Корнфлогг же считался центром криминальной активности вовсе не потому, что там можно было найти всё, что угодно, а наоборот. Север, текша, глушь, огромные теплицы, масса органики в качестве подкормки, большая часть городского населения состоит из работяг, которым нет дела ни до чего. Суровый климат и обилие орков буквально превращали город-порт в кузницу кадров для «мертвецов». Но, как и говорила милая добрая старушка, в Корнфлогге не было ничего. А вот в Мадженте… в Мадженте было всё. А у богатой Стеллы, пребывающей в теневой мир столицы под эгидой проводника городского запаса симценза, был исключительный шанс и возможность приобрести и установить на «Солнышко» действительно хорошие механизмы. А оно точно требовалось, могу утверждать, как гном, немало времени уже проведший вместе с полугоблиншей в недрах этого корыта. Мечтала малоодетая особа громко, вслух, с чувством и матом. А мне теперь достаточно лишь отдать ей бабосики, ни о чем даже не намекая. Сама все купит и установит. Ну не красота ли?

— Книжки — хрень, — выдал я вердикт, захлопывая мятые и замурзанные источники знаний, — Я тебя лучше научу.

— Ты? Меня? Магии? — лицезреть круглое зеленое лицо с выпученными желтыми глазами дарило своеобразное удовольствие, на которое я даже слегка подсел, — А ты умеешь?!

— Даже лучше. Я знаю.

Тоже вполне гнусный манипулятивный ход. Простейшая логика — если разумный тебя учит, тратит на тебя время, печется о твоем благосостоянии, то он явно хочет, чтобы ты жила. Он верит, что ты выживешь. Он дружественен. Простой урок: хочешь, чтобы что-нибудь сработало? Работай над этим.

Потянулись дни. Большую часть времени я коротал в пулеметном гнезде, представлявшим из себя продуваемую зимними ветрами клетку с парой рычагов, вращающими амбразуру с пулеметом. Остальное время уходило на отдых, сон и расспросы слегка оттаявшей Стеллы, для которой, как оказалось, научиться магии было давней заветной мечтой. Только вот эти самые расспросы, что я вёл, в надежде понять возможности и опыт красноголовой полугоблинши, порождали множество вопросов.

Стелле Заграхорн было восемнадцать лет. Не такой уж и малый возраст для полукровок, только вот одно «но» — она разбиралась только в «Солнышке». Знала, как он устроен, угадывала по возникающим шумам любую неисправность, играла на этом кустарном детище своего отца как на органе, компенсируя все его погрешности и неполадки. Отлично разбиралась в воздушной навигации, могла вести эту развалюху при любых погодных условиях, всегда держала в памяти, что нужно починить или исправить. Только вот… на этом всё. Большему Заккери Заграхорн дочку не учил от слова «совсем».

Не зря бабуля называла его мудаком, ой не зря.

Девчонка не умела драться ни холодным, ни огнестрельным оружием. Пределом её знаний были операции с шестиногим трактором и пулеметом, да и то, папаша потратил в свое время лишь пяток патронов, чтобы показать девушке азы. Еще десяток она выпалила когда-то по кустам, отгоняя надоедливого ихорника от копающегося в тайнике бати. Она умела считать, писать и читать, но на этом её знания заканчивались. Не считая неструктурированного безобразия, что могла нахвататься от собственного отца вечно сидящая в дирижабле девчонка.

— Твой папаша был тот еще ублюдок, — вынес я диагноз, когда закончил с расспросами, — Он вообще никуда тебя отпускать не собирался. Вообще не думал о твоем будущем.

— Ты…! — тут же взбеленилась Стелла, сверкая глазами.

— Я даже думаю, что он специально запугивал тебя «внешним миром», чтобы ты себе пацана не нашла или другую жизнь там не захотела. Чтобы вообще не портила ему планы, — отрезал я, давя бунт в зародыше гадким и мерзким вопросом, — Думаешь, с чего твоя бабка мне твоё наследство доверила?

Вот и все, клиент готов. Я прямо источник депрессии для девушки. Сдираю розовые очки, развенчиваю мифы, глумлюсь над нежным внутренним миром. Это всё от воздержания, не иначе.

Без происшествий, всё-таки, не обошлось. Мы уже подлетали к пригородам Мадженты, как на параллельный курс с «Солнышком» лег дирижабль, ничем внешне не отличимый от судна Стеллы. Держался он скромно, на расстоянии в пару сотен метров, от того я, взяв его на прицел, спокойно поглядывал на мирно тыгыдыкающий в нужную нам сторону поезд, не очень-то и волнуясь. Подобное состояние дел длилось несколько минут, а затем «Солнышко» самым неожиданным для меня образом начало снижаться, что было совершенно нехарактерно для манеры полёта у полугоблинши. Насторожившись, я рискнул, покинув огневой пост, в итоге обнаружив безмятежно пускающую пузыри девицу, распластавшуюся по своему пилотскому креслу безвольной медузой.

Немного уже разобравшись за прошедшее время в нехитром управлении этой летающей кустарщиной, я, вернув аппарату стандартную высоту, принялся будить дрыхнущую контрабандистку. Выходило отвратительно, просыпаться она не хотела ни в какую, но под конец, когда я, потеряв терпение, затащил её в продуваемое всеми ветрами гнездо, начав в нем уже отвешивать полноценные пощечины, спящая красавица проморгалась, потупила на происходящее, а потом внезапно «включилась», изойдя криком потревоженной не в том месте девственницы. Затем, смирившись с мыслью, что её будят по серьезным причинам, а не собираются злобно насиловать на промораживающем до костей ветру, сама встревожилась, сообщив мне, что засыпать вне смены просто так — не стала бы ни за какие коврижки.

Через полчаса, убедившись, что мы никем не преследуемы, стали совещаться. Итогом был вполне прозаичный вывод — магия. Кто-то из шедшего с нами параллельными курсом судна наслал сонное заклинание на «Солнышко», а затем, увидев, что оно оказалось неэффективным, удрал.

Сильный и умелый маг. Меня многому научили в Хайкорте в теории волшебства, так что общую картину я увидеть мог. Сначала был некий базис, известный каждому живому горожанину, призванный облегчить ему жизнь в разных бытовых делах, затем несколько уроков от Ахиола, факультативные книги из школы и библиотеки… в общем, в теме я разбирался достаточно, чтобы понять, что происходит. Создание и передача устойчивого волшебного конструкта на пару сотен метров лежало далеко за пределами моих способностей из того времени, когда я что-то мог. Это ведь энергия, излучаемая по широкому конусу довольно продолжительное время!

Не было печали.

— Я хочу, чтобы ты учил меня магии! — Стелла, сбросившая с себя морок, была разгневана и испугана. Девушка вполне себе оценила, что могло ожидать её в случае, если бы она управляла «Солнышком» одна, либо была в компании обычных орков с их обычной физиологией. Выводы ей явно пришлись не по душе.

— Сначала ты пройдешь одно испытание, а потом, если всё кончится хорошо, то я начну тобой заниматься, — не стал строить из себя непонятно кого я, — Я обучу тебя защищаться, нападать, убивать. Использовать магию. А еще научу самому главному — соображать. Но потом.

— Что за испытание? — нахмурилась полугоблинша, явно подозревая всякое.

— В Мадженте наши пути на время разойдутся. Я буду занят поисками выхода на Кирана, а ты будешь отираться возле «Солнышка». Столица, Стелла, единственное место, где ты можешь сделать свою развалюху… менее развалюхой. Деньги у тебя есть. Правда, задачи починить дирижабль я перед тобой не собираюсь ставить. Просто выживи, пока я не вернусь. Выживи и не потеряй дирижабль, иначе ты просто будешь для меня бесполезной. А если ты будешь для меня бесполезной, то я не возьму тебя с собой, когда отправлюсь искать того доброго милого гномика, у которого для тебя в штанах спрятано настоящее противоядие. Если ты справишься с столь несерьезной задачей, то тогда и только тогда у меня будет небольшая надежда на то, что я не потрачу на тебя время зря. Понятно?