Мужчина говорил через открытое окно темного «Мерседеса», припаркованного напротив подъезда. Волков молча кивнул, и незнакомец вышел из автомобиля.

— Меня зовут Андрей.

— Федор. — Очкарик пожал протянутую руку. «Смежники?»

— Федеральная Служба Охраны. — Мужчина раскрыл удостоверение.

«Полковник Шипилов Андрей Геннадьевич». Все нормально. Волков, разумеется, не был лучшим экспертом в мире, но распознать фальшивку мог. К тому же поведение мужчины не вызывало подозрений — служака служаку чует.

— Чем обязан?

— Вы уже поняли чем.

Андрей не выглядел могучим воином, которыми в представлении обывателей должны быть телохранители первых лиц государства. Высокий? Да. Плечистый? Да. Крепкий. Но не бросающийся в глаза. Умеющий быть незаметным.

— Наша встреча связана со смертью Арифа Гусейна.

— Неужели вы его охраняли?

— Нет, — улыбнулся Шипилов. — Мы заботимся о других людях. Однако занимаемся не только охраной, но и предупреждением э-э… правонарушений.

Идеальные телохранители не спасают шефа во время покушения, а предотвращают нападение.

— Понимаю, — кивнул Федор.

— Может, присядем? — Андрей указал на лавку.

— Почему нет? — Волков опустился на скамью и достал сигареты.

— Наша служба получает информацию из всех возможных источников, — продолжил разговор Шипилов. — Мы ее обрабатываем, систематизируем и, разумеется, обращаем внимание на интересные факты. Или совпадения.

— Кому-то из видных чиновников поставили кол в унитазе?

Однако Шипилов шутки не принял, остался серьезен.

— В течение последних двадцати лет произошло несколько странных убийств. Гибли не лидеры государств, но весьма влиятельные люди, охранявшиеся спецслужбами.

— Чем же они странные?

— Преступления совершались так, словно убийца знал, когда и как нужно действовать, чтобы добиться цели. И орудия при этом использовались совершенно удивительные. Но эффективные.

Волков насторожился:

— Например?

— Три года назад убрали американского сенатора. Бедняга обожал плескаться в бассейне ранним утром, а поскольку ранчо тщательно охранялось, телохранители относились к моциону шефа без должного внимания и не всегда сопровождали его во время купания. В тот день сенатор оказался у бассейна один, как обычно, нырнул с бортика — он не любил входить в воду по лесенке, — а на поверхности оказалась расстелена тонкая, но прочная пленка. В которой сенатор благополучно запутался.

— Такое возможно?

Шипилов пожал плечами:

— Паника, потеря контроля. Возможно все. Главное — результат. Человек умер, и это не было несчастным случаем.

Однако Очкарика такой ответ не удовлетворил.

— Если убийца смог добраться до бассейна, что ему мешало проникнуть в спальню и просто шлепнуть сенатора?

— В доме автономная система защиты, — объяснил Шипилов. — Плюс два телохранителя у двери. А вот территория ранчо, как потом выяснилось, просматривалась недостаточно хорошо. К тому же… — Андрей бросил на Волкова многозначительный взгляд, — в эту ночь вышла из строя одна из видеокамер.

Действительно совпадение. Очкарик хотел улыбнуться, но передумал — слишком серьезен был Шипилов — Ариф, конечно, не был сенатором, но его тоже хорошо охраняли. И стиль убийства совпадает: максимально эффективное использование слабых мест, узнать о которых чрезвычайно сложно.

— В России этот человек… — начал Федор.

— С подачи американцев его называют Призраком, — сообщил Шипилов.

— Пусть так. — Волков поморщился, он не любил громкие фразы. — В России Призрак работал?

— Нет. Но география его преступлений широка.

— Какие-нибудь зацепки? Следы? Версии?

— Нет.

— Вообще? — удивился Очкарик.

— Абсолютно, — подтвердил Андрей. — Его ищут американцы, англичане, французы, немцы, израильтяне и китайцы. Безуспешно.

«Чем дальше, тем интереснее…»

— Кажется, я понимаю, чего вы от меня хотите, — усмехнулся Волков.

— Несмотря на вашу репутацию и послужной список, я не верю, что вы его возьмете, — честно сказал Шипилов. — Тем не менее шанс есть, и поэтому я решил встретиться. Нас интересует не заказчик, а исполнитель, разработчик плана. Призрак. Если поймете, что взяли след, — обращайтесь за любой помощью. Я знаю о вашем особом положении в МВД, но поверьте: мы можем значительно больше.

Андрей протянул Федору визитку:

— Здесь указан мой телефон.

— Я должен буду доложить о нашем контакте, — сообщил Очкарик, принимая картонный прямоугольник.

— Разумеется, — не стал протестовать Шипилов. — Но ваше руководство уже в курсе. С ним разговаривал мой шеф.

Он не попрощался, просто направился к машине, оставив Волкова у подъезда.

Второй раз за день Федору предлагали любую поддержку в расследовании смерти Арифа. Если так пойдет и дальше, то скоро следует ожидать появления раскаявшегося преступника.

— Ты говорил, что путь не займет и трех недель, а мы блуждаем по тайге больше месяца, — холодно и предельно жестко произнес Остин, глядя на проводника в упор. — Как ты это объяснишь?

— Шаманы дорогу прячут, — манси жалко улыбнулся и в поисках поддержки покосился на профессора Кантора.

Эммануил промолчал.

— Шаманы? — переспросил Джеймс.

— Да.

— Как прячут?

— Они хорошо тайгу знают, — дрожащим голосом пояснил проводник. — Умеют прятать. Они много умеют.

Его звали Ерофеем, Ерофеем Портянкиным, и этот спившийся охотник был главной надеждой Кантора на успех миссии. Собственно, не будь у профессора этого козыря, не видать бы ему средств на экспедицию как своих ушей.

Отыскалась надежда самым случайным образом: о Портянкине Кантору рассказал безвестный русский ученый, фанатик, одержимый поисками сибирских сокровищ. Бедолага грезил лаврами Шлимана, жаждал всемирной славы, а потому рыскал по таежным углам в поисках то золота Ермака, то золота Колчака, то золота Станина, то персидского серебра. Упорства, как и всяким одержимым, ему было не занимать. Он искал, расспрашивал, наблюдал и в результате отыскан в дешевом привокзальном буфете спящую под столом, храпящую и воняющую мочой жемчужину. Ерофея Портянкина. И, поговорив с ним, понял, что вытянул счастливый билет: после второго стакана Ерофей похвастался, что знает дорогу к главному капищу Золотой Бабы.