– Если она об этом узнает, гай’шайн, то я сама тебя вздерну для котла. Так что для тебя же лучше, чтобы она ничего не узнала. Сегодня вечером вы будете прислуживать ей в ее палатках. Вы и сотня других, так что много работать вам не придется. И ничто не отвлечет от самого главного.

Окинув всех троих внимательным взглядом, Терава довольно кивнула. Она видела перед собою изнеженных мокроземок, слишком слабых и не способных ни на что, кроме подчинения. Не сказав ни слова, она отпустила Фэйли и повернулась, и через пару мгновений снегопад поглотил ее и остальных Хранительниц Мудрости.

Какое-то время все три женщины брели молча. Фэйли не стала заговаривать вновь о побеге в одиночку и тем более не стала приказывать. Она была уверена, что ее спутницы опять заартачатся. Вдобавок согласие для них теперь означало бы, что они передумали из-за Теравы, из-за страха перед ней. Фэйли достаточно знала характер обеих женщин, чтобы сказать с уверенностью: они скорее умрут, чем признаются, что Терава нагнала на них страху. А ее саму Терава изрядно напугала. И я скорее язык проглочу, чем скажу об этом вслух, угрюмо подумала Фэйли.

– Интересно, что она имела в виду под... котлом, – произнесла наконец Аллиандре. – Как я слышала, Допросники Белоплащников иногда привязывают пленников к вертелу и прокручивают над огнем. – Майгдин, вся содрогаясь, обхватила себя руками, и Аллиандре, высвободив руку из рукавов, погладила ее по плечу. – Не волнуйся. Если у Севанны сотня слуг, мы можем никогда не оказаться рядом с ней, чтобы что-то услышать.

Майгдин горько рассмеялась; белый капюшон чуть качнулся.

– Ты считаешь, что у нас остался какой-то выбор. Выбора у нас нет. Так бывает, и лучше пойми это сразу. Эта женщина выбрала нас не потому, что в нас есть внутренняя сила, – последние слова она почти выплюнула. – Готова поспорить, что точно так же Терава наставляла и всех остальных слуг Севанны. Если мы упустим хоть слово, которое должны были услышать, то будь уверена: она об этом узнает.

– Может, ты и права, Майгдин, – помолчав, признала Аллиандре. – Но больше в такой манере со мной не разговаривай. Наше положение, мягко говоря, тяжелое, но не забывай, кто я.

– Пока мы не сбежим, – ответила Майгдин, – ты – служанка Севанны. Если не станешь ежеминутно напоминать себе, что ты служанка, то считай, сама влезаешь на тот вертел. И оставь место и нам, потому что ты потянешь нас за собой.

Лицо Аллиандре скрывал капюшон, но спина у нее с каждым словом деревенела все больше. Она была умна, знала, что и как нужно делать, но у нее был королевский нрав и сдержанность не была ей присуща.

Фэйли заговорила прежде, чем Аллиандре взорвалась.

– До тех пор, пока мы не спасемся, мы все – слуги, – твердо заявила она. О Свет, меньше всего ей надо, чтобы эта парочка устроила ссору. – Но ты, Майгдин, извинишься. Сейчас же! – Отвернув голову, ее служанка пробормотала что-то, что можно было счесть извинением. Так и посчитаем. – А что до тебя, Аллиандре, надеюсь, ты будешь хорошей служанкой. – Та что-то возмущенно заворчала, но Фэйли проигнорировала ее протест: – Если мы хотим сбежать, мы должны делать, что велят, работать на совесть и привлекать как можно меньше внимания. – Если только они уже не привлекли к себе все и всяческое внимание. – И мы будем рассказывать Тераве о каждом чихе Севанны. Не знаю, как поступит Севанна, если об этом узнает, но, думаю, каждая ясно представляет, что сделает Терава, если мы вызовем у нее недовольство.

Этого хватило, чтобы сразу пресечь все возражения. Женщины вновь замолчали. Все хорошо представляли, что сделает Терава, и смерть – это еще не самое худшее.

К середине дня снегопад стих, лишь изредка падали редкие хлопья. Темные тучи по-прежнему скрывали солнце, но Фэйли, поскольку их еще раз покормили, решила, что уже середина дня. Остановки не делали, но сотни гай’шайн пошли вдоль колонны с корзинами и котомками, полными хлеба и сушеной говядины, с бурдюками, где на этот раз оказалась вода, причем такая холодная, что у Фэйли заныли зубы. Странно, но она не чувствовала голода, хотя любому захотелось бы есть после нескольких часов ходьбы по заснеженной дороге. Однажды Перрина, как она знала, Исцеляли, и после этого он два дня был голоден как волк. Может быть, ее царапины нельзя сравнить с его ранами. Фэйли подметила, что и Аллиандре с Майгдин съели не больше ее.

Мысль об Исцелении заставила ее вспомнить о Галине. Из всех мучавших ее вопросов главный был – почему? Почему Айз Седай – а она не может быть никем, кроме Айз Седай, – так заискивает перед Севанной и Теравой? Да и вообще перед кем-то заискивает? Айз Седай может помочь им бежать. Или не может. Может выдать их, если это послужит ее целям. Айз Седай делают то, что нужно им, и у тебя нет выбора, кроме как принять это, если только ты не Ранд ал’Тор. Но он-то – та’верен, и в придачу Дракон Возрожденный; а Фэйли – обыкновенная женщина, у которой сейчас крайне мало шансов на спасение, а над головой нависла огромная опасность. Не говоря уже о том, что не меньшая опасность грозит и тем, за кого она в ответе. Сгодится любая помощь, от кого угодно. Пока Фэйли размышляла о Галине, порывистый ветер стих, вновь пошел снег, потом снегопад усилился, и вскоре ничего нельзя было разглядеть в десяти шагах. Фэйли никак не могла решить, стоит доверять Галине или нет.

Вдруг она заметила, что за нею наблюдает другая женщина в белом, почти неразличимая за снежной пеленой. Но даже снегопад не мог скрыть широкий, украшенный драгоценными камнями пояс. Фэйли тронула спутниц за руки и кивком указала на Галину.

Когда та обнаружила, что ее заметили, она подошла и тяжело зашагала между Фэйли и Аллиандре. Особой грациозностью ее походка не отличалась, но ходить по снегу она, похоже, привыкла больше, чем они. Сейчас в Галине не было и тени раболепия. Обрамленное капюшоном круглое лицо было твердым, взгляд – острым. Но она не поворачивала головы и бросала настороженные взгляды по сторонам, проверяя, кто есть поблизости. И выглядела как домашняя кошка, притворяющаяся леопардом.

– Вы знаете, кто я? – спросила она с нажимом, но так тихо, что никто в десяти футах ее не услышал бы. – Кто я такая?

– Вроде бы вы – Айз Седай, – осторожно сказала Фэйли. – С другой стороны, для Айз Седай здесь очень странное место.

Ни Аллиандре, ни Майгдин удивления не выказали. Видно, тоже успели разглядеть кольцо Великого Змея, которое нервно теребила Галина.

На щеках Галины выступила краска, и она попыталась выдать смущение за гнев.

– То, что я делаю здесь, дитя мое, представляет огромную важность для Башни, – холодно и строго произнесла она. Весь вид ее говорил о том, что есть причины, которых им не понять. Она коротко поглядывала по сторонам, пытаясь пронзить взором снежную пелену. – Мне нельзя ошибаться. Вот и все, что вам нужно знать.

– Нам нужно знать, можем ли мы вам доверять, – спокойно сказала Аллиандре. – Вы должны были обучаться в Башне, иначе не знали бы Исцеления, но заслужить кольцо еще не значит заслужить шаль. И я не могу поверить, что вы – Айз Седай.