Мы отошли в самую глубину кустарника, даже под берег спустились. Наконец дозор кочевников миновал середину поля и начал замедляться. Уже видны их спины. Пора.

Взмахнул рукой. Две сотни быстро выехали на поле, развернулись в несколько рядов и начали разгоняться. Кто-то из кочевников оглянулся и закричал. Поздно. По-любому эта сотня поганых обречена. Степняки сделали полукруг, и в воздухе запели стрелы. Ратники сбились плотнее и прикрылись щитами. Жалобно заржали раненые кони. Но нас уже не остановить. Мы хорошо разогнались и превратились в мощный железный кулак.

От степняков отделился десяток всадников и кинулся вдоль опушки, пытаясь уйти от удара. Остальные пошли прямо на нас. Ага, хотите связать боем, а эти весть темнику понесут? Никто не уйдет! Но этот десяток не наша забота, а засадного отряда отроков. Аккурат мимо них скачут.

– Ки-и-ите-е-еж! – взревели ратники перед сшибкой.

Поймал злобный взгляд монгола, несущегося навстречу. Вот кого я насажу на острие копья.

Удар! Гул от нескольких сотен скачущих лошадей взорвался металлическим лязгом и яростными криками. В последний момент я опустил копье, метя чуть выше седла. Степняк отбить не сумел, и ратовище из моей руки вырвало. Наконечник монгольского копья я успел поймать щитом – острие ушло вбок и вверх. И… передо мной поле. Как быстро через строй пролетел! Выдернул саблю и осадил лошадь. Рядом разворачивали коней остальные ратники. У всех довольные лица.

Оглянулся. Там добивали последних степняков. Что-то не верится, что все так хорошо.

Тут кто-то закричал:

– Уходит! Поганый уходит!

Один из степняков, что были сбиты отроками из засады, вдруг ожил и, вскочив на ближнего коня, кинулся наутек. Защелкали луки. Но степняк умудрялся уворачиваться. Да еще прикрыл спину щитом.

Горин закричал:

– Стреляй, боярин! Скорей! Уйдет ведь!

Мог бы не кричать. Как только я увидел беглеца, руки сами сделали нужное. Прищурился, смотря в удаляющуюся фигурку. На пути монгола вырастали рощи стрел, но степняк, как заговоренный, продолжал удаляться. Придется потратить две-три стрелы.

Щелк! Тетива лука загудела, степняк вдруг как-то нелепо взмахнул руками, и только после этого моя стрела вонзилась ему в спину. Затем еще несколько стрел от отроков. Лошади вообще досталось больше десятка. Сначала упал всадник, затем рухнула лошадь. Из леса показалось несколько фигур, одна держала очень знакомый предмет. Хм, похоже, дед Матвей все-таки не растерял навыков. С первого выстрела снял.

К беглецу уже спешили проверить – не оживет ли он опять? От леса примчался Демьян, следом и Кубин подъехал.

– Всех положили, – констатировал он. – Даже не верится.

Я поднялся на стременах, высматривая раненых или убитых. Не видать.

– Раненые или убитые есть?

Подъехал один из десятников:

– Степана Стерха убили. Язвленых десятка два, однако сражаться могут.

– Хорошо. Прибрать тут. Тела в кусты, лошадей согнать к нашим заводным. И коней сменить на свежих.

Ратники сгоняли лошадей, прибирали оружие, трупы, привязав к ногам веревку, оттаскивали к старице.

– Все не скрыть, следы боя останутся, – сказал Матвей Власович. – Натоптали, да и кровь тут…

– Зато сразу не заметят. Пойдем, Илья Демьянович, коней сменим.

Рыжая Дуся хоть и выглядела свежо, но впереди долгий бой, и стоит сменить лошадей. Пусть теперь послужит вороная.

Поле расчистили. Бронные ратники все собрались у входа в лощину.

– Всадник! – крикнул наблюдатель. – Один!

Демьян резво взбежал на холм и глянул на поле:

– Это Ульян.

– Стало быть, все сюда идут.

У меня появилось чувство чего-то неправильного. Ведь даже несмотря на одного убитого, все идет слишком гладко. Чего-то не хватает. А вот чего?

Нет, убитых два. Лошадь Ульяна остановилась, и парень, в спине которого торчало семь стрел, свалился. Его подхватили подошедшие ратники и понесли вниз. Положили на землю и перекрестились. Угрюмо помолчали. Мальчишка, почти ребенок еще…

– Поганые!

Мы поднялись на холм и выглянули на поле. Серая масса выползала из-за леса.

Поднялись в седло. Горин смотрел на поле и считал:

– … две, три…

– Брось, Илья Демьянович, – сказал я ему, – всех не сочтешь. Лука Фомич! Ты знаешь – что надо делать.

– Да, боярин, – кивнул десятник и отъехал к щитам.

– Двадцать сотен насчитал, – съехал со склона сотник.

– Как двадцать? – удивился я. – Еще один дозор?

– Боле нет, – пожал плечами Горин и посмотрел на меня. – Как мыслишь, где остальные?

– На большой полк повернули? – предположил я. – Никак темник задумал что? Но нам разницы нет, бояре. Тут стоять насмерть потребно…

Я задумался, сразу появилась идея: а что, если еще раз повторить трюк? Только чуть по-другому…

– За мной! – и я направил коня по старице. У того подъема на берег нас встретил наблюдатель. Вынырнув из ивняка, он сообщил:

– Двадцать одна сотня и три с половиной десятка.

– Ты уверен? – спросил я. – Всех счел?

– Всех, боярин. Если только следом еще поганые не подойдут.

Наблюдатель нырнул в кусты, а мы выстроились в ряд. Рядом замер Демьян.

– Ты что тут делаешь? – зашипел я ему. – А ну, обратно дуй. Твое место с отроками.

Демьян упрямо мотанул головой:

– Не пойду. Здесь мое место.

Огляделся и махнул рукой – поздно его отправлять. Все стали тихо молиться и креститься. Я вдруг услышал бормотание стоявшего за Демьяном ратника:

– Я вижу славных предков своих. Вижу всех отцов и дедов. Они смотрят на меня и зовут к себе.

Стоявший с другой от меня стороны Горин не обращал на языческую молитву внимания, и, когда ратник произнес последнюю фразу: «Я чту и помню отцов своих!», Горин произнес: «Аминь!»

Вдруг на мое плечо легла рука Ильи Демьяновича.

– Прости меня, брат! – сказал он мне.

Я увидел, что в соседнем ряду ратники, положа руку на плечо соседа, просят прощения и прощают.

– Прощаю тебя, брат, – ответил я, затем повернулся и положил руку на плечо Демьяна: – Прости меня, брат…

Стал понятным старинный обряд. Воины, шедшие в последний бой, прощались и прощали. Скоро наша кровь смешается, и мы станем кровными братьями навек.

* * *

Монгольское войско плотной массой прошло по полю, замедлилось и окончательно встало на месте нашей стычки с дозорной сотней. Степняки начали перемещаться, явно выстраиваясь для атаки. Замаскированные щиты они видеть не могли, но следы битвы их насторожили. Наверняка в этом месте должен был остаться небольшой отряд для встречи. Перестраховываются?