– Кстати, как ты собираешься взрывать свои мины? Мне кажется, в таком деле это всегда самый главный вопрос.

– Есть много способов, – с необычайно печальным вздохом ответил непонятный капрал. – Только, боюсь, сейчас почти все они нам недоступны, – вздохнул он еще раз, а потом добавил что-то уже и вовсе непонятное: – Эх, мне бы хоть недельку в хорошей лаборатории, я бы… Впрочем, не важно. Фитилям, которые мы используем на мушкетах, я, честно говоря, не доверяю. Их вечно приходится раздувать, да и горят они слишком неоднородно, рассчитать время взрыва будет невозможно. Так что понадобятся длинные свечи, а еще можно склеить несколько трубочных запалов из бумаги для мин быстрого подрыва. Или попробую сделать что-то вроде пороховой ленты с помощью того же клея и веревок. Еще бы неплохо заполучить парочку-другую колесцовых пистолетов… Можно не самого лучшего качества, лишь бы замки работали нормально. Кстати, возможно, понадобится довольно много клея, вроде того, которым капрал Йоовик намедни проклеивал швы на своем ранце. Это реально?

– Который из рыбьих пузырей? Достанем, – кивнул головой Бид. – Его многие используют, у маркитантов должен запас быть. А зачем тебе?

– Берем веревку, бросаем в клей, а потом обваливаем ее в порохе. Поджигаем и… Бум! Конечно, по уму, все это надо бы спрятать под внешнюю оболочку, да еще и желательно непромокаемую. Но в этой пустыне сгодится и такое. Влага тут не самый страшный противник.

– Хитро… – согласился лейтенант Бид. – А пистолеты?

– Запал нажимного действия, – не очень понятно объяснил Готор. – Растягиваем веревку на колышках или доску в землю вкапываем. Заряжаем пистолет холостым, взводим и между собачкой и доской устанавливаем специальный рычажок. Кто-то наступает на доску, пистолет стреляет в бочонок пороха и… Бум!

– И где ты только такого понабрался… – задумчиво глядя на Готора, прокомментировал лейтенант Бид. – Однако один взрыв, пусть даже целого бочонка, может пугануть кредонцев, но убьет не так уж много.

– В яму кладем бочонок, сверху насыпаем мелкие камушки. А еще можно земляные пушки делать, если подходящие склоны найдутся. Надо заранее посмотреть маршрут, по которому будем отходить.

Время уже хорошо перевалило за полдень, когда кредонская армия наконец решила проверить теоретические выкладки Готора на практике…

Вся команда уже была вымотана настолько, что на приближающиеся мерной поступью ряды кредонских мушкетеров смотрела как на избавление от тяжких мук. Но расслабляться было рано. Не доверяя никому столь важное дело, Готор лично зажег свечку и в сопровождении своей банды скатился с холма.

– Дадим им час! – заявил он лейтенанту Биду, добежав до рядов своих войск. – Пусть установят пушки, завезут порох… Иначе вся эта затея теряет смысл.

– Надеюсь, что кредонцы тоже будут настолько любезны, чтобы дать этот час нам, – проворчал в ответ Бид. – Даже мне впервые придется драться при таком превосходстве вражеских сил. Им достаточно просто подойти на мушкетный выстрел и дать один залп. Все, что потом от нас останется, можно будет собрать веником и выбросить за камень. Потому полковник и позволил убедить себя поверить в твои затеи, что помочь нам может только чудо.

– Оно обязательно будет! – сказал Готор с твердостью, которой, однако, сам не испытывал – очень много разных случайностей могло помешать задуманному.

Реально оценивая соотношение сил, кредонцы не торопились. Пока остальная армия обходила кучку самоубийц с четырех сторон, перед холмом неспешно вытянулась в линию парочка полков кредонских стрелков, а на холм начали поднимать пушки и припасы к ним.

И вот прозвучали первые, пока только пристрелочные залпы пушек. Вот несколько ядер уже перерезали линии королевских гренадер, оставив за собой ошметки человеческой плоти и вопящих от боли раненых. Вот ядра начали ложиться точнее и чаще. А лицо полковника оу Дезгоота, которому общим решением была доверена честь командовать обоими полками, исказила гримаса разочарования и недовольства. И он уже было приготовился отдать приказ отодвинуться от холма, пока еще их не обложили со всех сторон…

И тут свеча, зажженная в отдельной, прикрытой сверху плетеной корзинкой и пучками травы («Чтобы доступ воздуха был», – пояснил Готор) ямке, наконец догорела больше чем до середины и подожгла облепленную порохом по методу все того же Готора веревку. Шипящая змейка пробежала вдоль искусно вырытой канавки, также закрытой сверху досками, оторванными от телег (за этот этап Готор переживал больше всего), и хорошенько замаскированной сверху с помощью самых опытных разведчиков Бида. Змейка нырнула в бочонок с порохом… чтобы доказать, что Готор немного ошибся.

Понимая, что артиллерии у противника нет, к обустройству батареи кредонцы отнеслись спустя рукава. Никто не стал останавливать пороховые возы на достаточно безопасном расстоянии, чтобы потом подносить бочонки с порохом на позиции по мере использования старых запасов. Обоз просто подогнали к склону холма, на котором установили батарею, и начали подавать боеприпасы к пушкам едва ли не с телег…

И тут в ложбинке, к которой пушкари подбегали, чтобы наполнить из бочек картузы с порохом, раздался мощный взрыв. Будто какой-то игривый бог топнул ногой, и земля затряслась с такой силой, что люди не удержались на ногах и даже перевернулось несколько пушек. А затем этот бог еще и дунул, словно малых таракашек, сметая пушкарей с их позиции. Но этим дело не закончилось. Разлетевшиеся во все стороны горящие обломки попали на перевернувшиеся возы с порохом, и те тоже начали взрываться…

Пушкарей и обозной команды просто не стало. Камни, комья земли, горящие обломки телег, куски тел и даже одна маленькая пушка долетели до стоящих в полусотне саженей перед батареей кредонских солдат, убив и покалечив многих из них. Кое-что долетело даже до тооредаанцев, находившихся гораздо дальше.

– Вперед! – заорал полковник оу Дезгоот еще, кажется, до того, как окончательно смолк грохот взрыва. И, поняв, что даже сам с некоторым трудом слышит свой голос, ринулся в атаку, увлекая за собой знаменщика и охраняющую эту святыню команду капралов.

Солдаты его полка привычно ринулись за своим командиром, а следом побежали и гренадеры Пятнадцатого.

Остановившись шагах в пятидесяти от растерянного и пребывающего в шоке противника, полковник начал отдавать команды. Его мало кто слышал, но офицеры знали свое дело, спешно выравнивая ряды. Палки капралов не напрасно столько лет гуляли по спинам солдат, и не зря те часами отрабатывали приемы с оружием, доводя их до автоматизма. А замешкавшихся или растерявшихся гренадер капралы быстро приводили в разум.

Фитиль раздуть. Полки открыть. К плечу. Целься. Пли!

По противнику прошелся свинцовый ливень. Первый ряд опустился на колено, и над его головами отстрелялись два следующих.

Последовала команда, и гренадеры ринулись на врага в штыковую. Все, что осталось от некогда стройных полков кредонских мушкетеров, было смято и обратилось в бегство. Бежали все, кто сохранил ноги и силы для бега.