Я зашла в туалет, закрылась и основательно промыла желудок. Но все равно это странное, истерично веселое опьянение не проходило. Правда, соображать я стала лучше и от этого начала пугаться всего происходящего.

«Надо делать ноги, – подумала я. – Мало ли что могло взбрести в голову этой сумасшедшей порнозвездушке».

Я вышла из туалета и направилась в противоположную сторону от комнаты, где меня ждали «подарки». Но у входной двери меня вновь встретил водитель Куси.

– Куда? – поинтересовался он.

«Офигительный словарный запас!» – подумала я, с трудом удержавшись от нового приступа смеха.

– На кудыкину гору! – ответила я. – Где моя дубленка и сумка?

– Я не получал таких распоряжений, – без всякого выражения проговорил водитель и передвинулся, закрыв своим внушительным телом двери.

– Куся!!! – заорала я во всю мочь. – Где ты, черт тебя подери?!!

Водитель явно опешил и смотрел на меня с непониманием.

– Куся!!! – продолжала я. – Меня тут насилуют!

– Где? – заинтересовался водитель.

И я начала хохотать. Скоро появилась Куся. Она вперила в меня внимательный взгляд, потом ни с того ни сего врезала водителю по лицу, схватила меня за руку и потащила по коридору. Но привела в другую комнату. Это было что-то типа будуара в темно-синих с серебром тонах. Мы уселись на диванчик, обитый синим бархатом с вышитыми на нем серебряными звездами, и молча посмотрели друг на друга.

– Ты чего ушла? – после паузы спросила Куся. – Лишила меня такого зрелища!

И она кивнула в угол комнаты. Тут только я заметила, что на стене плазменная панель. Куся навела пульт, и я увидела, как на панели появилось изображение комнаты, где я только что была. На кровати сидели мои по-прежнему обнаженные «подарки». Они вяло о чем-то переговаривались.

– Пить хочу, – хмуро сказала я.

– Сейчас налью, – ответила Куся и встала.

– Ну уж нет! – возразила я. – Ты нальешь! Ты чего мне в вино подсыпала?

– Экстези, – равнодушно произнесла Куся. – Так, для тонуса. Думала, поразвлечемся с тобой сегодня. А то книгу с моими записями выпустила, а не знаешь, каково это.

– Минералка закрытая есть? – спросила я.

Куся пошла куда-то в угол комнаты, я услышала звук открывающейся дверцы. Она скоро вернулась и протянула мне бутылку «Боржоми». Я открыла ее и жадно выпила почти всю воду.

– Значит, ты решила подсмотреть, как я буду трахаться с этими красавцами? – уточнила я.

– Чего я там не видела? – усмехнулась Куся. – Я хотела снять все это, а потом разместить материалы в Интернете с какой-нибудь милой подписью, скажем «Истинное лицо «клубничной» писательницы Ольги Лазоревой». Весело, да?

– Зачем?! – закричала я и вскочила. – Ты идиотка!

Куся смотрела на меня с явным интересом. Ее глаза расширились, губы приоткрылись.

– А чем это плохо? – удивилась она. – Тебе же реклама! Да книги после такого видео нарасхват пошли бы! Бесплатный пиар!

– Но тебе-то это зачем?! – еще раз спросила я и наклонилась над ней.

Ярость вспыхнула во мне. Захотелось ударить по этому красивому улыбающемуся личику. Куся, видимо, это поняла по выражению моих глаз. Она сжалась и отодвинулась в угол дивана.

– Ну чего ты? – заныла она. – Ничего ведь не получилось! Тебе даже экстези не помогло расслабиться.

– Хорошенькая новогодняя ночь! – усмехнулась я и села на диван. – А ведь говорят, как Новый год встретишь, так его и проведешь.

– Оля, понимаешь, – после длительной паузы начала Куся, – мне скучно. Ты не представляешь, как мне скучно жить! Я задыхаюсь от серости моих дней, мне ничего не интересно, ничто не радует. Все давно утратило всякий смысл. Ты же читала мои записки! А сейчас еще хуже. Ведь я больше не снимаюсь.

– Я не психолог и не твоя подруга, – сухо ответила я. – И твои проблемы – это только твои проблемы и ничьи более. Пора бы такой взрослой девочке это понять.

– Я ненавижу всех людей, – словно не слыша меня, продолжила она. – И особенно этих самцов! И мы хотим, чтобы они нас понимали? – с горечью спросила она. – А разве это разумные существа? Знаешь, кто это, вернее, что это?

Куся приблизила ко мне лицо. Ее глаза выглядели прозрачными, так как зрачки сильно сузились и казались крохотными точками в голубой глубине.

– Не знаю и знать не хочу! – ответила я.

Ситуация начала меня сильно раздражать. Я окончательно протрезвела, но голова была тяжелой, глаза ломило.

– Мужчины – это такие существа, – зашептала она, – у которых имеется орган, руководящий всей их жизнью.

– Примитивно, – усмехнулась я.

– Оль, а ты представь, что твой, скажем, средний палец на правой руке постоянно набухает, потому что в него приливает какая-то жидкость. И тебе избыток этой жидкости не дает покоя. Все твои мысли постоянно крутятся вокруг того, как бы эту жидкость слить и как можно скорее. Идеально засунуть палец во что-нибудь мягкое, влажное, теплое. Но если этого нет рядом, приходится действовать собственноручно. Ты сливаешь жидкость, и – о, счастье! – наступает облегчение. Но палец вновь начинает набухать. И снова ты не знаешь покоя. И снова ищешь способ избавиться от распирающей палец жидкости. И какие тут могут быть романтичные или высокие мысли? Да тут лишь бы сунуть скорей! Вот и суют! А мы-то думаем, что любят!

– Знаешь, тебе точно помощь психоаналитика нужна, – заметила я. – С таким мироощущением непросто жить.

– Ты простила меня? – после паузы поинтересовалась она. – Мир?

– Бог простит, – пробормотала я. – И который час, интересно?

– Половина второго, – ответила Куся.

– Даже в полночь шампанского не выпила! – с раздражением заметила я. – А все из-за тебя! В общем, я поехала. Не о чем мне с тобой разговаривать!

Глаза Куси мгновенно наполнились слезами. Ее лицо приобрело выражение обиженного ребенка. И мне на миг стало жаль ее.

– При таких-то деньгах страдать фигней! – сказала я. – Займись чем-нибудь полезным!

– Никто этого не понимает, – после паузы сказала Куся. – Но ты же хоть раз в жизни испытывала пресыщение от чего-нибудь? И уверяю, что постоянная роскошь пресыщает намного быстрее, чем, скажем, десяток пирожных, которые ты съешь. Если ты ежедневно будешь лопать черную икру, то как скоро она потеряет для тебя всякий вкус? А представь, что все на свете тоже может потерять вкус. Все вообще! И деньги тут не помогут.

– Господи, займись благотворительностью! – раздраженно сказала я. – Вон Лена помогает детскому дому.

– Спасибо! – не менее раздраженно оборвала меня Куся. – Я не собираюсь подтирать сопли каким-то грязным больным оборвышам!

– Тогда хотя бы деньги переведи, если тебе их девать некуда.