— Когда же теперь ждать от тебя вестей, сынок?

— После 27 января, мама. Думаю, об этом будут писать во всех газетах. Письма идут долго. Как сейчас будет с телеграфным сообщением в Порт-Артуре, не знаю. Из газет вы обо мне будете узнавать гораздо быстрее…

И вот все сборы закончены. «Косатка» стоит у причала, загруженная до предела запасами и готовая к выходу. Погода не очень благоприятствует — осень есть осень. Но это не помешало собраться огромной толпе на причале. Здесь и родственники членов экипажа, и официальные власти, и репортеры газет, и просто зеваки, пришедшие поглазеть на удивительное судно невиданной внешности и странной окраски. Все уже знают, что «Косатка» направляется на север, к границе паковых льдов и попытается пройти под ними как можно дальше, собрав сведения о Ледовитом океане. Репортеры пытаются выжать максимум информации, приставая с расспросами к капитану «Косатки» и другим членам экипажа.

— Господин Корф, как вам пришла в голову мысль построить такое удивительное судно? Был кто-то, кто подсказал эту идею с полярной экспедицией подо льдами, или это целиком ваша идея?

— Да, господа, такой человек был. Жюль Верн. После прочтения его книги «Двадцать тысяч лье под водой», где описывается похожая экспедиция, у меня возникла идея создать что-то подобное «Наутилусу».

— А почему вы отказались взять в команду офицеров, уже имеющих опыт арктических экспедиций? В том числе и на «Ермаке» с адмиралом Макаровым?

— Это не я отказался их брать. Это они отказались выходить в море под моим командованием. О чем мне было сказано совершенно четко и открыто. Господа офицеры не считают меня равным себе. Но это их право так считать, я никому не навязываю свое мнение.

— А насколько далеко вы собираетесь пройти подо льдами? Прямо до Северного полюса?

— Нет, до Северного полюса не получится. Заряд аккумуляторов субмарины ограничен, как и запасы воздуха. Требуется всплывать, чтобы зарядить аккумуляторы и провентилировать лодку. А для этого надо разрушить ледяное поле взрывом, чтобы рубка оказалась выше уровня льда. Посмотрим, насколько успешно нам удастся всплытие среди льдов. Эта экспедиция — пробная. Надо проверить на практике саму идею такого всплытия путем разрушения взрывом ледяного покрова. Ведь арктический лед — это не лед Финского залива. И сейчас уже осень, благоприятный период упущен. Поэтому сейчас наша задача — провести проверку субмарины в условиях Арктики. Будем работать, не заходя слишком далеко под лед, и снова выходить на чистую воду. Опробуем ледовые мины, предназначенные для разрушения ледяного поля и создания полыньи, через которую сможет пройти рубка субмарины. Но не слишком далеко от кромки пакового льда, чтобы в случае неудачи была возможность выйти обратно без всплытия. Необходимо проверить, как ледовые мины работают на участках старого и молодого льда. Попутно вести научные наблюдения. Займет это месяцев пять. И если все пройдет успешно, то в следующем году, в начале лета, я планирую настоящую большую полярную экспедицию. «Косатка» сможет проникнуть далеко на север, где не бывало еще ни одно судно. Если не считать «Фрам». Но «Фрам» вмерз в лед и дрейфовал вместе с ним, начисто лишенный свободы маневра. «Ермак», какой бы мощный он ни был, тоже имеет предел своих возможностей в форсировании полярных льдов. Субмарина же может свободно передвигаться подо льдами, даже не пытаясь разрушать их своим корпусом, как ледокол. Проблема только во всплытии. И сейчас мы попытаемся решить эту проблему.

— А кого вы планируете взять в следующую — большую экспедицию?

— Господа, давайте сначала вернемся из этой. Если все пройдет, как я задумал, то в следующий раз на борту «Косатки» обязательно будет находиться группа ученых, ведущих исследования Ледовитого океана. Сейчас в этом нет особого смысла. Предстоит исследование возможностей самой «Косатки»; экспедиция преследует больше технические, нежели научные цели. Выяснить, насколько далеко мы сможем проникнуть за границу паковых льдов. Как знать… Может быть, в следующий раз удастся дойти и до Северного полюса…

Аналогичные вопросы сыпались со всех сторон, и Михаила это начало уже утомлять. Делегировав общение с прессой своему старпому, он удалился, чтобы напоследок переговорить с Макаровым без свидетелей. Адмирал был немногословен.

— Все в порядке, Михаил Рудольфович. Ни у кого нет сомнений, что вы идете в Арктику. Все, что нужно для перехода на Дальний Восток, удалось тайно загрузить на борт. По вашему распоряжению эти ящики еще не вскрывали. Судя по разговорам, вся команда уверена, что лодка действительно пойдет на север. Они не выскажут недовольства, когда узнают правду?

— Людям обещано двойное жалованье относительно того, что они получали раньше. И они согласились ради этого принять участие в рискованном мероприятии — всплытии среди льдов. У меня у самого нет полной уверенности в успехе этого мероприятия. Расчеты расчетами, но без экспериментов в реальных условиях однозначно ответить на этот вопрос нельзя. И сначала стоит попробовать провести этот эксперимент зимой в Финском заливе, а не среди полярных льдов. После войны можно будет этим заняться. И сейчас люди только обрадуются тому, что мы пойдем на юг, а не на север.

— Ну дай бог… По вашему грузу все готово. «Днепр» выйдет позже вас, никому в голову не придет связать вместе эти два события. Вас не волнует, что не проводилось практических стрельб минами?

— Волнует. Но у нас нет выбора. Если бы мы сделали хоть один выстрел миной Шварцкопфа, об этом бы на следующий день знал весь Кронштадт, а через два дня и весь Петербург. И о секретности нашего мероприятия можно было бы забыть. Поэтому буду рассчитывать на свой богатый предыдущий опыт. Тем более стрелять будем с малых дистанций — порядка двух кабельтовых. То есть почти в упор. Противолодочная оборона еще не создана, и мы сможем подбираться вплотную к целям незамеченными.

— Эх, посмотреть бы самому…

— Так в чем же дело, Степан Осипович?! В той моей прошлой жизни вы и на «Новике» в море против японцев выходили, не только на броненосцах. Давайте, как придем в Порт-Артур, поднимите свой флаг на «Косатке» и выйдем на ней в море! А там, может, кто и попадется. Покажу вам реальную торпедную атаку японского корабля.

— Ох, не травите душу, Михаил Рудольфович! Давайте сначала туда доберемся. У меня душа не на месте. Уж очень из многих звеньев состоит эта операция, и надо, чтобы нигде не произошел сбой.

— А у нас нет выбора, Степан Осипович. Мы не имеем права проиграть. Иначе все пойдет так, как уже пошло один раз. И получится, что вся моя предыдущая жизнь прожита зря…

Переговорив с Макаровым, Михаил оказался среди семьи. Все пришли проводить его в этот рейс. Последние напутствия, слова прощания, и вот настает момент, с которого начинается любая экспедиция. Формальности закончены, команда отдать швартовы, подошедший буксир помогает отвести нос от причала; «Косатка», дав ход, начинает медленно удаляться. Полоса воды между бортом субмарины и причальной стенкой увеличивается. Громовое «Ура!!!» перекатывается в воздухе. Оркестр играет марш. С причала машут руками и кричат пожелания успеха и скорейшего возвращения. Михаил стоит на мостике и подает команды рулевому. Оглянувшись назад, видит огромную толпу, заполонившую причал. Эти люди еще не знают, в какую именно экспедицию проводили своих друзей и близких. И от него зависит, вернутся ли они назад. Он прошел долгий путь ради этого момента. Сейчас то, что он задумал в декабре семнадцатого года, начало осуществляться. Грозный боевой корабль из будущего рассекает воды Невы и входит в Морской канал. Впереди — Кронштадт. Место, где начала меняться история. Никому не известный штурман флота российского Михаил Корф взвалил на свои плечи задачу, равным которой по сложности еще не было. Ему предстоит всего-навсего спасти Россию. Спасти от того ужаса, который она уже прошла один раз. Говорят, нельзя войти в одну воду дважды… Но попытаться стоит…