— Три дня. Ты отдал всю свою жизненную энергию Сидонии. А мы отдали свою энергию тебе. К сожалению, среди нас нет хранителей могил, и мы плохие доноры.

— Нам удалось переправиться только благодаря ей, — попытался оправдаться Найл.

— Мы помогли бы ей и сами, но жизненная сила пауков бесполезна для человека.

— Почему же она помогла мне?

— Не знаю. Ты другой, Посланник Богини, — в голосе ученого появилась усмешка, — мы отдавали энергию тебе, а ты тут же изливал ее на Сидонию. Мы тебе, а ты — ей. Не сумей принцесса Мерлью тебя остановить, и ты выжал бы нас досуха.

— Извини.

— Ты спас Сидонию, — ответил паук таким тоном, словно это снимало все вопросы.

— Вот! — Нефтис запрыгнула в коляску с куском рыбы размером с человеческую голову.

— Выздоравливай, Посланник Богини, — попрощался Шабр. — Не буду тебе мешать.

— Спасибо, — ответил правитель и принялся за еду. Он был так голоден, что устрашающие размеры куска его только обрадовали.

* * *

На ноги Найл поднялся только через два дня. К этому времени походная колонна уже покинула ивовые рощи и теперь пересекала некое подобие степи — по сторонам простирался высокий ковыль.

Трава как трава — не ядовитая, не зубастая, без щупалец и усыпляющих ароматов. Близость к Великой Богине выражалась лишь в том, что вымахали сухие серые стебли вдвое выше человеческого роста. Путникам приходилось продвигаться практически вслепую, заросли травы не позволяли видеть дальше вытянутой руки. В шаге перед лицом — сплошная колышущаяся стена.

Хуже всех доставалось паукам. Они голодали, а охотиться не могли — не видели добычи. Найл хорошо ощущал их состояние: почти склеившийся холодный желудок, боль в отдающих последние силы мышцах, пустоту в бесполезном сознании. И самое обидное — вокруг кипела жизнь. По сторонам стрекотали, попискивали, чавкали, шуршали невидимые существа, над головами проносились мухи, кузнечики и травяные блохи, временами под ноги попадались выеденные хитиновые панцири. Людям хорошо, они запаслись вареной рыбой и водой, а вот смертоносцы мертвечину есть не могли, им требовалась живая добыча.

— Как ты определяешь, куда мы идем? — спросил правитель, найдя во главе колонны принцессу.

— Здравствуй, Найл, — с непонятным ехидством в голосе улыбнулась Мерлью. — Как себя чувствуешь?

— Прекрасно, — пожал правитель плечами. — Так все-таки — как ты ухитряешься ориентироваться на дне этого травяного моря?

— Симеон советовал двигаться в сторону холма. Время от времени я просто останавливаюсь и даю колонне пройти вперед. Если в конце просеки видна вершина холма, значит, идем верно. Если вершина оказывается левее или правее — бегу вперед и уточняю направление. Через траву пробиваться трудно, люди быстро устают. Но, думаю, завтра к вечеру будем там, на склоне.

— До завтра смертоносцы попадают от голода.

— А почему они не охотятся, если такие голодные?

— Может быть, ты видишь, на кого? — театрально развел руками Найл.

— Не вижу, — согласилась Мерлью. — Но впереди с дороги постоянно кто-то отбегает.

— Смертоносцам этого «кого-то» нужно увидеть, парализовать волевым ударом, а уж потом впрыснуть яд. Не умеют они охотиться вслепую!

— И что ты предлагаешь?

— Да есть одна мысль. Веди людей вперед, через полчасика остановись и подожди меня. Договорились?

Принцесса кивнула, и Найл повернул назад, мысленно позвав Дравига.

— Рад слышать тебя, Посланник Богини! — откликнулся старый паук.

— Останови своих смертоносцев, Дравиг. Я сейчас подойду.

За время, минувшее с момента выхода из города, смертоносцев стало больше: некоторые малыши, поначалу сидевшие на спинах паучих, подросли достаточно, чтобы обрести самостоятельность. Хотя росту в них было от силы по колено, числом они не уступали взрослым.

— Дравиг, пусть пауки выстроятся в этом направлении, — Найл махнул рукой поперек тропы, — примерно в шаге друг от друга.

— Хорошо, Посланник Богини. — Седой смертоносец даже не поинтересовался ни зачем это нужно, ни как долго им стоять.

Нагнав людей, Найл также выстроил их поперек тропы, но с интервалами шагов по пять, приказал орать как можно громче, а тем, у кого нет копий, — хлопать в ладоши, после чего направил в сторону ожидающих пауков.

Итоги облавы оказались неожиданно удачны: из числа смертоносцев без добычи не остался никто. Даже восьмилапая малышня наловила каких-то червячков и блошек. Трех блох, десяток разноцветных гусениц и одну огромную саранчу накололи на копья люди, тем самым обеспечив себе на ужин жаркое. К сожалению, ковыльные дебри взыскали за отнятое богатство немалую плату: предсмертным ударом ноги саранча перебила позвоночник одной из гвардейцев принцессы, а крупный темный зверь, прорываясь через оцепление, затоптал двух взрослых смертоносцев и пятерых паучат. Поскольку каждый из охотников был занят собственной добычей, объединить усилия против сильного врага восьмилапые не успели.

Стыдно признаться, но гибель соратников почти никому не испортила настроения. Смертоносцы наконец-то наелись досыта, а сытое брюхо мало располагает к грусти, да и перед людьми, успевшими доесть рыбные припасы, отступила перспектива нового голода.

— Может, организуем привал, раз уж место тут такое сытное? — предложила принцесса. — Вода у нас еще есть, а провизии подзапасти стоит.

Найл пожал плечами.

— Значит, отдыхаем, — сделала вывод Мерлью.

Проблемы с костром тоже не возникло — сухие и толстые стебли ковыля пылали с завидным жаром, и хотя прогорали они очень быстро, вокруг их было сколько угодно. Заминка вышла только в том, что прежде чем взяться за кресало, принцесса Мерлью заставила уже глотающих слюнки путников буквально выщипать всю траву вокруг будущего кострища в радиусе сорока шагов. Дочь Каззака не хотела устраивать степной пожар.

Гусениц, по совету Найла, закопали под будущим очагом, а блох и саранчу запекли в собственных панцирях.

Первыми ужин начали Мерлью, Найл и Сидония. Охранница еще не вставала, и горячую блоху Найл отнес ей в коляску. Тем временем пахнущую дымком саранчу принцесса отдала своим гвардейцам, а всем остальным пришлось ждать еще с полчаса, пока пропечется земля с закопанными в нее гусеницами.

На завтрак у путников ничего не осталось. Впрочем, после обильного ужина это никого не расстроило, а вот время на сборы сократило.

Принцесса Мерлью старалась на правителя не смотреть, но во главе колонны поставила охранниц Смертоносца-Повелителя. Ни вашим, ни нашим, так сказать. Сама она ушла в хвост колонны. С одной стороны — скромно не лезет вперед, с другой — определяет правильность направления. Руководит. В общем, развела политику. Либо сама на Найла всерьез обиделась, либо решила, будто он в обиде.