– Ну уж нет, ты сам вспомнил ее в бреду.

Бажан вовсе сник, раскаяние отразилось на его лице. Ярине стало его по-женски жалко, и она решила открыться ему, чтобы больше не мучить ни себя, ни его.

– Ты спрашивал меня, почему я не интересовалась твоими шрамами? Так вот отвечу: я знала про них, потому что сама их перевязывала в лесу.

– Это была ты?! – изумился Бажан. – Ты? И ты не признавалась, изводила меня неведением все это время?! Как ты могла молчать и скрывать это?

– Да я уверена была, что ты узнал меня на Масленицу! – в сердцах воскликнула Ярина, не понимая упреков мужа. – Я ведь думала, ты поэтому и полюбил меня. А затем, когда ты заставил меня поклясться, чтобы я не препятствовала второй женитьбе, я разочаровалась. Думала, что у тебя еще кто-то есть на примете, но мне и в голову не приходило, что ты не вспомнил меня. Ведь я о тебе стала думать именно с той роковой встречи.

– Ярина, Ярина! – Бажан схватил ее в охапку, закружил по покоям, не обращая внимания на боль в ране. – Да не в упрек я тебе сказал. Вырвалось просто. Ярина, я счастлив, что ты нашлась, что клятва моя оказалась выполненной. Видимо, Лада и Род благоволят ко мне.

Бажан устал и отпустил жену, но тут же тесно прижал ее к своей груди.

– А я тебя ведь раньше видел, – вспомнил он, – не в эту осень, а в прошлую. С тех пор ты мне в душу запала. Только не говори, что это была не ты. Помнишь: постоялый двор, ты, мокрая как курица, и паренек еще с тобой был?

– Это брат мой, княжич, – тихо прошептала Ярина, – нам столько пришлось пережить. Только ты нас еще раньше видел. Помнишь, в Чернигове, княжеский извод?

– Ты хочешь сказать, что вы с братом воры? – воскликнул пораженный Бажан.

– Нет, то был наговор на меня. Я тебе потом расскажу эту историю. А осенью, в лесу, я тоже узнала тебя сразу и испугалась, что, когда придешь в себя, обвинишь меня в злодействе, отправишь в Чернигов, поэтому и скрылась. Теперь я понимаю, как глупо я поступила.

– Я ведь тогда на миг всего очнулся, после того, как меня медведь поломал, сразу тебя увидел и узнал тут же по встрече на постоялом дворе, и уже не забывал больше. И на Масленицу я тебя узнал, и потом, на берегу озера, когда тебя топили. Я ведь был уверен, что ты та девица, которую я искал. Но когда ты сказала, что вдова, да еще из Киева, что ты имеешь дочь и столько знатной родни, то засомневался: ту ли девицу нашел? Но было уже поздно, я полюбил тебя всем сердцем, всей душой. Мои чувства не передать словами, я мир окружающий увидел другими глазами, я добрее стал и будто чище. Если бы ты только знала, как я, сгорая от страсти к тебе, сопротивлялся влечению, выматывал душу желанием нарушить клятву, данную Роду, и жениться на тебе. Если бы мы тогда объяснились, все сложилось бы иначе…

– Что ж жалеть об этом теперь? Все позади! Ничто уже не может помешать нашей любви. Я так счастлива. Да мне не верится просто в такое счастье, уж не сплю ли я?

– Ты не спишь, – покачал головой Бажан. – И я хочу, чтобы счастливая явь эта длилась вечно. Я все сделаю, чтобы ты была счастливой и ни в чем не нуждалась.

– А я и не нуждаюсь, – улыбнулась Ярина, – ты рядом, со мною, большего мне не надо.

Первые лучи солнца коснулись золотистым светом разобранного ложа, переливаясь и играя мельчайшими пылинками в воздухе. Бажан снова обнял жену за плечи, притянул к своей груди.

– Думаю, Лада знала, что делала, соединяя нас случайными встречами, чтобы мы потеряли покой навсегда, – произнес он, припадая сладким поцелуем к устам жены.

Ярина, млея от счастья и от неистовых ласк мужа, вдруг вспомнила о самом главном, о чем хотела рассказать уже давно, да все не было подходящего случая.

– Бажан, радуйся, Мокошь одарила нас своим благословением.

Мужчина недоверчиво поглядел на жену.

– Не хочешь ли сказать, что пора мастерить люльку?

Рассмеявшись, Ярина утвердительно кивнула головой. Бажан снова притянул ее, ласково поцеловал.

– Бажан, я думаю, это мальчик. Он будет таким же могучим, сильным, добрым, как ты, – промурлыкала Ярина, закрывая глаза от блаженного счастья.

Она протянула руки и обняла мужа за шею, понимая, что, пока он с нею, ей не страшны никакие беды и горести. Да и есть ли вообще на свете такая сила, которая сможет разлучить ее с любимым, порушить ее крепость – любовь, воздвигнутую ее собственными руками?!