— Он сидел за драку, — напомнил Йоран Буман.

— Обычно он не дерется, — сказал полицейский. — Но, если вам надо, я могу все о нем выяснить. Вы в самом деле думаете, что он мог пойти на убийство?

— Мы не знаем, — сказал Курт Валландер. — Но его надо найти.

Они поехали обратно в Кристианстад. Снова пошел дождь. Полицейский в Сёльвесборге произвел на них впечатление толкового парня. Можно было рассчитывать, что он найдет Нильса Веландера.

Но Валландер сомневался, даст ли это что-нибудь.

— Тысячекроновые бумажки сами по себе ни о чем не говорят, — сказал он. — Мы все равно ничего, по сути, не знаем.

— И все же что-то тут есть, — сказал Буман.

У въезда в город они остановились пообедать. Курт Валландер хотел позвонить в Истад, но телефон-автомат был сломан.

В половине второго, перед тем как ехать по третьему адресу, Йорану Буману понадобилось зайти в свой кабинет.

Девушка в вестибюле остановила их.

— Звонили из Истада. Просили Курта Валландера позвонить, как только он появится.

— Позвонишь от меня, — предложил Буман.

Мучимый скверными предчувствиями, Валландер набрал номер. Не говоря ни слова, Эбба соединила его с Рюдбергом.

— Тебе лучше приехать, — сказал Рюдберг. — Какой-то кретин застрелил беженца из Сомали в Хагехольме.

— То есть как — застрелил?

— Вот так и застрелил. Этот сомалиец вышел пройтись, и его застрелили из дробовика. Я тебя искал повсюду. Где ты там, кстати, остановился?

— Насмерть?

— Полголовы снесло.

Валландера вдруг замутило.

— Я еду, — сказал он.

Он положил трубку в тот самый момент, когда вошел Йоран Буман с двумя чашками кофе. Курт Валландер сообщил ему, что произошло.

— Возьми спецмашину, — предложил Буман. — А твою пригонит кто-нибудь из ребят.

Через две минуты Валландер уже мчался в Истад под душераздирающий вой сирены. Рюдберг встретил его на улице, чуть не на ходу прыгнул в машину, и они помчались в Хагехольм.

— Улики есть? — спросил Валландер.

— Никаких. Но кто-то позвонил в редакцию «Сюдсвенска дагбладет» буквально через несколько минут после убийства. Сказали, что это месть за Юханнеса Лёвгрена. Следующей будет женщина — за Марию Лёвгрен.

— Чистое безумие, — сказал Валландер. — Мы ведь уже не подозреваем никаких иностранцев?

— Кто-то думает по-другому. Кто-то считает, что мы просто их прикрываем.

— Я же дал опровержение.

— Тем, кто это сделал, плевать на твое опровержение. Они давно дожидаются удобного момента, чтобы взяться за оружие.

— Чистое безумие, — повторил Валландер.

— Еще бы не безумие. Но никуда от этого не денешься.

— Эти, в газете, хоть догадались записать разговор?

— Да.

— Я должен прослушать, не тот ли это голос, что звонил мне.

Машина мчалась среди сконских полей.

— Что будем делать? — спросил Валландер.

— Надо найти убийц Лёвгрена. Как можно скорее.

В Хагехольмском лагере царил хаос. Растерянные и плачущие беженцы собрались в столовой, звонили телефоны, журналисты бегали с микрофонами. Валландер вышел из машины на глинистом проселке недалеко от лагеря. Снова задул ветер, так что пришлось поднять воротник куртки. Место преступления уже было оцеплено. Убитый лежал ничком, лицом в грязь.

Курт Валландер осторожно поднял простыню.

Рюдберг не преувеличивал. От головы почти ничего не осталось.

— Стреляли почти в упор, — сказал стоявший рядом Ханссон. — Наверное, сидели в засаде. Выстрелы сделаны с двух метров, не больше.

— Выстрелы? — спросил Валландер.

— Директор сказал, что слышал их два, один за другим.

Курт Валландер огляделся.

— Следы машины, — сказал он. — Куда ведет эта дорога?

— Через пару километров выходит на трассу Е-14.

— И никто ничего не видел?

— Довольно трудно допрашивать беженцев, которые говорят на пятнадцати различных языках. Мы этим занимаемся.

— А убитый кто?

— У него жена и девятеро детей.

Курт недоверчиво поглядел на Ханссона:

— Девятеро?

— Представь себе завтрашние заголовки. Ни в чем не повинный беженец, отец девяти детей, убит во время прогулки.

Подбежал Сведберг.

— Звонит начальник полиции! — крикнул он.

Валландер удивился:

— Он же приезжает только завтра!

— Не наш. Из Стокгольма. Начальник Управления государственной полиции.

Валландер сел в машину и взял телефон. Глава государственной полиции разговаривал с ним в приказном тоне, и Курт Валландер почувствовал раздражение.

— Все это выглядит очень скверно, — сказал начальник. — Только убийств на расовой почве в этой стране и не хватает.

— Это уж точно, — согласился Валландер.

— Займитесь этим в первую очередь.

— Хорошо. Но на нас висит еще двойное убийство в Ленарпе.

— Есть успехи?

— Кое-какие есть. Но требуется время.

— Докладывайте мне напрямую. Вечером я участвую в телевизионной дискуссии, и мне нужна самая полная информация.

— Будет сделано.

Начальник повесил трубку.

Курт Валландер остался сидеть в машине.

Этим займется Неслунд, подумал он. Пусть снабжает Стокгольм бумагами.

На душе было скверно. Похмелье прошло, и он со стыдом вспомнил о ночном происшествии. Может быть, потому, что увидел подъехавшего Петерса.

Вспомнил Мону с другим мужчиной в машине. Смеющуюся Линду. Негра рядом с ней. Отца за мольбертом и его вечную картину. Подумал он и о себе.

Время жить и время умирать.

Он заставил себя выйти из машины.

Только бы больше ничего не случилось, подумал он.

Иначе нам не справиться.

Посмотрел на часы. Четверть четвертого. Снова пошел дождь.

Курт Валландер стоял под дождем и мерз. Было уже почти пять часов, совсем стемнело, пришлось подключить привезенные полицией прожектора. Мимо прошлепали два санитара, то и дело поскальзываясь, чтобы забрать тело убитого. Глядя на кашу под ногами, он подумал, что даже такому виртуозу розыска, как Рюдберг, нелегко будет обнаружить какой-то след.