Мужик же сноровисто приструнил пса и даже дверь придержал, когда я в дом входил. Уважает? Или опасается? Не знаю, не знаю, видно будет. Ох, не люблю я, когда что-то не понимаю! Но сейчас я не понимал вообще ничего. Ну не могло в радиоактивной Зоне сохраниться нетронутым целое село! Причем я сейчас припомнил: да, сталкеры упоминали о нем, мол, есть такое, на всех картах обозначено. Но я точно не знал никого, кто б сказал, что лично был в Новоселках.

Оказалось, я прервал ужин целого семейства. За столом в большой комнате сидели женщина – не иначе, жена хозяина дома – и двое детей, мальчик лет десяти и девочка младше брата года на три. На столе нехитрая снедь: вареная картошка, шмат сала, открытая «Килька в томате», лук, хлеб, кувшин с какой-то запивкой.

– Катя, это товарищ с ЧАЭС, – сообщил хозяин дома. – Заплутал на ночь глядя, и я пригласил его переночевать.

– Конечно, конечно, проходите, – улыбнулась женщина. – Коля, ну что ж ты товарища на пороге держишь? Присядете с нами, поужинаете? У нас картошечка со своего огорода, консервы вот вчера в сельпо завезли, давно не было…

– Спасибо большое, – сказал я, снимая рюкзак. – Если позволите, я присоединюсь, но со своим хабаром.

– Простите, с чем? – не поняла женщина.

– Это научный термин, наверно, – улыбнулся мужчина. – Товарищ же со станции. Простите, а как вас звать?

– Иван, – сказал я после небольшой паузы и понял, что сейчас не сразу вспомнил своё имя, давно оставшееся в прошлой жизни.

– А я Николай, – протянул руку мужчина. Сняв бронеперчатку, я пожал ее, отметив сильное рукопожатие. А главное – живое. Рука была теплой, человеческой. До этого меня не оставляло ощущение какой-то нереальности происходящего, а сейчас я понял на сто процентов – всё по-настоящему. Передо мной действительно живые невооруженные люди. И как-то наплевать, что их не может, не должно быть здесь. Но вдруг и правда случилось чудо и вот это отдельно взятое село пощадила Зона, обошла стороной, не коснулась своим смертоносным дыханием. И живут себе люди так, как жили раньше. Эдакий островок жизни посреди Зоны смерти…

Я начал доставать из рюкзака коробки с сухпайком, при этом заодно осматриваясь. Обжитое помещение, не вчера заехали сюда хозяева. На стенах фотографии членов семьи, какие-то картинки, вырезанные из журналов, раритетный календарь за тысяча девятьсот восемьдесят шестой год с изображенным на нем Ту-134 и надписью «Летайте самолетами Аэрофлота». Ну, понятное дело, в Зоне как-никак находимся, святое дело повесить на стену календарь того трагического года как дань памяти погибших…

– Дядя, а вы космонавт? – спросила девочка, завороженно глядя на мой бронекостюм.

– Дядя с электростанции, Танюш, это его рабочая форма, – пояснил отец, садясь за стол.

– А это у вас что, автомат? – поинтересовался мальчик.

– Так, – нахмурился отец. – Дети, не приставайте к дяде. Он устал, не до вас ему сейчас.

И увидев, что я распаковываю две коробки с сухпаем, попробовал меня остановить:

– Ну что вы, не надо, зачем…

– Это вкусно, – сказал я, с удивлением отметив, что еще немного – и улыбнусь. Но не улыбнулся. Разучился, наверное. Да и не оставляло меня ощущение, что всё это не по-настоящему, хотя все органы чувств свидетельствовали об обратном. – Не стесняйтесь, попробуйте.

Они попробовали.

– Ой, и правда вкуснотища! – порадовалась женщина печеночному паштету. И жалобно так поинтересовалась: – Может, всё-таки нашей картошечкой не побрезгуете? А то весь стол своими продуктами завалили…

– Спасибо, но я как-то больше по-походному привык, – отказался я, соблюдая неписаное правило, которое сформулировал себе сам: у незнакомых людей ничего не брать, как бы они ни располагали к себе при первой встрече. – Да и вообще, я, если честно, больше спать хочу, чем есть.

– Что ж вы сразу-то не сказали? – вскочила из-за стола женщина. – Я вам сейчас постелю.

И убежала в другую комнату.

– У нас дом не очень большой, – смущенно улыбнулся Николай. – Но она вам сейчас на чердаке постелит, чтоб дети спать не мешали. Он только называется чердаком, а на самом деле, считай, отдельная спальня. У нас там брат Кати ночевать любит, когда из Киева в гости приезжает. Говорит, воздуху больше, дышится легче.

– Да мне и в подвале подойдет, если что, – брякнул я. И, поймав удивленный взгляд хозяина дома, поправился: – Шучу.

– Понятно, – рассмеялся Николай. По-доброму, открыто. Редко кто так смеется в наше время.

Я успел навернуть упаковку гречневой каши с говядиной из сухпайка, заедая ее овощным рагу оттуда же, как вернулась Катя.

– Всё готово, – сообщила она. – Как поедите…

– Да я всё уже, – сказал я, поднимаясь из-за стола.

– Тогда пойдемте, лестница там, в спальне.

Я поднялся из-за стола, забрал рюкзак и автомат и прошел в другую комнату, где в потолке имелся внушительный люк, к которому вела раздвижная лестница.

– Сам сделал, – похвастался Николай. – В журнале «Техника – молодежи» схема была, вот я и реализовал.

– Круто! – сказал я. И снова поймал удивленный взгляд хозяина дома.

– Ну да, крутовата лестница, – согласился он. – Хотя вы вроде человек тренированный…

– Справлюсь, – кивнул я.

Деревянная лестница заскрипела под тяжестью меня, моего костюма, рюкзака и оружия, но выдержала.

– Так, может, вы снаряжение здесь оставите, – сказал мне в спину Николай, явно опасаясь за судьбу своего творения. – Завтра заберете.

– Устав не позволяет, – ляпнул я первое, что пришло в голову.

– Ну да, устав, я понял, – уважительно отозвался хозяин дома. – Спокойной ночи.

– И вам того же, – отозвался я уже с чердака.

Что ж, Николай ничуть не слукавил. Это и правда была комната, вполне приличная, только с потолком, повторяющим форму двускатной крыши. Небольшое окошко, кровать, стол, стул, в углу шкаф, рядом большой старинный сундук, на котором лежали два советских чемодана с уголками, обитыми кожей, и двумя блестящими стальными замками. Для чердака, куда в России принято сваливать всякое ненужное барахло, очень прилично.

Но главное, конечно, это кровать. Большая, деревянная, сработанная по-советски громоздко, избыточно и надежно. Белье, которым Катя старательно заправила это здоровенное чудо, я аккуратно собрал в стопку и сложил на чемоданы. А на кровать улегся прямо в броне, опустив забрало шлема и положив автомат на грудь. Спасибо, конечно, радушным хозяевам, но я ни на секунду не забывал, что нахожусь в Зоне. Будь они чуть менее располагающими к себе, я б на люк что-нибудь тяжелое определил, тот же шкаф на него задвинул, например. А так достаточно патрона, что я на него положил. Попытается кто-то открыть люк, патрон скатится, и я от того звука непременно проснусь. Главное только, с ходу очередью не полоснуть, мало ли, вдруг любопытные дети захотят еще раз посмотреть на «космонавта»…