Быстро промчалось деревенское лето.

На станцию отец отвез Ирку на той же телеге, только подстилка была другая, осенняя. Сено пахло терпкой, пожухлой травой, а свежая солома с запахом хлеба то и дело колола ей ноги.

Ирка залезла на верхнюю полку боковой плацкарты и тут же заснула. Ее ждала Москва: жесткий разрыв с любовником, сватовство, замужество, рождение дочери, развод, появление долгожданной внучки, поздняя любовь…

Но это уже совсем другая история.

Утро. Зеркало в ванной. Холодный душ. Алексей боялся посмотреть на свое отражение в зеркале. Когда тебе 20, лицо после бессонной ночи кажется слегка помятым, в 50 это поистине жалкое зрелище: красные глаза, мешки под глазами, обвисшие щеки и складки, складки, складки, как проселочные дороги после дождя.

Четвертый год подряд выпускники Омской Академии милиции снимают подмосковный пансионат «Березки» и устраивают там вечер воспоминаний, выливающийся в двухдневную пьянку с цыганами, шумными драками и последующим братанием. Первое время после окончания учебы они долго не встречались, но потом вдруг все неожиданно воспылали жаждой общения. И уже не представляли себе жизнь без этих «Березок».

Инициатором этой затеи был Петька, вечный выдумщик и балагур. Он как-то заявился к Алексею среди ночи. Из вещей у него были две канистры из-под керосина.

— Я — Петя Петухов.

Алексей не сразу узнал его. Шутка ли — двадцать лет прошло с момента последней встречи, и за все это время от него не было ни слуху, ни духу. Пока он раздевался, гостеприимный хозяин быстренько сбегал в комнату, достал запылившийся фотоальбом и, перелистывая слипшиеся страницы, нашел фотографию выпускного вечера. Ну, точно, во втором ряду с краю стоял Петька. Волос на голове стало поменьше, но те же задиристые глаза и вечно ухмыляющаяся улыбка.

— А что у тебя в канистрах? — спросил Алексей, на всякий случай отгоняя своего любопытного шпица.

— Это гостинец тебе — коньячный спирт. Я работаю юристом на винно-водочном заводе в Житомире, а там, сам понимаешь, кроме спирта взять нечего. Ты не думай, это не самогон какой-нибудь, продукция — высший сорт. Будешь разбавлять 1 к 5. Зная, сколько ты пьешь, хватит тебе его лет на 15. Бери, не пожалеешь!

Всю ночь просидели они на кухне, вспоминая развеселое житье в Омске и своих однокашников. Куда только жизнь их не поразбросала: Андрюха неожиданно для всех стал генералом. Илюха долгое время был Полпредом по Дальневосточному округу, а потом неожиданно умер от сердечного приступа в своем кабинете. Ходили слухи, что это не просто инфаркт, а политическая месть, но слухи остались слухами.

Иван Петров, не спившийся за годы учебы «нацкадр», стал начальником Чукотки и от дома до работы добирается на личном вертолете. И лишь Володька Егоров, самый идейный наш однокурсник, самый правильный и честный, оказался не у дел. Безработный, лишенный всех званий и привилегий, он, по слухам, постепенно спивался. Практически каждый из многочисленных друзей Володьки хоть раз предлагал ему работу. Иногда он соглашался, но, проработав два-три месяца, со скандалом уходил. У него была патологическая неспособность подчиняться.

Один его вид вселял окружающим уважение и страх. Высокий, мускулистый, с военной выправкой, громким грудным голосом, который был настолько мощным, что он только набирал воздух в легкие, а все уже вставали по стойке смирно. Говорил он быстро, четко и коротко. Командный голос у него сохранился, даже когда от прежней выправки не осталось и следа. Пару лет назад он позвонил Алексею и, не дав ему вставить и слова, произнес:

— Леха, привет. Это Владимир, бери ручку и записывай!

— Может, я сначала послушаю, что ты мне скажешь, а потом запишу?!

— Нет, я буду говорить, а ты пиши. Я уже все продумал. Отличная идея! Слушай меня!

И понес немыслимую ахинею, а Алексей слушал и думал, что этого человека можно согнуть, но изменить — никогда.

Начиная со школьной скамьи, Володька безумно нравился женщинам. Причем всем без исключения и это неудивительно: черные волосы, зачесанные назад, такие же черные густые брови, длиннющие ресницы, пронзительный, прямо-таки испепеляющий взгляд карих глаз и полные, как будто накаченные, вечно обветренные губы.

Ко всем прочим достоинствам прибавлялась потрясающая наблюдательность и сверхъестественная память, что позволяло ему выдумывать сложнейшие многоходовые комбинации и блестяще реализовывать свои проекты. Правда, за это он потом и поплатился.

В жизни у Володьки все было с размахом. Если победы — то с фанфарами, если падения — то оглушительные. Хотя падений все-таки было больше.

Он единственный с нашего курса пошел работать в милицию не за квартиру и не за зарплату, которая по тем временам позволяла наслаждаться всеми радостями жизни, доступными советскому гражданину, а по идейным соображениям. Володька хотел воевать с преступностью, причем воевать серьезно, без дураков, дабы раз и навсегда очистить столицу от бандитов и воров. Поэтому работать пошел в самый сложный отдел: отдел квартирных краж МУРа. Работы там всегда было много, а процент раскрываемости невысокий.

И надо сказать, весьма преуспел на этом поприще. Уже через два года его считали лучшим в отделе, частенько приглашали на осмотры в качестве эксперта, и не было случая, чтобы он не обнаруживал какой-нибудь зацепки. Еще через пару лет известность его вышла за пределы отдела, и когда набирали группу для выполнения задания государственной важности, он был в списке одним из первых. Это было в 1987 году, когда террористы ворвались в офис финской авиакомпании в самом центре Москвы, захватили генерального директора, сели с ним в самолет и потребовали вылета в Турцию. Отпускать их никто не собирался, готовились штурмовать самолет через секретные люки, о существовании которых не знали даже стюардессы. Все прошло слаженно, оперативно и весьма удачно: террористы обезврежены, заложник не пострадал. Руководитель операции получил Звезду Героя, а нашему Володьке вручили медаль «За отвагу». По этому поводу тогда гуляло пол-Москвы.

Все пророчили Володьке успешную карьеру в милиции, особенно после того, как кривая раскрываемости неожиданно поползла вверх, и начальник отдела квартирных краж, полковник Якименко сиял от удовольствия, возвращаясь после очередного доклада министру.

Володька ненавидел воров так же, как иные женщины ненавидят крыс и тараканов, и для искоренения преступности разработал гениальный план. Он снимал служебную квартиру в центре Москвы, обставлял ее как следует и сообщал координаты квартиры своему человеку в банде. Тот начинал капать на мозги своим корешам, подбивая их на кражу, и когда хозяева якобы отбывали на юг, группа воров шла на дело. И их тепленькими в квартире накрывали сотрудники МУРа. Через пару месяцев Володька вновь запускал слушок, и новая банда добровольно шла в мышеловку. Потом снималась другая квартира, по шкафам разбрасывались поддельные украшения, хрусталь, серебро, и снова в ежемесячном рапорте фигурировал отчет о поимке «крупной группы квартирных воров». Так продолжалось примерно полгода, пока наш бравый герой не умудрился поссориться с прокурором.