От адвоката она вышла в прекрасном настроении. Погода стояла великолепная, светило вечернее солнышко, пели птицы. Марина по случаю дня рождения принарядилась в красивое платье от Шанель, парадно-выходное пальто от неё же и туфли на высоком каблуке. Конечно своим видом она произвела впечатление и на пассажиров метро, и на сотрудниц отделения, но в день рождения можно себе такое позволить, тем более, что ни в метро, ни в банке никто даже не догадывается, что весь этот «шанель» позапрошлогодней коллекции. В этом тоже есть свои несомненные плюсы. Впереди предстоял выходной день, суббота. А главное в сумке, которая тоже числилась от Шанель, у Марины лежало свидетельство о разводе. Всё! Свобода! Как там? «Оковы тяжкие падут, темницы рухнут…»

Додумать она не успела. Кто-то сзади грубо схватил её за шею и потащил к подъехавшей машине. Марина, вспомнив наставления адвоката, истошно заорала. Но тут ей зажали рот и запихнули в машину. Неизвестный навалился сверху. По запаху парфюма и ещё чему-то неуловимому она узнала мужа. Теперь уже бывшего.

– Заткнись! Не то все зубы выбью.

Марина послушно заткнулась. Кто б не заткнулся на её месте? Рукожоп ослабил хватку и усадил её прямо. Она почувствовала, что его руки шарят по карманам её пальто. В этот момент в глазах у неё потемнело, к горлу подкатил комок, стало трудно дышать. Она попыталась схватить ртом побольше воздуха, и тут наступила темнота.

В себя Марина пришла от запаха нашатыря и увидела испуганные глаза водителя служебной машины Рукожопа.

– Сергей Владимирович, может всё-таки скорую? – с тревогой в голосе спросил он.

– Езжай! Знаем мы эти бабские штучки. Чуть что в обморок падать. Какие мы нежные стали! Сейчас очухается.

Разумеется, в таком состоянии Марине было не до пейзажей за окном, всю дорогу она сосредотачивалась на том, чтобы не сблевать, поэтому не поняла, куда её привезли. Когда машина остановилась, Марина огромным усилием воли практически вывалилась из неё на четвереньки. Её вырвало прямо на красивую клумбу с разноцветными крокусами.

– Мартыш, ты чего? – В голосе склонившегося над ней Рукожопа сквозил испуг. Он осторожно поднял её и повёл по дорожке, выложенной замысловатой плиткой. Марина с трудом переставляла ноги и практически повисла у него на руках.

– Я говорил, надо скорую, – проворчал водитель откуда-то сзади.

– Не надо нам никакой скорой, просто мы перепугались сильно, стресс у нас, – уговаривал неизвестно кого Рукожоп, наверное, сам себя. – Сейчас умоемся, отдохнем, и всё будет хорошо.

Он провел Марину в дом, аккуратно снял с неё пальто и усадил на какой-то стул, потом сел перед ней на корточки и заглянул в глаза.

– Ну, как ты?

Марина пожала плечами и отвернулась.

– Не бойся. Никто тебя убивать не будет. Просто поговорим. Нам же есть, что обсудить? Ведь, правда?

Марина кивнула, стараясь не смотреть на него.

– Вот. – Он погладил её по голове. – А завтра обратно в город отвезем.

– В два часа за нами заедешь. – Это уже предназначалось водителю. Тот удалился, Марина слышала, как за ним захлопнулась дверь.

– Пойдем, покажу, где умыться можно. – Он встал и помог подняться Марине, которую пока ещё плохо слушались ноги.

Он привёл её в симпатичную ванную комнату.

– Здесь. Вот халат и прочие причиндалы.

Марина плюхнулась на закрытую крышку унитаза и огляделась по сторонам.

– Не буду мешать. – Рукожоп удалился.

Что ж это с ней такое? Руки и ноги ватные и еле двигаются. В голове пусто. Правда, после рвоты серьёзно полегчало, и захотелось есть, однако мир приобрел какие-то уж больно яркие цвета. Неужели это страх так на неё подействовал? Хоть не описалась, и на том спасибо.

Марина с трудом разделась. Выкинула рваные колготки в мусорное ведро. Встала под горячий душ. Прополоскала рот. Закрыла глаза. Стало лучше. Гораздо лучше. Из душа она вышла уже совершенно живой. Вытерлась, халат, в котором с удивлением узнала свой любимый чёрный с капюшоном, забытый в бывшей квартире, она надевать не стала. С чего бы это ей надевать халат среди бела дня не пойми где и не пойми зачем? С ней же поговорить хотят. Разговаривать лучше в платье, а еще лучше в пальто, а совсем хорошо разговаривать по телефону. Марина надела обратно свои вещи. Потом обнаружила на раковине зубную пасту и новую щётку в упаковке, почистила зубы. Привкус рвоты исчез.

Интересно, что это за место? В ванной комнате имелось одно окно. Узкое и горизонтальное. Разумеется, в него не вылезешь, но сориентироваться на местности можно. Располагалась окно высоко прямо над унитазом. Марина залезла на крышку сиденья, встала на цыпочки и посмотрела в окно. Кругом виднелся лес. Не парк, не роща, а полноценный лес. Она вздохнула и слезла с унитаза. Выходить из ванной комнаты не хотелось, однако пришлось, не сидеть же на унитазе, а кроме того Марина вдруг ощутила зверский голод. Неужели это последствие стресса? Она вышла и оказалась в большой красивой гостиной с камином, диванами, большим обеденным столом и внушительным кухонным углом. В гостиной имелись панорамные окна, и Марина даже не удивилась, обнаружив за ними всё тот же лес. Рукожоп наблюдал за ней от камина. Видимо, пока она полоскалась под душем, он разжёг огонь.

– Бежать некуда, – сообщил он. – Да и зачем?

Марина не ответила. Ей совершенно не хотелось с ним разговаривать. Ей хотелось только есть. Хотелось до дрожи в руках и коленях. Она посмотрела на стол. Там были навалены какие-то пакеты и коробки. Пахло съестным. Надо сказать, вкусно пахло. Марина подошла к столу и посмотрела содержимое пакетов, заглянула в холодильник и решила не жеманничать, а заняться делом. Действительно, куда бежать? Сумка с деньгами и документами у него, а без денег далеко не убежишь. К тому же этот нестерпимый голод явно мешал ей думать. Надо сначала поесть, а потом уже определяться с дальнейшими действиями. Тем более обещал же не убивать, просто поговорить хочет. В принципе она и не возражает поговорить, вот только поест немного, а потом уж и поговорит.

Дожидаться, что Рукожоп сдвинется с места и начнет её угощать, бесполезно. Надо брать дело в свои руки. Не найдя никакого передника, Марина повязала поверх своего нарядного платья кухонное полотенце, накрыла на стол, выложила еду из свертков на тарелки, порезала овощей, разогрела в микроволновке то, что требовало разогрева, и уселась. Стол располагался так же, как и у них в доме, вернее в квартире, которая в процессе всё ещё продолжающегося раздела совместно нажитого имущества по договоренности адвокатов планировалась к передаче Рукожопу. Естественно, что Марина села на своё обычное место. Вернее на то место, которое она обычно занимала, когда они обедали у себя дома.

– Вот это правильно. – Рукожоп достал из холодильника бутылку водки и сел во главе стола.

Разумеется, Марина поставила ему тарелку именно туда. И рюмку поставила. Именно для водки. Так ведь двадцать пять лет совместной жизни никуда не делись, так и остались за спиной у каждого.