О проблемах Закурдаева Минадзе не знал. Полгода провел на промысле и отпуск решил провести с женой в Цхалтубо. Позвонил по прежнему месту работы своему преемнику в Кутаиси Норакидзе. Тот пообещал помочь. В кабинете у Норакидзе в это время были Беришвили и его компаньон по бизнесу, знаменитый на всю Грузию, а после одной из статей в «Литературной газете» Юрия Щекочихина – и на весь Союз, директор магазина Coco Пхакадзе. Их волновал один вопрос: где взять сырье? Норакидзе положил трубку.

– Слушай, кто звонил?

– Да Минадзе из Севастополя. Просит купить две путевки в Цхалтубо.

– И ты?

– Что – я? Обещал помочь.

– На хрена он тебе нужен? Такой человек не помощник в наших делах.

– Не скажите. Сам-то он ничего не решает, но с Закурдаевым они большие друзья.

– С Закурдаевым? Это точно? – Беришвили задрожал от предвкушения удачи. – Мы берем его на себя. Когда они прилетают?

– Через три дня.

Самолет приземлился по расписанию. Перед супружеской парой выросли две импозантные фигуры.

– Минадзе? Очень приятно. Разрешите представиться. Я – Гизо Беришвили, это – Coco Пхакадзе. Нам поручили вас встретить и устроить. Едем!

Санаторные путевки оформили быстро через главного врача санатория. Прошли к кассе. Минадзе полез за деньгами.

– Э, э!.. Слушай, так не делают! Ты – грузин, мы – грузины. Забыл о нашем гостеприимстве? Будем в Севастополе – рассчитаешься.

Минадзе заколебался. «Может, и правда так положено? – подумал он. – Я им ничего не должен, они – тоже».

– Ну, ребята, будем друзьями!

И понеслось. В холодильнике в номере коньяк и шампанское, отборные фрукты, овощи.

– Слушай, Гиви, тут что-то не то, – Светлана Михайловна внимательно смотрела на мужа, – не такой уж ты большой начальник, чтобы тебя так принимали.

– Знаешь, есть же наше национальное гостеприимство, – неуверенно промямлил Гиви Климентьевич.

На том и порешили. В аэропорт супругов Минадзе провожал один Беришвили.

– Гиви, пусть Света идет, мне нужно с тобой поговорить.

– Ну, мать, кажется, мы с тобой влипли, – сказал Минадзе, плюхнувшись на сиденье самолета минут через десять.

– Что случилось?

– Он просит познакомить и свести его с Закурдаевым.

– А что страшного? Молодой директор, хороший человек, план дать не может. Почему – сам знаешь. Нужно поддержать человека. Тем более ничего плохого он не предлагает. Ну и познакомь их.

Пока супруги обсуждали сделанное предложение, Беришвили ликовал. Все свое окружение он оповестил о том, что нашел концы к начальнику «Азчеррыбы». Дошла эта похвальба до Кохреидзе. Он и Асатиани срочно приехали в Кутаиси.

– Ты нашел концы к Закурдаеву? – Кохреидзе недоумевал. – Ну ты даешь! Он же не берет!

– Я думаю, возьмет. Только не знаю, что лучше для начала: вещи или деньги?

– Если ему сунешь, ты – голова. – Кохреидзе поднял большой палец вверх. – А о подарках с первого раза забудь. Возьми тысчонку и с этого начинай.

Через несколько дней Минадзе услышал по телефону голос новоиспеченного «друга»:

– Гиви, я в Севастополе.

Прекрасная хозяйка Светлана Михайловна накрыла шикарный стол, отдав предпочтение чисто грузинской кухне. Но такое гостеприимство меньше всего волновало Беришвили.

Развязка приближалась. Беришвили нужно было сырье, чтобы выполнить план, сделать «левак», реализовать его через магазин Пхакадзе, покрыть расходы на дачу взятки за должность директора, да и вообще быть при наваре. Минадзе приходилось расплачиваться за отдых в Цхалтубо, за коньяк, фрукты и бесплатные вояжи по злачным местам. Закурдаеву – в кратчайший срок выполнить задание министра и быть готовым к поездке во Вьетнам.

В объединение пошли ближе к вечеру. Беришвили впервые был в этом административном здании. Раньше со столь высоким начальством он встречался только на совещаниях, да и то имел возможность наблюдать его лишь в президиуме.

День был удушливый, жаркий, и держать сверток с деньгами в руках Гизо не решился. Из-за отсутствия пиджака вложил его в задний карман брюк. Кабинет Закурдаева был длинным, обставленным мебелью со строгим изяществом. Когда Беришвили увидел в дальнем конце кабинета подчеркнуто строгого, красивого и властного человека, ноги его противно задрожали, а путь к столу, за которым сидел генеральный директор, показался длинным, как сама жизнь. Он проклинал день, когда согласился стать директором завода, проклинал Кохреидзе и Асатиани, ждавших положительных результатов от этой встречи. Он думал, что сейчас этот недоступный начальник позвонит по телефону и через несколько минут сюда нагрянет милиция и его арестуют. «О боже, зачем и за что?» – мысленно шептал Беришвили, но услышал дружелюбное:

– Присаживайтесь. Я слушаю вас!

Через несколько минут Беришвили был буквально поражен, с какой быстротой и как просто решалась тупиковая проблема.

Закурдаев снял трубку одного из телефонов.

– Волгин? Какой рефрижератор и где у нас сейчас под разгрузкой?

– «Онежский залив» в Керчи.

– Прекрасно! Дайте телеграмму отгрузить Кутаисскому рыбозаводу пять тонн рыбы в ассортименте. Исполнение доложите.

Закурдаев внимательно и испытующе посмотрел на Беришвили:

– Вот и все. Вы довольны?

– О да! – пролепетал ошалевший директор.

– Тогда всего доброго.

Начальник вышел из-за стола и пожал руку. Путь к выходу оказался еще мучительнее, чем вход.

«Господи, какой я трус! – говорил про себя Беришвили. – Отдал им двадцать тысяч, а сейчас тысячу не мог положить на край стола…»

Он повернулся к остановившемуся за спиной Минадзе, положил руку на его плечо. Другая скользнула в карман с деньгами.

– Гиви, пойди и отдай.

– Что здесь?

– Тысяча.

Минадзе отпрянул в сторону и залился краской.

– Нет, иди сам.

– Гиви, как друга прошу – отдай. Я сам не могу. Это так мало для меня. Сделай, пожалуйста.

Минадзе помолчал, затем взял сверток и переложил в карман брюк. Вновь открыл дверь кабинета. Беришвили с паническим страхом ждал финала.

Через несколько минут «должник» вышел и опустошенно прислонился к стене.

– Ну что? – полушепотом спросил Гизо.

– Отдал… – со вздохом ответил Минадзе.

Они прошли несколько шагов. Минадзе резко повернулся:

– Ты не подумай, что обманываю. Я их действительно отдал. Смотри!

Он вывернул все три кармана брюк.

– Ну что ты, Гиви! – радостно улыбнулся Беришвили. – Разве я сомневаюсь в твоей честности? Мы же с тобой порядочные люди.