– Это ловушка, – для чего-то поклонился Дрееру Лепорелло.

– Джакомо, ты в своем уме? – нервно сказала Алиса.

– Да, друг, ты бы того… – начал Игорь.

– Я очень сожалею, сеньоры, – с ноткой грусти произнес Лепорелло.

– Джакомо, так тебя растак! – Кресло Игоря заскрипело, однако не выпустило гостя. Хрустнул бокал, брызнуло стекло, закапала кровь на мраморную плитку пола.

Дмитрий зачем-то подумал, что его соотечественники предпочитают именно итальянскую плитку.

– Игорь, не старайся. – Лепорелло даже не повернулся в сторону Теплова и пристально смотрел на Дреера. – Ты же знаешь, открывание крови тут не разрушит чары. Потому что настоящей крови ни у кого из нас нет…

«Какая у них кровь, видимость одна, – не вовремя пронеслась в голове Дмитрия цитата из любимой книги. – Одно слово, нежить».

– Джакомо, – промурлыкала Алиса, неожиданно меняя тон, – что ты задумал?

– Разве ты еще не поняла? – Флорентиец все так же не поворачивал головы к своим пленникам. – Ты же все слышала сегодня утром. Видела, как я накладывал печать Игорю…

– Что за печать? – Дреер смотрел прямо в глаза бывшему ученику Дон Жуана.

Любопытно, сойдись они с Джакомо на рапирах, кто бы вышел победителем?

– Меня посещают видения, – сказал Лепорелло. – Одно из них было ночью, когда я работал.

Теперь он смотрел уже сквозь Дреера, как будто изобрел еще и рентген и магическим образом встроил себе в хрусталик. Впрочем, хрусталика в его глазах тоже не было, равно как и крови в жилах. Сплошные иллюзии.

– Придет Иной и принесет с собой войну в мир вечного упокоения, – напевно заговорил флорентиец. – Случится боль, случится огонь, случится страдание. Мир вечного покоя растеряет покой навсегда.

– А где ты видишь мир вечного покоя? – спросил Дмитрий, подражая Игорю. – Место для тех, кто никогда не находит себе места. Вот что вижу я!

Лепорелло очнулся от транса.

– Ты что, воспользовался нами, Джакомо? – все таким же мурлыкающим голосом проговорила Алиса. – Доверием своих друзей?

– Это не я должен был быть проводником Дмитрия? – сдавленно спросил Игорь – он явно все еще изо всех сил пытался разрушить невидимые узы, наложенные Лепорелло на кресло. Дерево скрипело в такт словам.

– Я не лгал тебе, Игорь, – тяжело произнес Лепорелло. – Сумрак выбрал тебя. Но я знал, что вы придете, и готовился.

– Что ты хочешь? – спросил Дмитрий.

– Давным-давно, когда я задумался о сохранении припасов на холоде, – сказал Джакомо, – то пришел к мысли, что так можно хранить и людей. Человек засыпает, а холод не дает тлену разрушить тело. Можно проспать столетия и увидеть торжество грядущего разума.

– Анабиоз, – сказал Дмитрий. – У нас уже погружают в такой сон смертельно больных. Если они согласны. Но еще никого не удалось пробудить.

– Сеньору не угрожает смерть. Она здесь больше никому не угрожает. Я заморожу сеньора, и он уснет. До скончания времен этому слою ничто не будет угрожать. – Лепорелло опять смотрел сквозь Дмитрия. – Если нужно, я заморожу всех нас и себя тоже. Никто не узнает о моем видении.

– Почему ты боишься войны, Джакомо? – сказал Дреер.

– Все Иные разные, – ответил Лепорелло. – Они служат разным силам. Но теперь они никому не служат. Свой покой они уже заслужили.

– Кое-кто нет, – сообщил Дреер. – Кое-кто вовсе не считает упокоение благом. Он готов убивать живых. Он готов убивать детей. Он уже это делает. Ты позволишь этому продолжаться, Джакомо?

– Дети ниже взрослых только рангом, – ответил ученик дона Хуана де Тенорио. – Здесь Иные ничем не отличаются от людей. Смерть Иного седьмого ранга или смерть Великого… Она одна.

«А ведь мне ему не объяснить», – подумал Дреер. Лепорелло опередил свое время как техник. Но мораль и прочее у него сохранились в неизменности, а сам Джакомо остался Темным. В его время дети в глазах людей, наверное, мало отличались от взрослых. Такие же, только маленькие, слабосильные и неоправданно прожорливые. Они работали столько же, сколько взрослые. Они вступали в брак в ту пору, когда современные идут в седьмой класс, а девочки – так еще и рожали. В конце концов, они умирали намного чаще взрослых, а выживали реже. Так что для Джакомо действительно не было большой разницы.

– Джакомо, милый, – сказала Алиса, – если ты хоть пальцем тронешь Дмитрия или помешаешь ему, я тебя собственноручно разорву на части. И не надейся погрузить меня в анабиоз. Я и с этого света на Землю возвращалась… ненадолго.

– Всегда старался держаться от женщин подальше, – вздохнул Лепорелло. – Похоже, не зря…

Что-то взорвалось в комнате. Дреер не сразу сообразил: это разлетелась вдребезги плетеная бутылка, из которой Джакомо подливал гостям. Следом раздался скрежет, и вмятина появилась на магическом холодильнике, словно великан со всей дури задвинул по дверце кулачищем. Заплясали по столу разбросанные и полусобранные жезлы. Одна за другой начали взрываться реторты.

Дмитрий отчего-то испугался, что осколки могут порезать Алису. Тем не менее ни один не попал ни в ведьму, ни в Игоря Теплова. Зато Лепорелло подскочил на месте – какая-то из острых стекляшек все же ужалила его пониже спины.

Грохот раздался и со двора. Струя воды вышибла окно и разметала бумажные свитки, сваленные в углу. Вместе с водой в дом ворвалось несколько павлиньих перьев. Заскрежетал и начал деформироваться саркофаг-солярий.

Игорь Теплов, сжав зубы и вжав ступни в пол, пытался вырваться из кресла, как барон Мюнхгаузен, вытаскивающий себя из болота за волосы. Алиса не дергалась, только пригнула голову, над которой свистели обломки лепорелловых изобретений.

Прокатилось по комнате сорвавшееся с механизма колесо. Дреер подумал, что в Москву это колесо, прямо по Гоголю, не доедет. Так и вышло: оно врезалось в стену и затихло.

Наконец взорвался магический роутер – так Дмитрий назвал про себя штуку на треноге, что транслировала Силу ко всем механическим артефактам дома Лепорелло.

И тут же все стихло, оставив полный разгром. Только шумела вода из фонтана во дворе да хлопали крыльями птицы. А Дреер понял, что его уже ничего не связывает.

– Что, заморозил? – Освобожденный Игорь мигом рванулся к Джакомо и схватил незадачливого мага за грудки. – Красный нос я тебе и так обеспечу!

Флорентиец беспомощно дрыгал ногами в нескольких сантиметрах от плитки пола.

– Милый, не калечь его! – поспешно сказала Алиса. – Оставь и мне капельку!

Однако бить Лепорелло по физиономии Игорь не торопился. Он тряс Джакомо, и тот болтался, как мешок со сменной школьной обувью. По крайней мере такое сравнение пришло в голову Дмитрию.

– Алиса, это ты? – спросил Дреер и махнул рукой в сторону убитой треноги.