Она не открылась.

Снаружи снова вскрикнула Вайолет.

Я подбежал к окну – длинноволосая тень метнулась к лесу. Сняв с подоконника свечу, я поставил ее на пол и рукоятью «сорок пятого» выбил стекло. Размеры окна не позволяли мне выбраться из домика, но Вайолет могла забраться в него.

Я бросился к двери и врезался в нее плечом. Дверь в дюйм толщиной едва сдвинулась. Похоже, кто-то подпер ее снаружи.

Я поднял свечу и перенес ее на карточный столик. Взял с грязной тарелки обвалочный нож и вернулся к Бет.

– Сейчас перережу веревки.

– Куда он ушел?

– Со мной здесь детектив. Молодая женщина. Наверное, пошел за ней.

– У нее есть оружие?

Я показал на стол:

– Вон оно.

Я перерезал ленту у нее на запястьях, потом на лодыжках.

Бет поднялась и повернулась ко мне, изможденная, полуголая, в одной рваной сорочке.

Я снял дождевик и флисовую фуфайку и помог ей одеться.

– Поверь, смерть Уолтера не на моей совести.

– Не надо. Просто уведи меня отсюда.

– Не знаю, получится ли.

– Стреляй в дверь.

Я взял со стола пистолет и нажал кнопку выброса. Обойма выскочила. Я пересчитал патроны.

– Девять. Потрачу три на дверь, но не больше. – Я вставил обойму на место.

– Подожди, – шепнула Бет. – А если он не знает, что у тебя есть оружие?

– И что?

– Пусть он и дальше так думает. Откроет дверь – тут ты его и подстрелишь.

– Ладно. Давай сядем. Стоять мне как-то не хочется.

Я подумал о Вайолет. Как она там? Как выживет в лесу? Удастся ли ей выжить? В это мне как-то не верилось. Если она погибнет, ее смерть будет на моей совести.

В домике было холодно, и я не знал, что сказать Бет.

Вдове моего лучшего друга.

Столько между нами осталось недосказанного, столько вопросов ждали ответа… Я сидел рядом с ней, чувствуя на себе давящий груз прошлого.

– Что он с тобой сделал?

– Ничего такого. Где мы?

– На Внешних отмелях. Ты давно здесь?

– Нет. Только лишь с сегодняшнего вечера. Где он держал меня до этого, не знаю. Помню только темноту и камень вокруг. Какой сегодня день?

– Четверг, шестое ноября.

– Десять дней.

– Что?

– Десять дней дети без меня. – Она поежилась, и пламя задрожало.

Мы снова замолчали.

– Расскажи, как он умер, – сказала наконец Бет.

– Не надо…

– Я хочу знать, Энди. Хочу услышать это от тебя. Но сначала подай мне тот кувшин. Он позволил мне сделать несколько глотков, но я все равно умираю от жажды.

Я принес ей наполовину пустую емкость, и Бет жадно приникла к горлышку, а потом вернула кувшин мне.

Мы молча сидели в углу, время от времени прикладываясь к кувшину.

Вода была прохладная и чуточку сладкая.

В конце концов я сдался: рассказал Бет об Орсоне и Пустоши, об угрозах по адресу ее семьи, ее детей. Рассказал, как мы с Уолтером нашли и похитили Орсона из его дома в тот пятничный вечер семь лет назад.

– Чуть раньше мы выкопали яму и теперь повезли моего брата к ней. Сначала в багажнике, потом на заднем сиденье. Мы хотели узнать, где Лютер, тот человек, который похитил тебя. Орсон уже тогда отправил его найти тебя. Вернувшись, брат разозлил Уолтера рассказом о том, что Лютер намерен сделать с тобой и детьми. Уолтер хотел застрелить его на месте. Просто голову потерял. Но я знал, что если мы не вытянем из Орсона, где скрывается Лютер, то тебе и детям грозит смертельная опасность. Без вопросов.

Я сглотнул. Бет слушала, не спуская с меня глаз. Даже в тусклом свете она выглядела так, словно состарилась намного больше, чем на те семь лет, что мы не виделись.

– Уолтер навел оружие на Орсона. Я сказал, чтобы он не стрелял. Уолтер не послушал. Он как будто обезумел. Глупо, конечно, но я прицелился в Уолтера. Сказал ему – я хорошо это помню, – что, убив Орсона, он убьет и свою семью. И тут, совершенно неожиданно, Орсон пнул меня сзади ногой, и мой «Глок» выстрелил. Уолтер умер мгновенно. Клянусь тебе, Бет.

Она закрыла глаза, едва слышно вздохнула и затихла.

Теперь я слышал только, как шумят, качаясь под ветром, сосны.

Тишина давила.

– Ты похоронил его? – прошептала она после долгой-долгой паузы.

– Я отвезу тебя туда, когда мы выберемся отсюда.

– Ненавижу тебя, Энди, – со слезами в голосе произнесла она. – Знаешь, как я ненавижу тебя?

– Да. Знаю.

Бет прислонилась ко мне, и я обнял ее за плечи.

Пока она тихонько плакала, свеча догорела и погасла, и в хижине стало так темно, что я не видел уже ничего, кроме прямоугольника темно-синего неба в окне.

Из-под двери и через трещины в полу поползли сквозняки.

Я ждал, что глаза в конце концов адаптируются к темноте, но ничего такого не случилось.

– Энди, – прошептала Бет, и голос ее прозвучал странно, глухо, словно она звала меня со дна глубокого колодца.

– Да?

– Что-то не так.

– Ты о чем?

– Голова… кружится… и такая тяжелая…

Теперь, прислушавшись к себе, я обнаружил, что и с моей головой что-то не так.

Может, это просто от голода?

Лишь когда взгляд упал на стоящий между ногами пустой кувшин, до меня стало доходить, что именно с нами случилось.

– Ох, Бет, похоже, мы облажались по полной.

Эндрю вошел в хижину, и Вайолет, прислонившись к дубу, стала ждать. Окаймленный болотной травой, черный ручей убегал на запад, извиваясь между соснами. Будь ночь ясной, Ви видела бы, как он расширяется перед тем, как соединиться с далеким заливом.

Краем глаза она уловила какое-то движение – черная тень оторвалась от леса и быстро преодолела расстояние до хижины.

В первый момент Ви подумала, что это олень, но уже в следующий кровь ее застыла, словно при виде демона. Онемев от ужаса, она наблюдала, как тень приближается к ступенькам, и наконец разлепила губы:

– Эндрю!

Существо с длинными черными волосами захлопнуло дверь и щелкнуло замком. Из хижины долетел крик Эндрю:

– Вайолет!

Тварь повернулась и посмотрела на нее.

Рука машинально потянулась к бедру…