Глобализация играет огромную роль в процессе изменения баланса сил между капиталом и остальным населением. Неудивительно, что левые сталкиваются с искушением заимствовать все более популярную ксенофобию правых с целью поиска возможностей возвращения к национализму и экономическому протекционизму. Одним из важнейших аспектов разбалансированной природы политической деятельности в постдемократических обществах является то, что националистические правые силы во многих случаях становятся реальным или потенциальным политическим партнером неолибералов – идет ли речь о создании коалиций (Нидерланды) или о сосуществовании в рамках одной партии, как в случае с английскими консерваторами или республиканцами в США. Неолибералы – основные инициаторы и активные участники процесса глобализации, и проводимая ими политика подразумевает интенсивное осуществление неограниченных межнациональных взаимодействий, включая обеспечение высокого уровня иммиграции. Таким образом, они не разделяют программу действий ксенофобов, но находят ее полезной, используя как ложную мишень для критики, которая при ее отсутствии могла бы быть направлена на группы, интересы которых представляют неолибералы. Иммигранты и международные организации принимают на себя большую часть обвинений, которые в ином случае могли бы «посыпаться» на глобальные корпорации.

В этих условиях для социал-демократических движений более логичным ответом был бы экономический национализм, но они должны преодолеть такой соблазн. Отчасти потому, что выдвижение обвинений в адрес иммигрантов и иностранцев означало бы «перенос критического огня» на тех, кто не несет ни малейшей ответственности за экономические проблемы наших дней. Кроме того, протекционизм сам по себе является опасной ловушкой, поскольку он предполагает лишение внутренних потребителей доступа к товарам, произведенным за границей, посредством установления либо прямых запретов на импорт, либо высоких ввозных пошлин. Использование подобных инструментов неизбежно влечет за собой ответные действия со стороны торговых партнеров. Таким образом, адвокаты экономического национализма и противники глобализации должны принять во внимание общее снижение объемов международной торговли и неизбежное значительное ограничение потребительского выбора. Внутренние производители обрадуются снижению интенсивности конкуренции. Одновременно будут ослабевать стимулы к инновациям и удовлетворению запросов потребителей. Последние попытаются избежать контроля, препятствующего приобретению ими товаров в странах, в которых качество продукции поддерживается на высоком уровне, что приведет к необходимости создания полицейской сети, обеспечивающей надзор за поведением потребителей. Если внутренние производители принадлежат к частному сектору, то рост пользующихся политическими привилегиями экономических элит (одна из основных проблем реального неолиберализма, рассматриваемых в этой книге) лишь ухудшает ситуацию. Если производство переходит под контроль государства, возникающая монополия еще больше ослабит стимулы к повышению качества продукции и удовлетворению потребителей. Попытка выйти из этой спирали ухудшающегося качества приведет страну к тому, что она столкнется с проблемой, когда производимая в ней продукция должна будет конкурировать с превосходящими ее по качеству товарами из государств, участвующих в процессе глобализации. Скорее всего, внутренние производители столкнутся с глубоким кризисом сбыта, а народное хозяйство в целом окажется под гораздо более сильным воздействием неподконтрольных государству сил, чем прежде, поскольку в различных секторах экономики значительно возрастет доля импортируемой продукции. По существу, этот сценарий был воплощен в жизнь в странах, в которых функционировала социалистическая система производства.

Казалось бы, у нас имеется только два варианта. С одной стороны, мы можем согласиться с неизбежностью глобализации и сопровождающим ее переходом власти и богатства к международной капиталистической элите, находящейся вне пределов демократического контроля. С другой стороны, мы можем сделать выбор в пользу режима национальной защиты, когда власть и богатство передаются местным капиталистическим элитам. Последние предлагают нам товары и услуги низкого качества, и после краха этого режима национальной экономике страны придется иметь дело с еще более жестокой и опасной глобализацией, чем прежде. Однако у нас есть и третья возможность, которой должна воспользоваться социал-демократия, да и любая другая политическая сила, отвергающая и крайний неолиберализм, и возвращение к протекционистскому национализму. Речь идет о создании наднациональных структур, способных представлять интересы, выходящие за пределы воздействий рыночных сил и глобальных корпораций.

Эти структуры уже существуют, но в ослабленной форме. Учитывая доминирующую политико-экономическую силу неолиберального капитализма, они действуют в основном как его агенты, а не как ограничители его власти. Имеются в виду Всемирная торговая организация и МВФ, Всемирный банк (для слаборазвитых стран) и ОЭСР (для экономически развитых стран), а также ЕС (для европейских государств). В главе I мы упоминали о том, что в последнее время некоторые из этих организаций отошли от позиции крайнего неолиберализма, которую они занимали на протяжении 1980–1990-х годов, выступая адвокатами бескомпромиссного вплоть до бессмысленности дерегулирования. Они имеют возможность принять и регулятивную повестку дня, которая выходила бы за границы создания и «поддержания порядка» на рынке. В частности, ОЭСР осуществляет сильную программу противодействия коррупции в отношениях между государством и бизнесом. Социал-демократы и неолибералы из числа сторонников чистого рынка полностью согласны с этой программой, в отличие от приверженцев корпоративной власти, т. е. неолибералов третьего рода. Всемирный банк всерьез занимается проблемами бедности, а также создания и развития инфраструктуры. Более крупной проблемой является ВТО, поскольку эта организация осуществляет чисто неолиберальную программу слежения за соблюдением правительствами практически всех государств мира правил свободной торговли. Право на вступление в ВТО и использование выгод простого и легкого доступа на мировые рынки предоставляется только тем странам, которые сами придерживаются этих принципов. Возможно, ВТО следовало бы добавить к уже действующим критериям членства в организации определенные социальные поправки, направленные на то, чтобы лишить доступа к режиму свободной торговли государства, в которых допускается использование рабского и детского труда, отсутствуют безопасные и здоровые основные условия труда или применяются другие жестокие, бесчеловечные практики.

Необходимость этого шага обусловливается тем, что требования ВТО исключительно о соблюдении принципов свободной торговли поощряют фирмы и страны к использованию неудовлетворительных трудовых и экологических практик как наиболее простых способов достижения успеха в конкурентной борьбе. В данном случае нейтралитет невозможен – либо международный регулятивный режим отвергает важность всех рыночных несоответствий и внешних эффектов, настоятельно требуя чистого рынка, либо он признает, что рынки способны не только творить благо, но и нести с собой зло. Один из способов решения этой задачи состоит в том, чтобы ВТО дополнила свои критерии членства в организации соблюдением в странах трудовых кодексов, одобренных Международной организацией труда (МОТ), в которой представлены не только национальные правительства (как в ВТО), но и работодатели, а также профсоюзы. По мнению Гая Стандинга, в последние годы под давлением неолиберальных стандартов многие соглашения МОТ в значительной степени игнорируются, но сам механизм функционирует. Не хватает лишь политической воли, так как под влиянием ведущих корпораций правительства многих стран мира расслабленно наблюдают за тем, как крупный бизнес извлекает прибыли из человеческих страданий. Важно отметить, что данная проблема носит чисто политический, а не технический характер. Имеются все необходимые инструменты, и, если правительства стран мира озаботятся этой международной проблемой, они способны организовать взаимодействие и с толком использовать их. Возможность этого наглядно проявилась после террористической атаки на Нью-Йорк в сентябре 2001 г. В наши дни в качестве одного из инструментов борьбы с терроризмом используется такое жесткое регулирование межгосударственных финансовых трансакций, которое в обычных условиях или когда речь заходила об уклонении от налогов, правительства большинства стран мира, включая США, считали невозможным.