– Водки выпей. – Он налил рюмку и поставил её перед Мариной. Сам встал, достал себе ещё одну рюмку и налил себе. – Тебе сейчас водка не помешает. Ну, с днюхой тебя, дорогая! – Он опрокинул рюмку в себя. – Пей, пей, чего глаза таращишь?

Марина послушно выпила. Стало горячо и приятно.

– Смотри-ка! А я ведь помню дату твоего рождения. Хотя ты это хорошо знаешь. По сейфу догадалась.

Марина хотела ему доложить, что у неё у самой все карточки пин-кодом имеют дату его рождения, но промолчала. Ей было не до того, она мела со стола всё подряд.

– Это отходняк у тебя. – Он ухмыльнулся и налил ей ещё. – Я ведь говорил тебе, Мартыш, что ты дура. Нафига вот к адвокатке своей поперлась? Я же тебя даже уважать начал. Красиво всё провернула, и надо ж так проколоться. Ведь тебя у адвокатки вычислить, как два пальца… Только ты туда, так мне сразу же отзвон. Так, мол, и так, явилась милая. Захотелось бумажку красивую получить? И что, получила?

Марина кивнула.

– И что это меняет, мне интересно? Если уж у нас жену бить можно, то бывшую сам Бог велел.

Марина испуганно на него посмотрела. Накормит, напоит, а потом побьёт, что ли? Или выпорет, как обещал? Извращенец.

– Ты пойми, идиотка! Ты от меня никуда не денешься. С бумажкой или без неё. Я вот думал сначала, загранпаспорт твой у меня, один укольчик, всего один, очухается моя красавица в Эмиратах на вилле у меня. Для справочки: моя это хибара, никакого не Гостюхина. Тут вы с адвокаткой прокололись, решили с иностранной недвижкой и счетами не связываться. Обе две дуры! – Он гоготнул. – А домик-то хороший – кричи там, обкричись. Вот думал, наряжу в никаб, будешь старшая жена. Потом решил, а зачем? Зачем мне эта головная боль? Корми тебя, пои, одевай. Когда ты вот она. – Он махнул рукой в её сторону. – Бери, не хочу. Пользуйся, сколько влезет. Помнишь, я тебе говорил, что никому ты не нужна, кроме как на раз потрахаться? Ведь так и есть! Я-то чем хуже других: капитанов, проходимцев татарских? Тем более ты и так мне слишком дорого обходишься. Отплатить придётся.

Он встал, взял Марину за шею, поставил на ноги, перекинул её через спинку ближайшего дивана, задрал нарядное платье от Шанель, содрал трусы, ну и…

Марина сначала безуспешно брыкалась, но куда там! Хватка у её бывшего легионера тоже железная, как и всё остальное. Потом молча терпела. Разумеется, слёзы потекли сами собой, и она попыталась унять их мыслью, что всё-таки он не мерзкий маньяк из подворотни, а бывший муж, отец её сына, ну, придурок конечно, но что тут поделать? Раньше надо было думать, за кого замуж выходишь. Маму слушаться. Наконец, он кончил и куда-то ушёл. Марина подняла с пола трусы и побежала в уже знакомую ей ванную комнату, где опять залезла в душ. Тут уже она наплакалась всласть. Потом вытерлась, надела халат, села на унитаз и решила не выходить. В конце концов, как-нибудь здесь заночует в полотенцах. Вон их как много. Однако через некоторое время он стукнул в дверь и велел выходить, иначе и дверь разнесет к чертям собачьим, и ей шею свернет. Марина вышла. Он подтолкнул её обратно к столу. Она послушно села. Он опять разлил водку.

– Шампанского не будет. Не заслужила, – сообщил он и опять принялся за еду.

Марине есть уже не хотелось, но она послушно выпила рюмку и закусила.

– Всё, можешь убирать! – Он встал из-за стола и пересел на диван к камину.

Марина привычно убрала со стола, запустила посудомойку.

– Иди сюда. – Он похлопал по дивану рядом с собой.

Она села, он крепко её обнял за талию и прижал к себе.

– Я вот всё думал, отчего я вдруг тебя так хочу всё это время, потом понял – ты меня бесишь. Жутко бесишь. Чем больше бесишь, тем больше хочу. А уж сейчас ты меня взбесила по полной программе. – Он рассмеялся и стал шарить по ней свободной рукой.

Марина смотрела на огонь, как завороженная, и старалась ни о чём не думать.

– Пойдём, хватит дурью маяться.

Он встал, взял её за руку и повёл куда-то, наверное, в спальню.

– Ты виагру что ли ешь? – не удержалась Марина. Это были первые слова, которые она сказала ему за вечер.

– Ещё чего! Что я старик? Я тестостерон колю, как все. А ты не знала? Сейчас все приличные люди тестостерон колют после полтоса, а то и раньше начинают.

– Не знала. Так вот почему ты такой агрессивный.

– Это я агрессивный? Ты настоящих агрессивных не видела.

Марина подумала, что наверное ей хоть с этим повезло. Не пристрелил, не избил, и на том спасибо.

– Ложись, давай. Дискуссия закончена.

– Хорошо, – согласилась Марина и залезла под одеяло, хотя ничего хорошего в происходящем не наблюдалось.

Правда, в этот раз всё обошлось без грубости. А под утро и вовсе он был так нежен и ласков, что Марина и сама вдруг забилась в судорогах, невероятно этому удивившись. Вот уж не предполагала, что такое ещё возможно с ней при его участии да в подобных обстоятельствах. Или это тоже последствия стресса? Или она попросту ещё не совсем проснулась? Или просто у неё давно не было секса? Нормального человеческого секса. Того самого, которого так требует организм дурацкой ягодки.

– Ну вот! Что и требовалось доказать! – Рукожоп явно был сам собой доволен.

– Что? – не поняла Марина.

– Ты похотливая самка. Вы все такие.

– А ты кто? Альфа-самец на тестостероне?

– Почему нет? – Он загоготал и ушёл в ванну. – Кашу свари, – донеслось оттуда.

Ну, да. Она сварила ему кашу. Его любимую, овсяную. Пожалела, конечно, что нет у неё при себе какого-нибудь яда, но в кастрюлю на всякий случай плюнула.

За завтраком он сообщил ей, обводя рукой помещение:

– Тут теперь живу. Там не могу, ремонт делаю, чтоб духа твоего больше не было. А здесь свежий воздух, соседи так далеко, что и не видать, лес кругом и от города близко.

– Неплохо, – похвалила Марина.

Ей, и правда, этот дом понравился. Она всегда мечтала перестроить родительскую дачу в Репино в таком же стиле. Интересно, здесь он тоже будет делать ремонт, чтоб от её духа избавиться? Или там отремонтирует, здесь начнет. И куда тогда, спрашивается, её возить будет, чтоб, как он сказал, на раз потрахаться? Эти вопросы она благоразумно ему задавать не стала. А то взбесит опять, не ровен час. Хотя нынче утром ей было настолько хорошо, что ему определенно удалось заронить в ней сомнения. Ну, так это ж один раз. А что до того? И что потом? Скорее бы уж водитель заявился. А главное, чтобы ей вернули сумку.

– Вот не дура ты разве? Жила бы сейчас, как царица, а я б с тебя пылинки сдувал? Разве не ясно, что мужику одного ребенка мало. Все приличные люди вокруг по три, четыре рожают. Один я, как… – Он махнул рукой.

– Сереж, ну что ты говоришь! Ты вспомни, как мы жили. Ты вот меня кроешь, что я рожать не хотела. Только подзабыл слегка, что я ведь не возражала. Я тебя очень любила. Очень. – Марина аж зажмурилась, как ей захотелось заплакать. Так себя жалко стало. – Могла бы запросто тебе и троих родить. Только на что бы мы существовали со всем этим выводком? Ты забыл, когда пригазпромился? Когда серьёзные деньги у тебя появились? Всего лет десять назад. И то их все сразу в квартиру новую вбухали да в долги на пару лет влезли. Так что моя зарплата, кстати, не самая маленькая, если говорить про честные заработки, совсем не лишняя была. И квартиру нашу первую мы осилили не только на родительские деньги. Ведь каждую копейку считали. И про детей ты ни разу не заикался. А уж рожать в сорок пять лет – это, конечно, героизм, но ничем не оправданный. Да и зачем сейчас-то? Зачем дети без любви? Ты мне изменял, я сама видела, да ещё и целая невеста твоя мне звонила, своим сопрано в уши дула, и Лялька, вон, зря не скажет про групповухи эти ваши. Ты теперь человек свободный, богатый, дома и квартиры вот у тебя по заграницам. Найдутся желающие тебе деток нарожать. В очередь встанут. Эти вокруг тебя, про которых ты говоришь, что троих, четверых детей рожают, небось, со старыми жёнами развелись, новых себе завели, вот и наяривают. Так уж бери пример во всём!