– О Боже! Это не я! Какой кошмар! Жаль, что нельзя отделать кнутом того ублюдка, который избил меня!

– Черт возьми. Тина, почему ты все время ругаешься? Вряд ли леди употребляют подобные выражения.

– Леди?! Взгляни на мое лицо, Филип! Неужели эта распухшая, покрытая синяками маска принадлежит леди?! К леди пальцем никто не прикоснется, а меня избили!

– Теперь, по зрелом размышлении, я вижу, что у тебя не только речь, но и внешность, неподобающая леди, особенно в этом бурнусе и шароварах, - хмыкнул Филип.

– Ты слишком далеко заходишь! Вместо того чтобы оскорблять мою внешность, взгляни лучше на себя! надменно ответила Кристина, бросая ему зеркальце. - А теперь скажи, кто из нас уродливее!

– Прямо в цель, дорогая! Ничего не поделаешь, готов признать, этот раунд за тобой! Почему бы тебе не вымыться, чтобы мы могли прекратить этот глупый спор и наконец отдохнуть?

– Как скажешь. Но поскольку я больше не выгляжу как леди, не вижу причин продолжать вести себя как таковая.

Кристина развязала бурнус и уронила его на пол. За ним медленно последовала остальная одежда.

– Какого дьявола должно означать это заявление? - осведомился Филип.

– О, ничего особенного, - весело отозвалась Кристина и начала намыливаться, прекрасно понимая, что Филип не сводит с нее глаз. И удивительнее всего, это ничуть ее не тревожило. Раньше она стеснялась раздеваться перед Филипом, но теперь наслаждалась муками, которые тот должен испытывать при виде ее обнаженного тела.

– Кристина, может, тебе лучше помыться в другой комнате? - раздраженно бросил Филип, но девушка только улыбнулась.

– Почему же? - с невинным видом спросила она. - Я почти закончила, и, кроме того, ты всегда можешь закрыть глаза, если не в состоянии вынести моего вида.

Она услышала тихий стон и неожиданно рассердилась на себя за то, что так немилосердно дразнила Филипа. Месяц назад, даже всего неделю, ей доставило бы удовольствие мучить его. Но теперь…, теперь Кристина лишь хотела, чтобы он скорее поправился, мечтала вновь почувствовать силу его объятий.

Вытершись досуха, Кристина распустила волосы и наспех расчесала, прежде чем лечь в постель.

– Кристина, подожди. Думаю, будет лучше, если я несколько ночей проведу на диване…, пока проклятая боль не утихнет.

Кристину словно ударили ножом в сердце, но уже через несколько мгновений в ее глазах сверкнула решимость.

– Ты не сделаешь ничего подобного. Если кому-то и придется спать на диване, то не тебе, а мне. Нет смысла вставать, когда ты так удобно устроился.

– Кристина, я не позволю тебе спать там одной!

– Ты не в том состоянии, чтобы спорить! - Натянув бурнус, она подпоясалась и начала закатывать длинные рукава. - Теперь успокойся и постарайся выспаться. Я приду утром.

– Правда придешь?

Обернувшись, она нежно взглянула на Филипа:

– Так тебя именно это волнует? Боишься, что ночью я попытаюсь сбежать? Стыдись, Филип! Вряд ли с моей стороны порядочно скрыться именно сейчас, когда ты едва можешь двигаться, а кроме того, я не доверяю твоей проклятой пустыне. Даю слово, что по-прежнему буду здесь утром.

– И это честное слово? Твердое?

– О, ты просто невозможен! Придется тебе подождать до завтра, чтобы узнать ответ! А теперь спокойной ночи. - Улыбнувшись, Кристина вышла из спальни и свернулась клубочком на диване. Что ж, по крайней мере здесь довольно удобно…, но, черт возьми, она хотела спать в кровати, с Филипом! Конечно, он прав, во сне Кристина могла задеть его, причинить боль, а уж это совершенно ни к чему. Необходимо как можно скорее поднять его на ноги.

Теперь, когда она знала, что любит Филипа, все изменилось. Больше Кристина не сможет бороться с ним или отказывать ему в чем бы то ни было. Но как можно объяснить столь внезапную перемену без того, чтобы признаться ему в любви? Возможно, Филип посчитает это благодарностью за ее спасение. Да, именно так он скорее всего и подумает. А вероятнее всего, просто не станет гадать.

Но если Кристина будет отдаваться ему по доброй воле, он может скоро устать от нее, только потому что оказался победителем! Нет-нет, Филип не такой! Он, должно быть, все-таки питает к ней какие-то чувства, иначе не вырвал бы из лап похитителей. Кристина не вынесет разлуки! Теперь ей все равно, женаты они или нет. Единственное, что ей нужно, - всегда быть рядом с Филипом.

Может быть, у них родятся дети. И это свяжет их навсегда. Ребенок…, сын! Рождение малыша сразу решит все проблемы. Филип не сможет прогнать мать своего сына, и тогда их жизнь ничто больше не омрачит!

Кристине казалось, что она бежит уже целую вечность. Миля пролетала за милей, но она никак не могла добраться до цели. И повсюду, насколько хватал глаз, был песок, только песок и безжалостное солнце, сжигавшее ее. Но за спиной маячила смерть, и нужно было спасаться. Ноги ужасно болели и словно стали чужими. Грудь разрывало от каждого вздоха, но смерть гналась за ней по пятам. Необходимо бежать быстрее, ускользнуть!

Кристина услышала, как смерть окликает ее по имени. Оглянувшись, она на мгновение замерла от страха - скелет с косой подбирался все ближе. Холодный пот выступил на лбу. Смерть все звала Кристину, но та продолжала лететь вперед, молясь о чуде спасения. Мужской голос становился громче и громче и продолжал выкрикивать ее имя. Девушка снова оглянулась. О Боже! Скелет уже за спиной и протягивает к ней костлявые руки, и тут Кристина увидела его лицо…, не череп, а настоящее лицо, и это оказался тот негодяй, что избил ее и вот теперь собирается прикончить. Филип! Где ты?!

– Кристина!

Внезапно она села, широко открыв испуганные глаза, и тут же успокоилась, поняв, что находится в безопасности.

Сон! Всего лишь глупый сон! Она рассмеялась.

Она вытерла пот с лица. Черт возьми, сегодня опять будет слишком жарко!

– Ты безмозглый глупец. Как можно было ей доверять?!

Кристина удивилась. С кем может говорить Филип? Неужели кто-то прошел в спальню незамеченным?

Быстро поднявшись, она направилась в спальню и, раздвинув занавеси, увидела сидевшего на кровати Филипа. Тот безуспешно пытался натянуть шаровары.

– Какого черта ты вытворяешь, Филип? Тебе не следует вставать! - упрекнула его Кристина и пристально огляделась. Никого.

– И с кем это ты, спрашивается, разговаривал только сейчас?

Филип, онемев от изумления, уставился на нее. Но лицо его тут же исказилось от гнева.

– Где ты была, черт возьми?!

– Что?

– Где ты была, черт возьми? Я зову тебя уже двадцатый раз! Где ты была?! - взорвался Филип.

– Так, значит, ты просто разговаривал сам с собой? Ну что ж, ты действительно безмозглый глупец, если не можешь найти в сердце хоть немного доверия ко мне! Я спала на диване. По-моему, вчера тебе было сказано, что я никуда не сбегу, а мое слово ничуть не хуже твоего.