Вот и посмотрим кино. Так сказать, разные стили переговоров. И не расслабляться. Нам еще к ночи друг друга херачит на арене.

Мы поднялись и двинулись на второй этаж. Там была маленькая комнатка с монитором и табуретками. Цифра назвал ее серверная. Ну и хер ли бы нет. Шоу начиналось.

На экране монитора мы увидели Кабана. Он сидел в кресле и спокойно цедил красное вино из ковша. Из закуски на столе стояло красное мясо с кровью и сырая, замороженная печень, нарезанная тонкими пластиками, щедро посыпанная солью и полукольцами лука.

В кабинет аккуратно постучали и боком зашел субтильный типчик с крысиной мордой.

– Наше вам здгаствуйте, господин Кабан, пгиятно видеть вас в добгом здгавии.

– Шалом, шалом, газговогчигый тавагищ Ггиша, – передразнил его Кабан, – с чем пожаловали?

– Не стоит смеяться над физическими недостатками, мне таки есть чем их компенсиговать.

– Ни в коем случае, Григорий Яковлевич. Вы к нам с деньгами или с обещаниями? – в очередной раз подколол гостя Кабан.

А он не плохо держит себя, отметил я мимоходом.

– Хотел пгийти с обещаниями, но ваш бос может не вегно истолковать мои погывы, поэтому захватил всё, что наша бедная осиготевшая ггуппиговка может вам пгедложить.

На стол опустился совсем крохотный чемодан. Судя по оценочному объему, сумма внутри не дотягивала до пятидесяти тысяч. Кабан взглянул на чемодан и даже бровью не повел.

– Принимается.

За моим плечом аж поперхнулась Нали.

– Значит я могу быть свободен и пгетензий к нам вы не имеете?

– Ну раз ты говоришь, что денег больше нет, то да, можешь быть свободен, – кабан сделал долгую паузу отпивая из кувшина, – после того как передашь мне остальную сумму.

– Таки денег больше нет.

– Таки я и не за деньги. Я изымаю у тебя актовый принадлежащие вашей группе по цена втрое ниже рыночной, а также изымаю спортинвентарь, который вы, девочки, почему-то называете оружием. С половинной стоимостью.

– Ай, ви же режете меня по живому и без всякой наточенной повегхности. Возьмите хотя бы тесак, им вам явно будет удобней. Ну откуда у бедного осиротевшего евгея такие полномочия, да и еще за такие цены?

Спустя пять минут разговор накалился. И тон голосов явно повысился.

– Вот, вот моя хилая ггудь. Гежте меня по живому, газ вам мало, что вы нас однажды газпяли, – с этими словами Гриша, сын папы Яши рванул воротник. Но следом одумался и аккуратно расстегнул пуговицы.

– Ну, во-первых, не мы, а вы распяли. А во-вторых, ну-ка еще раз покажи куда там резать.

Дверь приоткрылась и вошла официантка. Занесла рыбу для собеседника, писчие принадлежности и нож. Обычный разделочный нож для мяса. Я с удивлением отметил, что никто кроме меня не узнал в официантке мою спутницу.

Не глядя на мясо Кабан подхватил нож и легонько воткнул его в подставленную грудь пробив только кожу. А затем повел его медленно вниз.

– Конечно, Григорий Яковлевич, я вас порежу, раз вы так услужливо предложили, но от этого цена не меняется.

Он спустился от соска к пупку и начал подниматься к другому соску, рисуя на груди забавную кровавую улыбку. Господин Гриша поменялся в лице.

– У-у-у-у, да за что ж вы так не любите наш богоизбранный народ?

– Гриша, ты же сам предложил. Но я хочу отметить, что мы проговорили уже 10 минут и вы стали нам должны на 10 тысяч больше.

– У-у-у-у Иуда! – уловил математику гость, – хорошо, ну хоть коэффициенты снизь.

Ну вот. Похоже мы договорились. Пошел процесс торга, а здесь я в Кабане не сомневался ни на грош.

– Ну что ж, ты за человек, Гриша, ну я же подготовился. Сейчас бы я начал сдирать с груди кожу и натирать твоё мягкое мяско солью.

Григорий Яковлевич со страхом перевел взгляд на баночку с солью, что выкатилась из-под бумаг.

– Ну хоть немного подвиньтесь, господин Кабан, если я хоть немного от вас не откушу, ответьте, зачем я нужен своим. Разве таких парламентеров держат. Разве таких кормят вкусной мацой бесплатно. А моя больная жена Сара и субтильные детки тоже хотят кушать.

– Я знаю твою жену, она чернокожая коренная африканка по имени Мбабве, да и дети под стать.

– Отдаю должное вашей осведомленности, но все ж таки?

– Хорошо, считай, что продавил меня на пять процентов.

– Пять… надцать?

– Пять? Ну да, что-то я маханул… Пять многовато. Четыре.

– Помилуйте, давайте хотя бы восемь.

– Семь, и только из уважения к тому, что вы мой бывший преподаватель в университете по мировой экономике.

На этом моменте мы все выпали в осадок. Дверь за нашими спинами приоткрылась и в комнату проникла еще одна тихая тень. На экране же судя по всему ударили по рукам и начали обсуждать активы.

Так! У нас есть пол часа, чтоб подготовиться морально к переговорам Хмыря.

На период подготовки я выключил экран, чтоб не испортить спектакль абсурда от одного актера.

Но там было на что посмотреть. Начиналось все спокойно. Включив монитор, мы увидели… ЖОПУ! Голую, волосатую, грязную, мужскую ЖОПУ покрытую японскими суши. Дверь приоткрылась и в комнату зашел шут. Прямо вот ШУТ. В колпаке и цветном камзоле. Он явно пытался произвести впечатление, но наткнувшись на эту всратую икебану оцепенел.

– Садитесь жрать пожалуйста, – выдала ему срака.

– Тирлим бом бом – тирлим бом бом, – задумчиво выдал он. Помолчал, и продолжил, – А это «ж-ж-ж-ж-ж» не к добру, я хочу поиграть.

Подойдя к «столу», он сгреб с него штук десять ролов, скатал из в единый шар и попытался засунуть его в рот.

Голожопый «стол» пошевелился, хрюкнул, развернулся на спину и сел, нещадно давя произведения японского кулинарного искусства. Рядом с ним кашляя и давясь пытался двумя руками пропихнуть в рот рисовый шар его необычный гость.

Недолго думая Тролль попытался помочь ему, грязным пальцем пропихивая еду как можно глубже. Шут, поняв, что ему помогают начал жевать. Рис, вместе со слюнями, полетел на пол. Мой боец удивленно уставился на изгрызенный до крови палец и на секунду задумался.

Шут, выпучив глаза продолжил жевать. Он явно не ожидал, что ему будут помогать. Дальше больше. Не желая оставлять гостя голодным Хмырь нагнулся и, подобрав с пола еще горсть ролов, скатал из них шар и тоже засунул его в рот.

Гостю!

А затем начал пропихивать его глубже. А ведь у шута дело только пошло на лад, и первая порция начала прожёвываться, и он не ожидал такой подлянки. От удивления его глаза начали вылезать из орбит, но он все еще весело