– Клянемся матерью сырой землей, – хором одновременно ответили мужчины, а воевода добавил: – Клянусь, что посажу на стол княжича! В противном случае мне лучше не жить!

– Хорошо, – женщина осталась довольна клятвой, – тогда составим план наших действий. Гордята, ты ответствен за военную организацию мятежа. Я, со своей стороны, постараюсь вовлечь в дело как можно больше знатных и преданных мне горожан. Волхву тоже надо сообщить правду. Пусть ходит по людям и всячески поносит христиан. А ты, Дар, займись с воеводой боевым искусством – это тебе пригодится. И последнее, нам надо условиться о связи. Сюда приходить больше не надо, чтобы князья не заподозрили чего-нибудь. Сговариваться будем через ключницу, и ты, Гордята, найди верного гридня. Ну, вроде я все сказала, – подвела она итог. – Идите и готовьтесь к мятежу.

Первым вышел Дар. Воевода замешкался и, когда дверь за Даром захлопнулась, вновь повернулся к княгине.

– Зачем ты отдала мой подарок Ярине?

– Я потеряла надежду вернуть тебя, – спокойно ответила женщина, стараясь, чтобы голос предательски не дрогнул.

– Но я никогда не забывал тебя. Ты – жена князя, как я мог открыто любить тебя?

– Но я долго ждала, что ты избавишь меня от него.

– Такие дела не делаются с ходу.

– А зачем ты женился?

– Ярину я взял в жены, чтобы досадить Аскольду.

Княгиня тоскливо вздохнула и вдруг порывисто обняла воеводу.

– Всю душу ты мне вытравил. Не могу жить без тебя. Если бы ты знал, как тяжко мне быть женой нелюбимого.

Гордята поцеловал ее в губы.

– Мы избавимся от него, поверь мне. А Ярина не помешает нашему счастью. Ты зря вернула ларец. Пока он был у тебя, я чувствовал себя в безопасности, как будто ты хранила не ларец, а меня.

– Я и сейчас берегу тебя, думаю о тебе постоянно, ни на миг не забываю. Неужели я могу еще вернуть твою любовь?

– Ты не теряла ее. – Гордята вновь впился в женские губы более продолжительным поцелуем, затем легонько отстранился. – Мне пора идти, иначе Дар что-нибудь заподозрит.

Юноша, уже в седле, терпеливо дожидался воеводу во дворе. Гордята вскочил на коня, и они тронулись с места. Всю дорогу молчали. Дар чувствовал неважное настроение спутника и не хотел встревать в его думы.

Гордята же все не мог отойти от разговора с княгиней. Вот оно как, сколько лет прошло, а женщина все его помнит, не желает мириться с потерей. Ну что ж, это только на руку ему. Уж он постарается не потерять любовь княгини. Яринка права. Как она его разоблачила: «Ты сам править хочешь». Умная баба его жена, но и сам он не лыком шит. Что плохого в том, что он хочет власти? Или он не мужчина?! Вон даже у Дара и то глазенки загорелись, как узнал, что он княжий сын. И любовь княгини можно употребить себе в пользу. Вместе они таких делов наворотят в Киеве, любой другой князь позавидует. Но с княгиней надо быть осторожней, главное здесь не переиграть. Она не должна догадаться, что безразлична ему давным-давно. Да если правду сказать, никогда он ее не любил. А то, что жениться собирался, так кому не лестно, когда сама княжна за тобой бегает как собачонка? Опять же выгода.

Гордята непритворно вздохнул – вот так вся жизнь и прошла. Все искал, где лучше, где выгоднее. Один раз только пошел наперекор всему, не убоялся гнева Аскольда, женившись на Ярине. Но так сторицей все окупилось – вот ведь какая штука. Не женись он на ней, никогда не узнал бы о Даре. Будто сама судьба их навстречу друг другу толкала. И ведь сердце-вещун защемило, когда увидел в первый раз Ярину, понял сразу, что через нее счастье обретет, и теперь не сомневался, что задуманное предприятие удачным будет. Не может быть иначе! Все должно измениться. Настало и его время!

Следующий месяц был полностью посвящен подготовке мятежа. Дара тайно представили горожанам, после чего он стал появляться в нужных местах в нужное время, чтобы воодушевлять людей на мятеж, красноречиво объясняя, что только он имеет право занимать киевский стол, так как является наследником, ведущим род от Кия.

Наверное, были и такие, кто сомневался в знатности юноши, но все охотно поддерживали его, потому что были недовольны правлением иноземцев-христиан.

Основной костяк составляли пять человек: княгиня, Гордята, Дар, волхв и ключница. Именно они руководили всем предприятием, снабжали его необходимыми средствами и назначили день мятежа.

Морозное осеннее утро предвещало сухой безоблачный день. Дар вышел во двор, где дружина воеводы спешно готовилась к выступлению: седлали коней, готовили луки и стрелы, вытаскивали из-за пояса топорики и ножи. Все понимали, что только внезапность может обеспечить успех.

Дар посмотрел на подернутую льдом лужу под ногами, поежился от утреннего морозца, перевел взгляд на солнце – не ласковое, не теплое. Каким-то холодом повеяло от безрадостного дня, и впервые за месяц в душу вселился страх: а правильно ли он делает, не прогневит ли богов, покушаясь на престол, занятый другими?

Следом вышел Гордята, ободряюще похлопал юношу по плечу:

– Ну что, княжич, приуныл? Сегодня судьба твоя решится. Смотри веселее вперед, не оглядывайся назад и не жалей ни о чем.

Гордята подмигнул юноше и лихо вскочил на своего коня. Конюх подвел к Дару вороного. Это был добрый боевой конь. Дар успел привязаться к нему за последний месяц и теперь ласково провел рукой по его холке. Сердце вновь защемила непонятная тоска. Юноша тряхнул головой, как бы отгоняя ее, непрошеную, и поспешно впрыгнул в седло.

Дружина воеводы и несколько десятков горожан, примкнувших к восставшим, выехали из усадьбы и поскакали к княжьему двору. Ворота в него были распахнуты настежь. Отряд с улюлюканьем и с боевым кличем ворвался внутрь, надеясь, что внезапность напугает дворовых, а княжеские гридни не успеют в панике подготовиться к бою.

Но все вышло не так, как задумал мятежный воевода. Ворота вдруг закрылись, пропустив весь отряд во двор, и со всех сторон – с башен, с переходов, с теремов – на них полетел град стрел.

– Измена! – выкрикнул кто-то, но крик тут же захлебнулся кровавым кашлем.

Заметались кони, дружина Гордяты спешно натягивала луки и пускала стрелы наугад, не целясь.

Падали поверженные воины и кони, их тут же топтали, отовсюду раздавались вопли боли и непотребная брань. То, что не доделали лучники, закончили воины с топорами и мечами, неожиданно выскочившие во двор.

Гордята и Дар потеряли коней и теперь на земле отражали нападение. Воевода бился умело, защищая раненного в руку Дара. Юноша не стоял, безвольно наблюдая за сражением, а размахивал мечом, который унаследовал от отца-княжича. Меч был знатным оружием, новым, каролингским[44], но действовал им Дар неумело и в конце концов, не жалея, отбросил его и выхватил привычный боевой топорик, не давая врагу подступить к себе.