– Привет, Тьяго, я Скотт Андерсон, – представился мужчина рядом с ней, который был выше неё на полголовы. Белый со светло-каштановыми волосами, поседевшими на висках; костюм, похоже, сшит на заказ.

– Привет, – выдавил я, всё ещё не в силах поверить, что впервые вижу родителей.

Скотт протянул мне большой пакет, полный, как оказалось, копчёной рыбы, крекеров, питьевых йогуртов, маршмеллоу и других гостинцев:

– Пара мелочей, если вдруг твой аппетит превзойдёт школьный паёк.

– Кстати, не хотите пойти в столовую? – предложил со своей ветки Джек Кристалл. – Там вы сможете спокойно поговорить, пока не начался ужин.

Скотт искоса взглянул на жену. Когда Айрис кивнула, он сказал:

– С удовольствием.

– Я сейчас приду – только быстренько переоденусь! – крикнул я, схватил кроссовки с телефоном и пакет с гостинцами и побежал к хижине. Хорошо, что я ненадолго остался один, чтобы успокоиться. Может, сейчас я узнаю, почему эти люди бросили меня во младенчестве?

Надеюсь, подумал я, стягивая мокрую футболку.

Я оглядел столовую в поисках родителей и увидел их за столиком возле большой стеклянной стены, сквозь которую можно было любоваться морем. Дядя Джонни и превратившийся обратно мистер Кристалл сидели рядом с ними.

– Как у Тьяго дела в школе? – осведомился Скотт, когда я подошёл ближе.

– Хорошо – особенно большие способности у него к превращениям, – заверил их Джек Кристалл, любезно умолчав о досадных происшествиях, приключившихся со мной в школе. Родители покивали, но их это, похоже, не особо впечатлило.

– Я здесь всего несколько недель, но пока мне всё очень нравится, – сказал я, садясь.

– Это хорошо – важно приспособиться к обоим мирам, – сказала Айрис. Пустая фраза.

Несколько одноклассников, в том числе Шари и её друзья-дельфины, а также Крис и Финни, делая вид, будто случайно проходили мимо, с любопытством поглядывали на нас. Элла и Токо тоже ошивались у доски объявлений. Мисс Уайт строго посмотрела на них, и они все вдруг куда-то заторопились.

– Я вас оставлю – побеседуйте спокойно, – сказал Джек Кристалл, кивнул нам и встал. Я был рад, что дядя Джонни остался: хотя он ничего не говорил, меня успокаивало его присутствие – надёжного, как скала.

– Вы росли в животном или человеческом обличье? – спросил я Айрис и Скотта.

– Мои родители жили на Багамах – по ночам они обычно отправлялись в море в акульем обличье, – рассказал отец. – Меня они редко с собой брали – не знаю почему. Они часто говорили, что жизнь на суше их тяготит, но не хотели насовсем переселяться в море.

– Почему? – спросил я.

Губы Скотта первый раз изогнулись в улыбке:

– Ну, отец любил картошку фри, пиво и бейсбол. – Мы обменялись улыбками, и на какой-то миг мне показалось, что у нас установился контакт. – Денег у нас было не много, но благодаря отличным оценкам мне удалось выбить стипендию в Гарвард, – продолжил Скотт.

– У меня здесь тоже стипендия – её платит непосредственно Совет, – сказал я. Родители одобрительно кивнули.

Потом заговорила Айрис. Всякий раз, глядя на неё, я ощущал болезненный укол, потому что мы так похожи внешне.

– Мать воспитывала меня одна – она отправила меня в первоклассный интернат, а потом в хороший университет, – рассказала она, а Скотт с умилением её слушал. – Но она мало что рассказывала мне о моём втором обличье.

Разумеется, я навёл справки. Синие акулы – одиночки, охотятся в глубине. В Интернете говорилось, что у них отсутствует привязанность к потомству – и я тут же с этим согласился.

– Но теперь ты чаще бываешь акулой?

– В море у меня лучше всего получается расслабиться, – ответила Айрис. – У нас со Скоттом яхта на Азорских островах, мы ходим на ней в море, и я плаваю на большие расстояния.

Скотт одобрительно посмотрел на неё:

– Хорошо, что ты придумала обзавестись яхтой.

– И охотишься? – спросил я Айрис.

– Конечно.

– А тебе не претит убивать?

– С чего вдруг? – Она холодно посмотрела на меня. – Мы же акулы – мы не можем иначе.

Моя мать – хладнокровная убийца. Ничего себе. Я переводил взгляд с неё на Скотта, задаваясь вопросом, почему эти якобы не способные на привязанность оборотни-акулы уже не первый десяток лет вместе. Любят ли они друг друга? Если они способны на любовь – то почему без раздумий бросили меня?

– Хорошо ли тебе с Джонни? Он как следует о тебе заботится? Тигровым акулам требуется много еды.

Ну, наконец-то Скотт хоть о чём-то меня спросил. Я уж думал, они мной вообще не интересуются.

– Он не решался морить меня голодом, – пошутил я, улыбнувшись Джонни. От его ответной улыбки у меня потеплело на душе – его широкое морщинистое лицо было как хорошо знакомый пейзаж, спасительная гавань.

– Вот именно. Лучше уж накормить его подгоревшей запеканкой, чем вообще ничем, – пробурчал Джонни. – Нам хорошо вместе, правда?

– Ещё бы, – ответил я с оттенком злорадства. Пусть родители знают, что мне и без них прекрасно!

– Какой предмет тебе нравится больше всего? – спросила меня Айрис.

– Пожалуй, гидрология, – сказал я. – Наша учительница, морская черепаха, рассказывает массу интересных вещей. Мне и ещё паре ребят – например, вон тому – задали подготовить совместный реферат о коралловых рифах.

Крис в это время болтал с нашим поваром и завхозом Джошуа; заметив, что мы говорим о нём, Крис с улыбкой нам помахал. Родители, мельком взглянув на него, тут же утратили к нему интерес.

Мы поговорили ещё некоторое время, и я узнал, что они юристы, консультируют крупные предприятия и постоянно в разъездах. У них та же профессия, что у Лидии Леннокс?! Зашибись.

Они узнали, чем я люблю заниматься в свободное время – рисовать, читать научно-популярные книги, тусоваться с друзьями – и что Джонни, паршивец, всё детство запрещал мне бывать на море.

Но сколько мы ни болтали, сближения я не чувствовал. Надо как-то растопить лёд. Я прикинул, как произвести на них впечатление и завоевать их уважение – и наконец придумал. Им обоим, по-видимому, нравилось быть акулами… Надо показать им, что я умею в обличье тигровой акулы! И правда – когда я им это предложил, они заинтересовались.

– Конечно превратись, – сказал Скотт, и мы вышли на улицу.

Джаспер случайно оказался в пальмовой рощице в обличье броненосца. Он мысленно пожелал мне удачи, и я, стягивая футболку, криво улыбнулся ему. Надеюсь, мне удастся превратиться!