— А вы не глупый человек, Комиссар! Сразу заметили гвоздь в заднице! Обещаю вам, оставшийся излишек от этой сделки получите вы, а как с ним поступить: оставить полностью себе или поделиться со своим приятелем Мэром, исключительно ваше дело!

— И с какими нулями этот «излишек»? — не утерпел Комиссар.

— Не менее четырех нулей, да и цифра начинается не с единицы! — заверил тот.

— А какова гарантия, что вы выполните свое обещание после того, как я выполню ваши условия? — спросил Комиссар.

— Никакой! — честно ответил тот. — Кроме элементарной логики. Вы понимаете сами, что мне безопаснее иметь вас другом, чем врагом. Да и выгоднее!..

— А если бы я согласился прямо сейчас и попросил вас, действуя исключительно на доверии, вернуть мне негативы? Вы бы сделали это?

Комиссар был действительно неглупым человеком и задал этот вопрос с одной лишь целью: узнать, врет ли незнакомец. Если скажет «да», то, значит, ведет с ним игру. Вряд ли он вернул бы ему все негативы!

— Зачем это вам? Вы что, мне не верите? Допустим, я скажу да, согласен, и верну негативы, снимки с которых я вам выслал. Но это же не означает, что у меня нет других, не так ли? Нет, гораздо спокойнее вы себя почувствуете, когда узнаете меня получше, поймете, что мне можно доверять, то есть и я смогу вам доверять… Подумайте сами. Ведь это логично, не так ли?

— Вполне! — Алекс Уайт вдруг понял, что с этим парнем можно иметь дело. — Хорошо, пересылай ко мне свои документы. Только с пометкой: «лично». Думаю, что мне удастся убедить Мэра в полезности для города… что вы там собираетесь» строить?

— Отель с ночным клубом, с шоу-варьете и рестораном!

— Тем более! Жду!

— Очень рад нашему разговору. Комиссар!

— Я тоже!

Положив трубку, Уайт задумчиво посмотрел на телефон. Есть еще несколько дней для того, чтобы передумать и не завязнуть в криминальных делах, оставшись полицейским с незапятнанной репутацией. «О чем ты, Алекс? — тут же подумал он. — Ты же не в кабинете начальства! Вспомни бедняга, какие черти тащили тебя наверх по служебной лестнице! Вспомни того молодого парня, которого ты пристрелил, а затем выдал за убитого террориста! Ведь за это преступление ты получил свое первое повышение по службе… А сколько такого было потом!.. И теперь, когда любимой дочери грозит позор, ты колеблешься?.. Боишься нарушить Закон? Не хочешь подзаработать хорошие бабки?.. Ты сделаешь это, Алекс Уайт! Да, да, я сделаю все, что от меня потребуют…»

Обо всем этом Лариса даже не подозревала. Она была уверена, что отец просто стареет. Хотя и раньше времени — ведь ему не было еще пятидесяти. Несколько раз она хотела обратиться к нему за помощью, попросить разыскать Сергея. Но всякий раз ее что-то удерживало. Отец спит и видит ее женой этого лысеющего капитана ФБР. В последнее время Кен Минквуд стал часто к ним захаживать, хотя она почти не приглашала его. Значит, отец… Возможно, поэтому его довольно частые визиты начали ее раздражать. В конце концов Лариса не выдержала и прямо спросила отца:

— Чего это Кен к нам зачастил, уж не хочешь ли ты сосватать ему свою дочь?

— А чем он плох? Кажется, одно время и ты к нему благоволила? — Комиссар добродушно улыбнулся, пытаясь спрятать раздражение при воспоминании о тех злополучных снимках, где она была запечатлена и с капитаном Минквудом.

— Благоволила, ну и что? — с вызовом заявила Лариса. — Даже спала с ним! Но с каких это пор, как сейчас говорят, постель стала поводом для знакомства? — Она даже ногой топнула. — Или, может быть, ты хочешь диктовать мне, с кем ложиться, а с кем нет?

— Ну что ты, дочка?! Я же только счастья тебе хочу! — Он тяжело вздохнул, покачал головой и вышел из комнаты.

Лариса потом несколько дней вообще не разговаривала с отцом. Вела себя так, словно вместо него перед ней было пустое место. Характер у нее был твердый и обидчивый: скорее всего, этот бойкот продолжался бы еще долгое время, если бы не одна случайность. У Ларисы кончились карманные деньги. Обращаться к отцу впрямую не хотелось. Она стала заходить к нему в кабинет с надеждой, что он поступит так же, как уже было во время одной подобной размолвки: тогда он оставлял ей деньги на своем рабочем столе в кабинете.

Кабинет Комиссара был обставлен с безвкусной роскошью. Мебель красного дерева под старину была инкрустирована серебром и перламутром. Стены и паркет тоже красного дерева, пропитанного особым раствором, — оно отражало солнечный свет. Стоило человеку, сидевшему в кресле, просто повернуть голову, и по всей комнате разбегались тусклые лучики света, сходившиеся и расходившиеся, точно в детском калейдоскопе. На стенах висели картины известнейших художников мира: Брейгеля, Боттичелли, Мазереля — подношения тех, кто не хотел иметь хлопот с Законом.

Такими подарками был полон весь особняк, и хозяин разместил их, не слишком сообразуясь с законами хорошего вкуса. Один из дуэльных пистолетов, украшавших стены гостиной, был экспонатом для гостей: Комиссар уверял, что этот пистолет стал причиной смерти великого Пушкина. А кривая янычарская сабля в серебряных ножнах, украшенных драгоценными камнями, висела крест-накрест с клюшкой для гольфа, принадлежавшей одному знаменитому на весь мир игроку: он никогда не проигрывал, а когда наконец проиграл, то убил своего соперника именно этой клюшкой…

И это дело попалось Алексу Уайту, тогда еще начинающему полицейскому. Убийца шепнул ему несколько слов, и Алекс сумел так виртуозно запутать следы, что расследование длилось более года и приобрело скандальную известность. Несколько раз суд выносил решение о продлении следствия из-за недостаточности представленных улик. Публика с нездоровым азартом следила за борьбой обвинителя с мощной командой подкупленных адвокатов. Всем было ясно: вот убийца, вот орудие убийства, а покойник уже спокойно догнивает в своей могиле, но… Это дело так и закончилось ничем: последний суд вынес решение закрыть дело из-за «недостаточности улик»! Каково, а?

Эта удача принесла Уайту необыкновенную популярность не только среди уголовного мира, но и среди людей со средним достатком, на его счету появилось несколько десятков тысяч долларов, а злополучная клюшка, официально так никогда и не признанная орудием убийства, стала частью его личной коллекции трофеев. Кроме этого, его приняли в гольф-клуб как почетного члена, где он и познакомился с будущим мэром Нью-Йорка.

… Лариса третий день подряд заходила в кабинет отца, но денег нигде не было: либо он забывал оставить, либо и впрямь обиделся. Не найдя денег и на сей раз, Лариса уже хотела было выйти из кабинета, как вдруг заметила, что небольшая картина Айвазовского почему-то покосилась. Она подошла ближе, взялась за перекошенный край. Картина, укрепленная на шарнирных петлях, легко откинулась в сторону, открывая изящный, но внушительный сейф. К своему огромному удивлению, Лариса обнаружила его чуть приоткрытым: в дверце торчал ключ. Отец не только никогда не открывал его при ней, но даже не упоминал о нем.

Нисколько не раздумывая, Лариса открыла тяжелую дверку и заглянула внутрь. На одной полке лежали сафьяновые коробочки, в каких продаются драгоценности, на другой — стопки денежных пачек в банковской упаковке. Но не деньги привлекли ее внимание, а то, что лежало рядом с ними: фотографии! Здесь она с Минквудом, здесь с Сергеем, а здесь?.. Лассардо! Это был день, когда она впервые испытала близость с мужчиной. Снимал сам Лассардо, поэтому его лица не было видно. Тут она вспомнила, что сама уговорила его несколько раз сняться через зеркало. Она быстро просмотрела все фотографии. Но тех не было.