Если бы хоть одна из этих попыток была успешной, хотя бы одна, можно было бы продолжать. Иначе… Последний шанс — опять использовать волчки. Еще один бросок.

Гермес заметил, что около его дома на тротуаре кто-то стоит. Тени, которые двигались в тумане.

— В городе, выходящем на море… — пробормотал он. — Словно в Лондоне.

Хотя он никогда не был в Лондоне.

Первый человек, которого он увидел в тумане, окружавшем его дом, — девушка. Но это его не заинтересовало. В его голове не прозвенел тревожный звонок. И только увидев вторую и третью, он понял, что что-то не так.

Три девушки, Невероятно высокие, невероятно красивые. В цветных лыжных куртках, широких шарфах, закрывающих лицо, в непромокаемых солдатских ботинках и в шерстяных перчатках.

— Черт… — пробормотал Гермес обеспокоенно.

Он засунул руки в карманы. Замедлил шаг, посмотрел на номер дома, но все было верно. Трое стояли рядом с его домом.

«Что же делать? — подумал он. — Повернуться и убежать? Проигнорировать их и пройти мимо?» Может быть, они его не заметят? Может быть, они примут его за нищего.

Он опустил голову покачивая ею, и пошел прямо. Сделал пять… десять… двадцать шагов.

Он уже решил, что ему удалось, когда услышал их шаги.

Он не ждал ни секунды. Побежал. И, пока он бежал, он думал, что у него в карманах. Ничего. Что он оставил дома? Зеркало. Все остальное у ребят.

Он вытащил листок с номерами, написанными на открытках, и бросил его на землю в тумане.

Он бежал неуверенно, беспорядочно, как бегают люди, которые никогда раньше этого не делали. Но ему не пришлось долго бежать.

Сначала он почувствовал прикосновение к своей спине, потом земля внезапно ушла у него из-под ног. Он потерял равновесие и упал вперед. Больно ударился о тротуар.

Гермес два раза перевернулся. Он лежал, оглушенный, у него болели губы и щека. Он услышал приближающиеся шаги. Увидел их ботинки. Он не мог двигаться. Что-то тяжелое прижало его к земле.

Одна из девушек близко наклонилась к его лицу. У нее были длинные рыжие волосы и изумрудно-зеленые глаза. В какой-нибудь другой ситуации Гермес в нее влюбился бы.

Но сейчас это лицо вызывало у него только страх. И этот прекрасный рот словно собирался его проглотить.

— Что вам… нужно? — выдавил он из себя.

Из его рта вытекла небольшая струйка крови. Кажется, он сломал зуб.

Но ответа не было.

Шенг спал в постели. Он прекрасно знал, что это сон, но не мог проснуться. Он был испуган, потому что это снова был тот же сон. Сон, который время от времени возвращался.

Он был в джунглях, вместе с Харви, Электрой и Мистраль. Это был тропический лес, жаркий и абсолютно тихий. Ни насекомых, ни птиц. Как бы пустой. Среди растений торчал то один, то другой древний памятник — дворец, колонна, обелиск, как будто джунгли выросли на месте города. Потом тропический лес уступал место мелкому белому песку, который скрипел под ногами. На расстоянии вытянутой руки в голубом море виднелся маленький остров, покрытый водорослями. Они все четверо ныряли в тихие воды. На пляже их ждала женщина. Ее лицо было закрыто вуалью, и на ней было надето очень узкое платье, на котором изображены все звери мира. Шенг не мог выйти из воды. Женщина сама подходила к нему, ее одежда вздувалась от воды. Она протягивала ему правую руку. Шенг видел, что она держит в руке безжизненное тело почтового голубя.

И в этот момент он открыл глаза.

Шорох крыльев и негромкий стук в стекло — это звук, который Харви мог расслышать даже в самом крепком сне. Он сел в постели, словно и не спал, и, даже не зажигая света, поднялся на чердак. Он распахнул окно. Это был голубь Гермеса. Все еще под впечатлением от сна Харви впустил его и посадил в клетку рядом с другим. Он вытащил послание и прочитал:

«Мы ждем вас завтра

на празднике в „Сити-холл“.

Ваш друг у нас.

Если вы хотите снова его увидеть,

принесите все, что нужно».

Следующий вечер наступил очень быстро. Господин Миллер, сидя в кабинете, поднял взгляд от своих бумаг.

— Войдите, — сказал он.

Это была его жена. Как всегда, она двигалась осторожно и придержала дверь, чтобы не хлопнуть ею.

— Ушел? — спросил профессор, сняв очки и положив их на стол.

— Элегантный, Неузнаваемый, — ответила ему жена. — По-моему он даже причесался.

Господин Миллер встал с кресла и обошел письменный стол, чтобы выглянуть из окна.

— Это хорошо.

Жена встала рядом с ним. Оперлась на его плечо и вздохнула.

— Ты не волнуешься?

— О чем?

— На дворе ночь. А он ушел на вечеринку один.

— Ему четырнадцать лет. И он не один. Он с друзьями.

— Да, но…

— Но что? — Профессор медленно повернулся и обнял жену. — Нет. Не говори об этом. И даже не думай.

— Я постараюсь не опекать его. Но это нелегко.

— Это нелегко для всех. И для него в том числе. Но если он решил развлечься, пускай. Доверимся ему. Он наш сын, разве нет?

— Дуэйн был бы счастлив его сопровождать… и подождать его.

— Кто тебе сказал, что он этого не делает?

Госпожа Миллер всхлипнула, уткнувшись в рубашку мужа.

— Именно ты и сказал.

— Почему именно я?

— Потому что ты самое рациональное и логическое существо на свете.

Господин Миллер медленно высвободился из ее объятий.

— Иногда рациональности недостаточно.

Он подошел к столу и взял стопку листов.

— Помнишь, я говорил о температуре в океане?

— Те, кого ты заставил все переделать?

— Все подтвердилось. На полградуса выше! — Господин Миллер поднял глаза к небу. — Ну и? Какая логика может объяснить такие вещи? Море разогревается, как гигантская кастрюля под давлением. Это не просто парниковый эффект. Это из-за присутствия человека и максимальной реализации его возможностей.

— Это серьезно?

— Нет. Это более чем серьезно. Это катастрофа. Если бы Земля была пациентом в больнице, можно было бы уже доставать его завещание. Мы, взрослые люди, должны волноваться об этом. А не о том, что наш сын пошел на праздник.