрер махнул рукой на Сережку. — Ладно, пошли в моюберлогу, а то клиентуре спать мешаем.

Фюрер открыл обитую жестью дверь, и все трое вошли вкомнатушку, где помещался топчан с неопрятным сальным тюфяком, колченогийписьменный стол и самодельная книжная полка, заставленная потрепанными томами снемецкими по преимуществу надписями на корешках.

— Я из поволжских немцев, — пояснил Фюрер, хотяникто его ни о чем не спрашивал. — Вот, собираю всякие издания об историинемцев в России, не только книги, — он показал на Картонную коробку вуглу, — есть рукописи, письма, воспоминания. Когда-нибудь напишу большуюкнигу.., или музей устрою. Ладно, ребята, вы тут устраивайтесь…

— Где? — спросила Рита с отвращением. — Тутже только один топчан!

— Фюрер, — терпеливо проговорил Сергей, — яведь сказал, что это — моя сестра!

— Правда? — Эрик пожал плечами. — Ну, у меняесть еще раскладушка.

— А ты-то сам?

— Да я ночью не сплю, я ночью работаю. — Он указалрукой на заваленный бумагами стол. — Вы не бойтесь, у меня лампа слабая.

Вам не помешает;..

Рита с ужасом посмотрела на тюфяк, он был на вид такимнеопрятным… Да нет ли в нем насекомых?

Однако она так устала, что сделала над собой усилие иприлегла на топчан, а как только прилегла, так мгновенно и провалилась в сон,не обращая внимание на свет лампы и разговоры.

Она проснулась глубокой ночью. Сережка посапывал нараскладушке, лампа была прикрыта серой от грязи тряпкой, чтобы свет не мешалспящему. Фюрер тихонько листал страницы в папке.

Первая усталость прошла, и на Риту нахлынули тревожныемысли.

Значит, Антон оказался не тем, за кого себя выдавал. ТеперьРита вспомнила, что он никогда не рассказывал ей о своей жизни с Маринкой.Она-то, дура, сама переводила разговор на другое, ей, видите ли, былонеприятно, что он вспоминает бывшую жену. Впрочем, он мог трепаться о чемугодно, Рита была озабочена тогда только одним — как его очаровать. Стыднопризнавать, что была такой идиоткой, но, очевидно, у пославших Антона расчетбыл именно на это — уж больно хорош он внешне.

Значит, его послали выяснить, кто такая Рита и не знает лиона чего-нибудь опасного, а также не собирается ли она эти сведения передать вофициальные органы. Но откуда они вообще узнали о Ритином существовании?

Он позвонил сразу же после того, как Рита поругаласьнасмерть с гадюкой Светланой Федоровной, Маринкиной свекровью. Все подробности встречис Ритой та, очевидно, вытрясла из своего Женечки накануне. И ведь вопрос сразрешением для Ляльки так и остался открытым, надо отдать должное гадюкеСветлане — она держалась твердо и не призналась, что приложила руку к отъездуневестки. Но кроме нее — некому. Значит, у нее есть какая-то связь сагентством? Это же надо так ненавидеть невестку, чтобы даже связаться скриминальными личностями!

Рита представила маленькую головку на длинной сухой шее,пронзительный взгляд сузившихся глаз и поняла, что эта ведьма, чтобы избавитьсяот Маринки, могла послать ее даже на смерть, не дрогнула бы у нее рука!

— Ты что ворочаешься? — окликнул РитуФюрер. — Не спится?

— Нервничаю, — призналась Рита.

— На-ка вот. Затянись. — Он протянул ейсамодельную сигарету.

— Что ты, — испугалась Рита, — не нужнотравки.

— Нужно, — строго сказал Фюрер, — чтобырасслабиться. Не бойся, с одного раза ничего не случится.

Преодолевая брезгливость, Рита затянулась сигаретой и тотчасже провалилась в сон.

Рите казалось, что она только что заснула, а над ней ужестоял Сережка и тряс за плечо.

— Эй, ты что, вечным сном уснула? От этих заразилась,которые в соседнем зале?

— Чего спать не даешь, — проворчала Рита. —Только легла…

— Ничего себе, только легла! Первый час уже! Дня, а неночи!

Рита со стоном приподнялась и огляделась.

При свете дня комнатенка Эрика казалась еще теснее инеопрятнее, чем ночью. Сам хозяин куда-то ушел. Мучительно хотелось принятьдуш, но пока об этом приходилось только мечтать. Рита попросила Сережкуотвернуться и переоделась в джинсы и свитер. Костюм, вчера еще довольноприличный, годился теперь только на огородное пугало.

Сережа нашел у Эрика кипятильник, банку растворимого кофе ипачку печенья. Как только запахло кофе, дверь открылась и появился Фюрер. Он тожепри свете дня казался еще противнее. Мучнисто-белое лицо делало Эрика похожимна его немногословных подопечных. К тому же этот жуткий запах немытого тела иформалина… Впрочем, Рита понимала, что в ее положении выбирать не приходится, ипостаралась подавить рвотные позывы. Чашка крепкого кофе несколько примирила еес жизнью.

— Ну, — начал Сережка, увидев, что она немногопорозовела, и в глазах у нее появился блеск, — ну теперь-то ты наконецрасскажешь, что с тобой произошло?

Рита покосилась на Эрика, но Сережка махнул рукой:

— Ты на Фюрера внимание не обращай, он свой парень.Кстати, может, что и посоветует.

Рита глубоко вдохнула и начала, как будто бросилась в воду:

— Это чертово агентство.., то, которое якобы подобраложениха твоей матери…

— Что там с этим агентством? — поторопил ееСергей.

— Это агентство — просто осиное гнездо.

И я туда сунула палку. Я пошла к ним под видомматери-одиночки с ребенком и скачала из их компьютера кое-какую информацию.

Они меня застали, и я еле убежала.., а потом они меня чутьне убили. То есть они вместо меня убили по ошибке другую девушку.., прямо уменя на глазах.

— Ритка… — Сережа сел рядом с ней на топчан, обнял заплечи. — Ритка, сестренка, я не знал.., ты думаешь, с мамой и Лялькойтоже.., совсем плохо?