Кимми не ответила, в основном потому, что сестра сказала правду. Она чувствовала ужасную подавленность и едва смогла заставить себя притащиться к завтраку этим утром, не говоря уже о том, чтобы переодеться. Кимми не ходила в школу последние три дня и надеялась, что сегодняшний режим не изменится.

Кимми никогда не притворялась больной: на самом деле она всегда была образцом здоровья, поэтому у матери не имелось причин сомневаться в жалобах дочери на головную боль и общую слабость. Также помогло и то, что мать (она прилетела из Сен-Люсии вместе со своим новым ухажером Дэвидом) пребывала в прекрасном рассеянном настроении. Двенадцать дней парных массажей, романтических прогулок по пляжу и ужинов при свечах – этого оказалось почти достаточно, чтобы изгнать горькое послевкусие развода. По крайней мере, так думала Даниэлла, пока в воскресенье вечером ее бывший муж Курт не открыл дверь, когда она пришла забрать девочек.

Один взгляд на забронзированную спреем физиономию бывшего (а он еще и ухмылялся в ее собственное тронутое загаром лицо) заставил Даниэллу стиснуть зубы. Именно тогда Курт сообщил ей о болезни младшей дочери: Кимми целую неделю жаловалась на плохое самочувствие и, в конце концов, рано утром ее спешно отправили из школы домой.

– Ты водил ее к доктору? – спросила мать, зная ответ.

– Нет. У нее не было жара, а я подумал, что это просто вирус. Я позволил ей спать все выходные, – ответил он.

Не желая портить полученное на острове расслабленное настроение, Даниэлла не стала давить на него дальше. Она забрала девочек и отвезла дочерей в свою квартиру на улице Бикман-плейс. Кимми, как только ей померяли температуру, сразу же легла спать, даже не послушав ни одной истории о поездке матери и не посмотрев, с какими лакомствами та вернулась. Лолли осталась с родительницей, охая и ахая над фотографиями, все время задаваясь вопросом, не пригласят ли ее в этом году путешествовать со Стивеном. На рождественские каникулы его семья всегда отправлялась в собственную виллу на Мауи. После того, как Лолли распаковала подарки: новое бикини, парео и двухсотдолларовые кристаллы «Сваровски» (гавайский русалочье-синий тон, чтобы после педикюра украшать ногти стразами, а не той грубой фигней, которую раздают в салонах), мать принялась расспрашивать о праздновании дня рождения Джейлин на прошлых выходных. Даниэлла хотела выяснить, нет ли здесь связи с недомоганием Кимми.

Лолли не была дурой и знала, что ответит за любое сомнительное поведение сестры, поэтому она мудро намекнула, что причиной состояния здоровья Кимми являются проблемы с парнем.

– Она переживет это, но сейчас не самый удачный момент. В четверг – День святого Валентина.

И вот четверг уже настал, и, каким бы неудачным ни был момент, Даниэлла понимала, что не может больше оставлять дочь дома без медицинской справки.

– Кимми, одевайся, – сказала Даниэлла, не отрываясь от айфона. – Доктор Беккер втиснул нас в расписание: мы не можем опоздать.

– А это обязательно? – заскулила в ответ Кимми. – Я могу пойти к нему завтра?

– Нет. Ты в курсе, что я играю в паре по пятницам, и уже поздно искать мне замену. А теперь – бегом. – Даниэлла указала на дверь.

Глубоко вздохнув, Кимми покинула кухню.

– Ты уверена, что хочешь отвезти ее к врачу именно сегодня? – прошептала Лолли. – В городе шагу некуда ступить без того, чтоб не наткнуться на курьера с цветами или воздушными шариками.

Даниэлла поморщилась и покачала головой.

– Не может быть, чтобы все это – из-за глупого мальчишки. Я хочу, чтоб ее проверили на болезнь Лайма. Не следовало отпускать ее после операции на колено в поездку с твоим отцом и Как-там-зовут-эти-сиськи восстанавливаться в домик в Вермонте. – Не желая игнорировать старшую дочь, она спросила: – Куда Стивен поведет тебя сегодня вечером?

Лицо Лолли просветлело, на лице появилась улыбка.

– Это сюрприз. Но я надеялась, что смогу сегодня вернуться поздно… пожалуйста, мам?

Даниэлла кивнула, зная, что тоже поздно вернется с запланированного свидания на День святого Валентина.

– Ладно, но тебе лучше быть дома к полуночи. Девон приедет погостить к Кимми, а я позвоню, если не успею к тому моменту. На сотовый Девон, не на твой.

Лолли кивнула, довольная полуночным сроком, она рассчитывала на одиннадцать тридцать. Девушка солгала матери в лицо, поскольку знала, где они будут ужинать со Стивеном: в «Сент-Реджис», где у бойфренда был доступ к огромному номеру на всю ночь. Они планировали сбежать из школы после четвертого урока и встретиться в отеле в два часа, что даст им добрых десять часов праздника. У Лолли был красный кружевной бюстгальтер и трусики, подходящие к платью «Элис и Оливия», как часть ее подарка Стивену. Она собиралась исполнить сложный стриптиз под «Любовь» Кендрика Ламара[36], который она отрепетировала с хлыстом для верховой езды «Агент Провокатор» (последний она купила по прихоти, когда выбирала новое белье).

Она также приобрела Стивену новые часы «Эпл»: прежние Лолли успела разбить о мраморное основание полотенцесушителя в ванной комнате пентхауса. Она купила себе такие же, но подобрала подходящий браслет из натуральной кожи, отринув тот, который продавал «Эрмес». Она все еще немного беспокоилась о подарке, но напомнила себе, что простила парня, и, возможно, презент станет удачным напоминанием, которое он будет носить каждый день.

Перед уходом в школу Лолли крепко обняла мать, пожелав ей счастливого Дня святого Валентина.

– Напиши мне после визита к врачу, расскажи, что с Кимми, ладно? – попросила она, искренне переживая за младшую сестренку, по крайней мере, в тот момент. Лолли подозревала, что на выздоровление Кимми нет никакой надежды, пока не закончится праздник влюбленных. В конце концов, какая девушка хотела бы, чтоб ей твердили о том, что у нее нет парня, который относился бы к ней так, как относился к Лолли Стивен?

II

Анна отмечалась в приемной Академии Гринвича до начала уроков, поскольку получила отгул для посещения выставки собак Вестминстерского клуба на Манхэттене. Накануне она пропустила половину занятий, чтобы посмотреть выступление обоих питомцев в группах, в которые входили собаки породы ньюфаундленд. Джемма, не сумевшая взять первые призы как «Лучшая сука», получила приз за стать, что, хотя и было почетно, означало: участвовать в конкурсе она не будет. Но ее брат, Джон Сноу, короткая кличка от Дозорный Джон Сноу, стал лучшим кобелем. Разумеется, он примет дальнейшее участие в соревновании и будет показан в рабочей группе четвероногих, которую будут оценивать в полдень. Если он займет первое место и там, то его допустят к главному