Знакомое чувство – то, что называется азартом.

– Можно. И все же будьте настороже! А ты, Клер, держись ко мне поближе и даже на шаг от меня не отходи.

Как бы внимательно я все ни осмотрел, случиться может всякое. Пол под ногами внезапно провалится. Или обрушится потолок. Или стены сдвинутся. Или помещение вдруг полностью будет охвачено пламенем. Или заполнится водой. А то и все сразу. Так, стоп! Воды и пламени одновременно быть не может, но все остальное – вполне.

– А самое главное – руками ничего не бери, иначе и без пальцев можно остаться. Сначала сдвинь с места кинжалом.

То, что здесь был именно бордель, определялось с первого взгляда, причем с порога. Просторный холл и широкая лестница, ведущая на второй этаж, который весь был разбит на множество небольших, почти крохотных помещений. В них только и втиснуть, что кровать да пару предметов мебели. Ну а если у кого‑нибудь возникнут сомнения – пусть полюбуется на каменные резные панно. Например, на то, где голый мужчина развлекается сразу с тремя обнаженными женщинами. Или на соседнее, где все происходит наоборот. А заодно обратит внимание, насколько тщательно переданы все особенности строения мужского и женского тел.

Головешка с Блезом тоже работали в паре. Вот они скрылись в одной из комнат, и сразу же оттуда раздался грохот. Судя по ругани, которую Блез обрушил на Теда, ничего страшного не произошло, но тот умудрился что‑то свалить на своего напарника. Затем оба они начали яростно чихать. Еще бы нет – даже из дверей вылетело облако пыли. Ее здесь хватало, и все было покрыто толстым слоем.

Вообще‑то Головешка был прав – обнаружить здесь много ценностей надежды не было. Но на новую повозку и пропитание насобирать должны. Мы прошли с Клер к вырезанной из цельного куска камня барной стойке. Девушка что‑то на ней увидела, сдвинула с места кинжалом, взяла в руки, пальцами оттирая от пыли. Внимательно рассмотрела небольшую кругляшку и неожиданно смутилась.

– Что там у тебя? – поинтересовался я. Еще бы меня не заинтересовала ее реакция…

– Точно не монета, – ответила она, все еще смущаясь.

На металлическом кругляшке, размером с монету среднего достоинства, было изображение пары, занимающейся любовью. Причем любовная поза была у них настолько обычной и распространенной, что в сравнении с настенными панно казалась даже целомудренной. И к чему тут краснеть? Металл, пошедший на изготовление того, что так и хотелось назвать жетоном, не был хоть сколько‑нибудь драгоценным. Тот же, что и на пуговицах схиллартов.

– Там их еще несколько. – Кивком Клер указала на столешницу.

– Ну вот и отлично! – заявил я, сгребая все одним широким движением. – За каждую их них дадут хорошую цену.

Находятся даже такие любители, которые оправляют подобные находки в золото и носят на цепочке как медальон. Еще бы, если каждая из них кажется произведением искусства, настолько изображенные фигурки выглядят реалистичными.

Блез с Головешкой тем временем перешли в другое помещение, из которого снова раздался грохот. Но уже не такой сильный, и на этот раз ругался Тед.

Мы же с Клер приблизились к нише под лестницей, ведущей на второй – и последний – этаж здания.

Там, на каменном постаменте из розового мрамора, стояла какая‑то непонятная штука. Осмотрев со всех сторон, я решительно взял ее в руки, на всякий случай сделав быстрый шаг назад. Ничего не произошло, и теперь можно было рассмотреть предмет более внимательно.

Но для этого сначала стоило стереть с него пыль. Без нее вещь стала выглядеть куда более привлекательной.

– Что это? – спросила Клер. – Шлем?

– Не думаю, – ответил я, хотя легкое сходство все же имелось.

Обруч из полосы металла светлого, почти белого цвета. От него сходятся в одной точке еще множество полосок, но куда более узкие, и вся эта конструкция венчается шариком размером с лесной орех. Который, после того как остался без пыли, начал переливаться всеми цветами радуги.

Шлемом это быть не могло, потому что между полосками палец в состоянии пролезть, но вещь так и просилась на голову.

– Это – корона! А ты – моя королева! – заявил я, водружая ее на Клер. – Что вам угодно, ваше величество? – После чего, отставив руку и ногу, склонился в низком поклоне, до конца отыгрывая роль верного вассала.

А когда ее поднял, не узнал девушку, настолько изменилось выражение ее лица.

– Лео! Ты – мой король! – притянула Клер меня к себе и впилась в губы страстным поцелуем.

Конечно же я был нисколько не против. Подумав при этом, что давно бы мог назвать ее королевой. Но кто же мог знать, что Клер так бурно отреагирует именно на такое обращение?

– Ты – мой мужчина! Ты – самый‑самый! – едва оторвавшись от моих губ, жарко шептала мне на ухо девушка. – Лео, а ты свой плащ с собой не прихватил? – Тут Клер слегка потупилась, но от этого не перестала обнимать менее крепко. – Господи, почему ты такой недогадливый?! Ну ничего: видела я одно укромное местечко, где нас никто не найдет. Пошли? – потянула она меня за руку.

Я не верил в происходящее: Клер смотрела на меня и вела себя со мной так, как мечталось мне об этом с того самого мгновения, когда впервые ее увидел в Торетто. Неужели мечты иногда сбываются?

Дальше я все испортил сам. Целуя девушку, решил снять с нее эту штуку. Спрашивается, зачем?! Она же почти не мешала!

Клер как будто очнулась от наваждения. Мгновение она стояла неподвижно, приходя в себя, затем началось:

– Что это было?! Лео, я тебя спрашиваю: что… это… было?! Что за гадость ты напялил мне на голову?! Как я такое только могла?! Как тебе только не стыдно! – Она почти плакала, и губы у нее дрожали.

– Честно, я сам не знал, что это такое! – Мне пришлось оправдываться в том, в чем я абсолютно виноват не был. И еще горько сожалеть, что не сама Клер вдруг начала меня жаждать – так на нее подействовала эта штука.

– Ты‑то – и не знал?! Кого ты хочешь обмануть?!

– Чем угодно тебе поклянусь! Я даже не слышал о подобном!

– Выкинь ее немедленно!

Сейчас! План сложился у меня мгновенно. Куплю нескрипучую повозку, чтобы пробираться к Клер бесшумно. Затем лишь и останется, что надевать на голову ей спящей эту хрень. Только завязочки нужно приделать, чтобы не слетала. Зарубки буду наносить прямо на этой кастрюле. Вернее, царапины. Пока их не станет ровно двадцать шесть, согласно недостающим на пропавшей палочке. А там, глядишь, Клер и привыкнет быть именно такой, какой я мечтаю ее видеть.

– Клер, – мягко начал я, – ну зачем ее выкидывать? Нисколько не сомневаюсь – эта штука стоит безумных денег! Если я ее выкину, то выброшу парочку пригоршней золотых монет. А разве они нам будут лишними? Давай просто спрячем ее в мешок и на время о ней забудем?

– До самой продажи? – Девушка требовательно заглядывала мне в глаза.