Он подошёл к скамейке.

— Ты сейчас видишь буквы? Тебе не слишком темно? Скарлетт закрыла журнал.

— Да, странно. Кажется, что темно, но я всё вижу.

— А ты… — Он затих, сам не зная, что хотел спросить. — Ты здесь одна?

Она кивнула.

— После школы я помогала мистеру Фросту делать прориси надгробий, а потом сказала, что хочу посидеть тут и подумать. Потом я выпью с ним чаю, и он отвезёт меня домой. Он даже не спросил, почему я сюда пришла. Только сказал, что тоже любит бывать на кладбищах и что здесь спокойнее всего на свете… А можно тебя обнять?

— Ты этого хочешь?

— Да.

— Ну, тогда… — Он подумал. — Я не против.

— Мои руки не пройдут сквозь тебя? Ты правда есть?

— Нет, не пройдут. — сказал он. Скарлетт обхватила его руками и сжала так крепко, что у него перехватило дыхание. — Больно!

Она разжала руки.

— Извини.

— Нет, мне понравилось. В смысле… Ты обняла меня крепче, чем я ожидал.

— Я просто хотела проверить, настоящий ли ты. Все эти годы я думала, что ты просто моя выдумка. А потом забыла о тебе. Но оказалось, что ты не выдумка, что ты и у меня в голове, и в жизни.

Никт улыбнулся.

— Раньше ты ходила в такой оранжевой курточке. Каждый раз, видя этот оттенок оранжевого, я вспоминал о тебе. Она у тебя не сохранилась?

— Нет, конечно. — ответила Скарлетт. — Вряд ли я бы сейчас в неё влезла.

— Ну да. — сказал Никт. — конечно!

— Мне пора. — сказала Скарлетт. — Я, наверное, смогу прийти в выходные. — Увидев огорчённое лицо Никта, она добавила: — Сегодня уже среда.

— Было бы здорово.

Она встала.

— А как я найду тебя в следующий раз?

— Я сам тебя найду. Не беспокойся. Просто будь одна, и я тебя найду.

Она кивнула и ушла.

Никт поднялся вверх по холму, до самого мавзолея Фробишеров. В мавзолей он не пошёл, а вскарабкался по стене, цепляясь за толстый корень плюща. Он сел на каменную крышу и стал смотреть на движущийся мир за пределами кладбища и думать. Он вспоминал, как Скарлетт его обняла и как ему стало в это мгновение спокойно. Хорошо ходить по большому миру и знать, что на тебя никто не охотится. И хорошо быть хозяином своего собственного маленького мира.

Скарлетт отказалась от чая и даже от шоколадного печенья. Мистер Фрост встревожился.

— Честно говоря, ты выглядишь так, словно видела привидение. Конечно, кладбище для этого подходящее место… м-м… одна моя тётушка утверждала, что её попугаиха одержима злым духом Она была красный ара — попугаиха, конечно, а не тётушка. Тётушка была архитектором. Это всё, что я знаю.

— Я в порядке. — заверила его Скарлетт. — Просто день был тяжёлый.

— Тогда я подвезу тебя домой. Не знаешь, что тут написано? Бьюсь уже больше получаса. — Он показал на прорись могильной надписи, лежавшую на столе и придавленную по углам банками варенья. — Как думаешь, это не Гладстон? Мог быть родственником премьера… Ничего не могу разобрать.

— Вряд ли Гладстон. — сказала Скарлетт. — В субботу посмотрю ещё раз.

— Может, и мама твоя придёт?

— Она сказала, что забросит меня к вам, а сама поедет за продуктами на ужин. Она решила запечь курицу.

— А ты не знаешь. — с надеждой в голосе спросил мистер Фрост. — на жареную картошечку есть надежда?

— Думаю, да.

Мистер Фрост явно обрадовался, хотя добавил:

— Правда, я не хотел бы доставлять лишние хлопоты…

— Маме всё это очень нравится. — честно ответила Скарлетт. — Спасибо, что предложили подвезти.

— Всегда пожалуйста! — сказал мистер Фрост, и они вместе спустились по лестнице высокого узкого дома в крошечную прихожую.

В Кракове на горе Вавель есть пещера под названием Смоча яма. Логово дракона, где когда-то якобы жил дракон. Туристам она известна, но вот о том, что под ней кроется целое подземелье, они даже не подозревают. Подземелье это очень глубокое и… обитаемое.

Сайлес шёл первым. За ним тихо перебирала лапами огромная серая мисс Лупеску. Замыкал шествие Кандар — перебинтованная ассирийская мумия с мощными орлиными крыльями и рубиновыми глазами. В руках Кандар сжимал маленького поросёнка.

Вначале их было четверо, но Гаруна они лишились ещё в верхней пещере, когда ифрит, самоуверенный, как и всё его племя, неосторожно вступил в пространство, огороженное тремя бронзовыми зеркалами, и исчез во вспышке света. Через пару мгновений ифрит остался лишь в зеркалах, но не в реальности. Он широко раскрыл огненные глаза и рот, словно предостерегал от новых опасностей, а потом пропал навсегда.

Сайлес, которому зеркала были не страшны, прикрыл одно плащом и обезвредил ловушку.

— Итак. — сказал он. — нас осталось трое.

— И поросёнок. — вставил Кандар.

— Зачем? — прорычала волчьей глоткой мисс Лупеску. — Зачем тебе поросёнок?

— На удачу. — ответил Кандар.

Мисс Лупеску только хмыкнула.

— У Гаруна был поросёнок? — парировал Кандар.

— Тихо. — оборвал их Сайлес — Они идут! И их, судя по шуму, много.

— Мы их встретим! — прошептал Кандар.

Мисс Лупеску ощетинилась и промолчала. Она была готова. Только усилием воли она удержалась, чтобы не вскинуть голову и не завыть по-волчьи.

— Красиво тут, наверху. — сказала Скарлетт.

— Да. — ответил Никт.

— Так значит, всех твоих родных убили? А известно, кто?

— По-моему, нет. Мой опекун говорит, что человек, который это сделал, до сих пор жив. Когда-нибудь Сайлес мне расскажет всё остальное.

— Когда-нибудь?

— Когда я буду готов.

— Чего он боится? Что ты наденешь кобуру и отправишься мстить убийце своих родных?

Никт серьёзно посмотрел на неё.

— Ну да, а как же. Правда, не с кобурой. Но — да. С чем-то в таком роде.

— Ты шутишь!

Никт плотно сжал губы и молча покачал головой.

— Не шучу.

Стояло ясное субботнее утро. Они вышли на Египетскую аллею и спрятались от солнца под соснами и разлапистой араукарией.

— Твой опекун — он тоже мёртвый?

— Я ни с кем о нём не говорю.

Скарлетт обиделась.

— Даже со мной?

— Даже с тобой.

— Ну, как хочешь.

— Послушай… Извини меня! Я не хотел…