– Наверх?

– Лошадь не пройдет, – не согласился я. – Остаемся пока здесь, а там будет видно.

Место удобное: нашим преследователям верхом сильно не разгуляться, а для нас самих полно укрытий. И если они нас здесь прижмут, устроим им такую войну, что никому из них мало не покажется. Куда хуже будет, если мы попадемся им в более неподходящем месте. Головешка первым долгом освободил Пегги от поклажи, провел ее туда, где среди камней виднелся клочок пышной сочной травы, погладил ее по шее и что‑то даже шепнул на ухо. Лошадь потянулась к нему мордой, будто желая поцеловать. Мы все трое, пряча улыбки, стремительно отвернулись. Затем, не удержавшись, синхронно хмыкнули: любовь у них! И тут он начал судорожно рыться в мешке, охлопывать себя по бокам и даже, сняв шляпу, заглянул в нее.

– Что случилось?! – с тревогой спросили мы.

– Стекло свое оставил в телеге, – покаянно склонил голову Теодор.

Как же так? Без его волшебной стекляшки в некоторых ситуациях нам придется худо.

– Лучше бы голову! – правильно заметил Блез. – Голов, как у тебя, везде тыщи, но где мы возьмем еще одну такую же стекляшку?

– Да что вы раньше времени‑то? Сейчас пойду и принесу.

– Может, вдвоем с тобой отправимся? – спросил я.

– Не надо, я сам. – Головешка занимался тем, что наносил себе на лицо полоски грязи, чтобы стать незаметнее в лесу. – Нормально? – Закончив, он обратился сразу ко всем.

– Сейчас подправим. – Блез, щедро зачерпнув ладонью целую пригоршню, старательно размазал ее по лицу Теда. – Вот теперь действительно нормально!

– Удачи! – сказал я Головешке уже в спину.

За него можно особенно не опасаться: в лесу он как у себя дома. Главное, чтобы не нарвался на собачью свору.

– Одни растяпы вокруг, – искоса метнув на меня взгляд, горестно вздохнула Клер. – Вечно что‑нибудь да потеряют. Блез, а ты, случайно, нигде ничего не оставил?

– Сердце, на своей далекой родине, – печально улыбнулся тот. – А так все в порядке.

Ушел Головешка, Блез на всякий случай отправился обследовать ближайшие окрестности, и мы остались с Клер наедине.

– Вода, – указала на ручей девушка.

– И что? – Сам вижу, что вода. А, например, не пиво, что было бы куда лучше.

– В ней должна быть рыба.

– И что?

– Кто‑то хвалился, что добудет ее из любого водоема.

– Кушать хочется? – Какая может быть рыба в этом ручье, где мы даже ног толком не замочили, настолько он мелкий? Разве что малявка в палец величиной, на которую и время тратить жалко.

– Очень! – честно призналась Клер.

– Финики будешь?

При одном воспоминании о них девушку передернуло от отвращения.

– А колбаски нет? – с надеждой спросила она.

– Чего нет, того нет, – с сожалением развел я руками.

– Дай хоть фиников. – И Клер передернуло снова.

– Может, лучше окорок? – с жалостью спросил я, глядя на Клер, которая ела финики с таким видом, будто ее, молодую красивую девушку, насильно заставили принимать яд, от которого она вскоре умрет.

– У тебя есть окорок?!

– Ага. – Я с готовностью кивнул. – А еще немного сыра. И лепешки. А также парочка персиков и гроздь винограда. Но виноград, наверное, помялся.

– Так что же ты молчал?!

– Я не молчал, ты у меня только про колбаску спрашивала.

– Лео! Едва только я начала проникаться осознанием того, что ты спас меня от мужлана‑барона, как ты вдруг сам все испортил! – И она посмотрела на меня со значением.

Пришлось пожать плечами: судьба у меня такая. По дороге сюда я твердо решил: буду вести себя по отношению к Клер как настоящий мужчина. А как они поступают? Правильно: понравилось им что‑то – берут не раздумывая, не обращая внимания ни на что. А то, видите ли, спрашиваю, можно ли поцеловать, – так сразу уже и ненастоящий. В общем, я тоже проникся осознанием.

– Кушай, – разложил я на камне перед ней все, что у меня было съестного.

– А ты куда?

– Пойду присмотрю укромное местечко. – Я стоял перед Клер с перекинутым через плечо плащом, и тоже смотрел на нее со значением. – Ты кушай, кушай!

Все испортил Блез. Не удалось мне отдалиться и на несколько шагов, как объявился он. Блез отщипнул виноградину, броском отправил ее в рот и сообщил:

– Я нашел пещеру.

– Большую?

Новость меня не особенно обрадовала. Даже если пещера окажется достаточно велика, чтобы мы смогли поместиться в ней вместе с лошадью. Если нас в ней обнаружат, окажемся в западне.

– Да не так чтобы очень. Но, по‑моему, она сквозная.

– Почему ты так решил? – Все становилось куда более интересным.

– Отблески света впереди были видны. Но я толком ее не исследовал. Надолго вас не оставишь: вдруг сюда эти припрутся, – пояснил он. – И потому нашел ее – и быстренько назад.

А вот это ты, Блез, зря! Мог бы вначале хорошенько ее осмотреть. Я взглянул на девушку, которая уже успела покушать. Ну ничего: если мужчина принял какое‑нибудь решение, он обязательно воплотит его в жизнь.

– Правильно сделал. – В отличие от меня, Клер полностью была с ним согласна. – Вернется Головешка, и тогда мы исследуем ее не спеша.

Глава 13

Головешка вернулся, когда мы всерьез уже обеспокоились его долгим отсутствием, а сам я не раз успел пожалеть, что отпустил его одного. Он выглядел таким мрачным, что вопрос напрашивался сам собой:

– Стекляшку свою не нашел?

– Нашел. Правда, чуть в лапы им не угодил: они всего‑то в нескольких шагах от меня проехали.

– Что они делали?

– Ругались.

– На нас?

– В основном на собак: те от них куда‑то сбежали. Но и на нас тоже.

– А чего такой смурый? – Блез любит иногда щегольнуть таким словечком, что о его значении я только по контексту и догадываюсь.

– Я не смурый – я задумчивый. Странно как‑то: чего это у них у всех синяки под левым глазом? Большие такие, на весь глаз!

– И у барона?

– Нет, у того только шишка на лбу.

– Что, так уж у всех синяки? – усомнился Блез.

– Ну, может, и не у всех, но у тех, кого видел, – точно.

– Действительно странно.

Учитывая, что Счастливчик Леонард – типичный правша, ничего странного в этом нет. Левой устанавливаешь дистанцию – правой бьешь. Все‑таки я не Железный Дрю – у того с обеих рук одинаково хорошо удар поставлен.