– Каким образом вы договорились?

– Созвонились по телефону не далее как три дня назад, – сказала я. – Мне предложили встретиться, и я согласилась.

– Интересно, по какому вопросу? – ляпнул парень с мордой бульдога.

– По вопросу обеспечения личной безопасности.

Воцарилось молчание.

– Не понял, – снова произнес Влад. – Чьей личной безопасности?

Я пожала плечами.

– Группы «Таймер», конечно, я разве не ясно выразилась, ребята?

– Да нет, мы все поняли очень хорошо. Непонятно только, при чем здесь вы, потому как безопасность девушек обеспечиваем мы, охрана.

– Хороша охрана, – усмехнулась я, – бросили девушек на произвол судьбы и бегаете по театру в поисках неизвестно кого. Накинулись на меня ни за что ни про что, хотя ничего плохого я вам не сделала, обращаетесь со мной, как с преступницей, а злоумышленник в это время, возможно, подбирается к исполнительницам с намерением произвести выстрел в упор. Вам так не кажется?

Парни переглянулись. Влад обратился к широкоплечему:

– Сходи-ка, проверь… А заодно спроси, ждут ли девушки Евгению Охотникову.

Надо же, запомнил мое имя.

Все-таки я продемонстрировала парням документ, дающий мне право на охрану чужого тела.

Я обвела взглядом парней.

– Зря вы приуныли, – произнесла я, – считайте, что проявили самую настоящую бдительность, потому что, честно говоря, в моем лице можно найти опасного противника. И стрелять я умею очень хорошо, поэтому вряд ли промахнулась бы, я попала бы не по фанерному амурчику, а в нужную цель. Вот только не занимаюсь этим из принципиальных соображений, потому что моя работа заключается в том, чтобы защищать, а не обижать.

– Неужели, – протянул Влад. – Вот уж не ожидал услышать нечто подобное.

– Никогда не знаешь, чего можно ожидать даже от самого себя, – сказала я. – Будем считать, что наше знакомство состоялось, потому что отныне нам придется работать вместе.

– О нет! – воскликнул молодой человек с румянцем на лице. – Ты слышал, Влад, теперь нас уволят…

– Заткнись! – рявкнул гладколицый, который и подумать о подобном не мог. – Мы еще разберемся, что здесь происходит.

Это точно, никто и не сомневался.

Надо было как-то разрядить напряжение, потому что в лице этих четверых я могла нажить смертельных врагов, а этого мне очень не хотелось. Да и кому нужно с самых первых шагов испортить отношения с людьми, с которыми придется сталкиваться нос к носу по сотне раз на дню.

– Ребята, давайте будем считать, что вы сделали ложный ход, так у вас будет одним подозреваемым меньше. Меня это очень устраивает, а вас?

По лицам парней вообще непонятно было, что их устраивало, а что нет.

Вернулся широкоплечий.

– Девушки в шоке и срочно требуют к себе эту самую…

Он указал на меня пальцем – совершенно невоспитанный молодой человек.

– Меня зовут Евгения Охотникова, – твердо и с расстановкой произнесла я. – Запомните мое имя, а заодно и отчество: Евгения Максимовна.

– Нужно нам твое отчество, – буркнул парень с бульдожьей мордочкой.

Широкоплечий поторопил нас.

– Скорее, девушки волнуются, они почти в истерике.

– Так чего стоим, время тратим? Пойдемте быстрее, – произнесла я.

За кулисы можно было попасть двумя путями – коротким, через сцену, что на данный момент было неприемлемо, и длинным, мимо гардероба по узким коридорам, а затем по крутым лестницам на уровень номер три, потому что слово «этаж» здесь просто неуместно.

Поднявшись на нужный ярус, мы оказались в коридорчике, в который выходили четыре двери от гримерных, среди них была и та, что значилась под номером двенадцать.

Влад осторожно постучался, и мы услышали: «Войдите».

Шеф охранного квартета толкнул дверь, и мы вошли в комнату размером примерно три на два метра, в которой у противоположных стен стояли два стола с трельяжами, подсвечивавшиеся лампами. Комнатушка была завалена реквизитом и костюмами, все лежало в единой большой куче.

Вошли мы двое – я и Влад, остальные остались в коридоре.

В комнате находились три девушки из четырех, одна отсутствовала, и я тут же сделала вывод, что она работает на сцене соло.

Они сидели на стульях в кожаных шортах и таких же бюстгальтерах.

В динамике, висящем в углу комнаты, слышались звуки музыки, которая звучала со сцены, пение четвертой артистки и ритмичные хлопки публики. Очевидно, актеры ориентировались в представлении по звукам из динамиков, чтобы знать, когда выходить на сцену.

– Здравствуйте, – произнесла я, – меня зовут Евгения Охотникова, если помните, мы созванивались три дня назад.

Девушки помнили об этом, еще бы. Они вскочили со стульев и бросились ко мне.

– Как хорошо, что вы пришли! – затараторила одна – высокая, с каштановыми волосами и родинкой на верхней губе справа.

– Очень приятно! – воскликнула вторая девушка, которая была выкрашена в блондинку, хотя раньше была черноволосой красавицей. Этот вывод я сделала, глядя в ее темно-карие глаза.

– Ждем с нетерпением! – провозгласила третья. Отличительной особенностью ее внешности был слегка вздернутый носик, пухленькие красные губки и бездонные голубые глазки. Куколка, так я окрестила ее про себя.

– Знакомьтесь, – зачем-то произнес Влад, который, видимо, почувствовал себя церемонимейстером. – Таня, Маша, Оля. Ира сейчас выступает на сцене.

Я с интересом разглядывала всех, особенно Ольгу – девушку с пухленьким личиком, как у того амурчика, который висел над сценой и не понравился неизвестному стрелку. Голубые глаза смотрели с тревогой, голова вся была в кудряшках, а на подбородке ямочка.

– Вам не нужно выходить на сцену? – первым делом мне пришло в голову спросить именно это.

Девушки переглянулись.

– Сейчас будет перерыв, это последний номер первого отделения, – произнесла Маша.

Понятно…

Вскоре номер закончился, со сцены объявили о том, что предстоит небольшой перерыв, только не уточнялось, какой именно, хотя это было немаловажно.

В гримерной появился человек лет тридцати пяти в черном костюме из легкой ткани с коричневым в голубой горошек галстуком. Черные глаза и черные волосы делали его похожим на кавказца.

– Как настроение? – спросил он и уставился на меня.

– Здравствуйте… – поздоровалась я.

– Добрый вечер, – с подозрением в голосе произнес человек. – Вы кто?